Форум » Анжелика, маркиза ангелов » О серии романов-6 » Ответить
О серии романов-6
allitera: ПРодолжаем тему тут - начало здесь.
Ginger: allitera пишет: Кто ей руки выкручивал, не виноватый он, она сама пришла. Здрасте. она и идти-то не хотела, руки как раз выкручивал, чтоб пришла. allitera пишет: Но зная его манеры могу не сомневаться, что целомудрию Анж ничего не угрожала. Раскладец, раскладец )))) allitera пишет: У короля вопрос не секса. Этого у него и так полно. Ему нужна именно платоническая составляющая, которая конечно не отделяется от физической, так как он нормальный мужчина. Вы взрываете мой мозг. Теперь ему уже и секс не нужен? Или нужен? Какая составляющая, любовь либо платоническая, либо нет, нельзя быть немножко беременной. Когда один человек любит и желает другого, какая разница, сколько у него попутно секса. Нужен вот этот, желанный.
Ginger: allitera пишет: Где вы такое видели. Притом я не буквально. Как раз о Шарле-Анри он позаботился. А Флоримона из колледжа выкинули )))) Ш-А он все же не имел права бросить (а как он о нем позаботился??? обещал его наследство от отца не отбирать, когда мать посадит???).
Olga: Ginger пишет: А Луи не повезло, ибо только чтоб попытаться доказать, какой он добрый и справедливый (на досягаемом расстоянии), он должен был ее шантажировать всеми способами. Согласитесь сложно общаться с человеком на расстоянии, тем более пытаться заслужить его любовь или чтоб тебя вообще правильно поняли, тем более если объект любви замкнулся во враждебной обиде.
Olga: Ginger пишет: Но с ее точки зрения и правда все выглядит очень некрасиво. Дело в том, что прежде чем судитьо поведении короля Анж. надо было попробовать в нем разобраться, тогда бы и с ее точки зрения все не выглядело некрасиво. А получается она сама выдумала того страшного и ужасного короля, с которым потом из последних сил боролась. Анж. где то как та вдова, которая сама себя высекла.
Ginger: allitera пишет: Анж не может смотреть на ситуацию теми же глазами, что и мы свами. Она - человек своей эпохи. Ее так воспитывали, а вы пытаетесь ее наделить качествами фаминистки и экстремиски. Анж. вообще никакими глазами не смотрит, ибо персонаж. И персонаж, во многом устроенный по образцу середины прошлого века, а не указанной эпохи. И я пытаюсь рассматривать ситуацию так, как ее дает автор :)). Мы же не рассматриваем реальную историч. ситуацию. Тогда я первым делом засела бы за гендерные и прочие соц. исследования, каково было положение женщин в обществе и каковы были обязанности подданных суверену ))) в реальной ист. ситуации я слабо представляю даму, отказавшую королю
Olga: Ginger пишет: А Флоримона из колледжа выкинули А вы считате что он должен был заботиться о детях Анж., пока она где то гуляет?
Ginger: Olga пишет: Согласитесь сложно общаться с человеком на расстоянии Действительно. необходимо доставить человека, сломленного и униженного, любыми способами, чтоб доказать свою доброту. Не хочет ко двору? Заставим :)) Olga пишет: прежде чем судитьо поведении короля Анж. надо было попробовать в нем разобраться, тогда бы и с ее точки зрения все не выглядело некрасиво По-моему, ей было все предельно понятно. Но, опять-таки, ее такой раскладец не устраивал :). Ну если она не хотела ехать? Не хотела становиться любовницей короля? А понимала, что склоняют ее всеми способами? Ладно, одуревший от спермотоксикоза любви король. Но вы, в конце концов, не можете смириться с тем, что у нее были свои желания и предпочтения?
Ginger: Olga пишет: А вы считате что он должен был заботиться о детях Анж., пока она где то гуляет? Это произошло, когда она уже нагулялась. И в качестве меры воздействия.
Foreigner: Ginger пишет: сценарии в духе бдсм Owl пишет: дело шло дальше уже не на ТМЦ Дамы, не могли бы вы вИражаться, учитывая наличие отсталых слоев населения? Что есть бдсм и ТМЦ?
Ginger: allitera пишет: Ее и не держали, пока она сама не дала разрешения на себя. Она довела до точки невозвращения и тут остапа понесло. Гм. Что значит, не держали? Она не могла собрать вещички и удалиться в поместье по-английски. Кроме того, я же говорю: одно дело, когда ситуация тупо не нравится, совсем другое - отдать себе в этом отчет и что-то изменить. Она окончательно "проговорила", отрефлексировала этот момент - что Двор не ее место - только в 5 книге. Помните разговор с Молином?
allitera: Ginger пишет: Здрасте. она и идти-то не хотела, руки как раз выкручивал, чтоб пришла И вам не болеть! Ее кто в Версаль звал. Чего она там шороху наводила. Зачем с Монтеспан сорилась? Только не говорите, что для бизнеса. Ginger пишет: А Флоримона из колледжа выкинули )))) Ш-А он все же не имел права бросить Фло выкинули настоятель колледжа. так как знали о маркизе и уже поторопились себя обезопасить. Но почему король должен был Шарлю-Анри. Он что ему отец, дядя, мать родная? Ну вообще, ну всем король должен, зато ему никто. Во как! Ginger пишет: Вы взрываете мой мозг. Теперь ему уже и секс не нужен? Или нужен? Какая составляющая, любовь либо платоническая, либо нет, нельзя быть немножко беременной. Когда один человек любит и желает другого, какая разница, сколько у него попутно секса. Нужен вот этот, желанный Это она пришла и ей никто рук не выкручивал. Здесь король говорит не о сексе, а о любви и дружбе. Ведь она ждала короля. Она вспоминала свои предыдущие встречи с ним. Она боялась и любила его. — Если я сейчас поддамся панике, то я погибла, — сказала себе Анжелика. — Я не должна бояться его. Страх означает поражение. Ведь моя судьба в руках короля. Она вздрогнула. Ей показалось, что она услышала позади себя шаги. Но нет, там никого не было. Она посмотрела в сторону главного входа, откуда открывался вид на заходящее солнце. Сверху над входными дверями сияла королевская эмблема: монограмма была выложена из крошечных ракушек. Корона над нею, украшенная королевскими лилиями, была сделана из перламутра, сиявшего, как золото. Анжелика не могла отвести глаз от этой эмблемы. Она чувствовала, что кто-то стоит рядом с нею, но у нее не было сил оглянуться. Когда же, наконец, она обернулась, то тут же поднялась, увидев короля, и застыла как вкопанная, забыв о реверансе. Король вошел в грот через потайную дверь, которая выходила на северную террасу и которой пользовались слуги во время приемов. Король был одет в костюм из красной тафты, довольно скромно отделанный прелестными кружевами у шеи и на запястьях. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего. — Ну, сударыня, — сказал он. — Неужели вы не боитесь моего гнева? Или вы не поняли того, что вам передал Солиньяк от моего имени? Или вы хотите скандала? Или мне нужно сообщить вам при свидетелях, что ваше присутствие при дворе нежелательно? Я уже потерял всяческое терпение. Ну же, отвечайте мне! Вопросы его сыпались, точно град. — Я хотела видеть вас, сир! — просто ответила Анжелика. Какой мужчина, встретившись с таинственным светом ее изумрудных глаз в золотых тенях грота Тетис, смог бы устоять перед ней? А король был мужчиной. Он видел, что чувства ее непритворны, она дрожала. Маска суровости мигом сошла с его лица. — Тогда... тогда почему же вы так поступили? — спросил он почти печально. — Такая недостойная вас измена... — Сир, отверженный искал у меня пристанища. А женщины всегда поступают по велению сердца, а не по долгу бездушных принципов политики. Каковы бы ни были его преступления, в тот день он был несчастным человеком, умирающим с голоду. — Дело совсем не в политике. Стал бы я беспокоиться, если бы вы просто приютили его, накормили и дали улизнуть! Но ведь вы стали его любовницей! Вы поступили, как обыкновенная шлюха! — Это очень грубые слова, сир. Я помню, что вы были более снисходительны, когда месье де Лозен был виновником прискорбной ссоры между ним и моим мужем в Фонтенбло, а ведь тогда меня действительно можно было считать виноватой. — С тех пор прошло много времени, — сказал король. — И я не хочу, чтобы вы отдавали другим то, что хотите отдать мне. Он принялся расхаживать взад и вперед, задевая на ходу то серебряных птичек, то щекастых тритонов. Словно просто ревнивый смертный, он изливал свой гнев, печаль и разочарование. — Я хотел быть терпеливым. Я надеялся, что когда вы узнаете меня получше, ваше сердечко, может быть, взволнуется... и тогда... Я искал пути, чтобы вы стали моей, и когда увидел, что излишняя торопливость может помешать» я решил повременить. Прошли годы, да годы, с того дня, когда я вас впервые увидел в костюме весны... и вот вы пришли сюда, явились к королю без приглашения... Но как же вы красивы и как смелы!.. Но я обкраден со всех сторон. Ваши поцелуи не были ни обещанием, ни признанием. Ваши улыбки, ваши слова — все это было лишь уловками, хитрыми ловушками, в которые я попадался раз за разом. Я так страдал от того, что не могу заключить вас в свои объятия, не могу поступить так, как мне хочется... Что же хорошего было в моей терпеливости, в моей заботливости? Как же вы должны презирать меня, если не раздумывая отдались этому дикарю с Карпат! Неужели вы думаете, что я могу простить вас? Но почему вы так дрожите? Вам холодно? — Нет, страшно. — Вы боитесь меня? — Нет, вашей власти, сир. — Мне очень жаль. — Он осторожно обнял ее руками за талию. — Не бойтесь. Вы единственный человек во всем мире, чей страх передо мной причиняет мне боль. Я бы очень хотел доставить вам радость, счастье, приятные минуты. Чего бы я не дал, чтобы увидеть вашу улыбку! Не дрожите, любовь моя, я не сделаю вам больно. Я просто не смогу этого. Прошедший месяц был для меня сущим адом. Мне повсюду чудились ваши глаза. Но я не мог избавиться от мысли, что вы в объятиях этого Ракоци, О, как бы я хотел разделаться с ним! — Какая странная у нас любовь, Анжелика! — Любовь ли это, вот в чем вопрос? — Для меня — да. Ибо, если это не любовь, то что это такое? — спросил он страстно. — Анжелика... это имя постоянно преследует меня в мыслях! Когда я заканчиваю какую-нибудь работу, я закрываю глаза. Тихонько кружится голова и так же тихо ваше имя слетает у меня с уст... Анжелика! Иногда я пугаюсь этой любви, которая глубоко запала мне в душу. Она, как рана, которая никогда не затянется. Одна вы сможете вылечить меня. Я мечтаю... да, да, иногда я мечтаю по ночам, я представляю себе, что я обнимаю ваше теплое, сладко пахнущее тело, лежащее рядом со мной. Я вижу ваши глаза... Я мечтаю о вашей улыбке, такой милой, такой ласковой, такой загадочной, сияющей мне из толпы придворных в тот самый день, когда прибыло посольство, и я, король, тащил свою лохматую тяжелую мантию и скипетр по зеркальному залу. О вашем взгляде, который одобряет мои поступки или, нахмурившись, осуждает меня, ревнует... такие простые и такие милые вещи, которых мне никогда не суждено узнать! — Неужели ваши любовницы не дают вам всего этого? — Они были моими любовницами, но не подругами. А я хочу именно этого. И вот, теперь... Он бросил на нее взгляд, в котором отражалось не желание, а нечто другое — нежность, восхищение, обожание — все это слилось в одном взгляде короля, и это было так необычно, что Анжелика не могла отвести глаз от его лица. Они молча и всепрощающе глядели друг на друга. Звуки водяного органа смешивались с журчанием воды в стройном хоре невидимой симфонии и окутывали их призрачным обещанием грядущего счастья, Анжелика боялась, что она уступит первая. И, отвернувшись, она попыталась выйти из-под власти его обаяния. — Что происходит между нами, Анжелика? Что случилось? В чем причина вашей замкнутости, которую я тщетно пытаюсь сломить? Она прижала руки ко лбу и попыталась рассмеяться. — Не знаю. Может быть, гордость, а может быть, страх. Я не обладаю качествами, которые нужны для выполнения очень трудной задачи — быть королевской любовницей. — Трудной задачи? Как вы жестоки! — Простите, сир. Но позвольте мне быть откровенной хоть сейчас. Быть вечно ослепительной, вечно лицемерной, тащить тяжелую ношу ревности и интриг... и неверности Вашего Величества. О нет, это не для меня. Служить забавой, быть игрушкой, которую потом выбросят за ненадобностью. Это погубило мадемуазель де ла Вальер, и я не такая толстокожая, как мадам де Монтеспан. Она резко поднялась. — Храните ей верность, сир. Она подходит вам куда больше, чем я. И, пожалуйста, не искушайте меня больше. — Разве вы уже не искушены? Он схватил ее руками и зарыл лицо в ее золотистые волосы. — Ваши опасения беспочвенны, любимая. Вы знаете меня очень поверхностно. Какую другую женщину я мог бы простить? Но вы... вы рождены быть султан-баши, как сказал этот смуглый посол, который так хотел увезти вас с собой. Вы одна можете повелевать королями. Я склоняюсь перед вами. Я люблю вас тысячью разных любовий: за вашу слабость и за вашу печаль, которую я хотел развеять, за ваше очарование, которым хотел бы завладеть, за ваш ум, который нужен мне постоянно, как золото и мрамор, которые окружают меня. Вы даете мне все то, в чем я так нуждаюсь, — уверенность в себе. Он взял ее лицо в свои руки и посмотрел ей в глаза, как будто взглядом хотел разгадать ее тайну. — Я могу ожидать от вас всего, но знаю, что если вы согласитесь полюбить меня, то не обманете меня уже ни в чем. Но до тех пор, пока вы не моя, пока я не могу услышать, как вы стонете от любовного изнеможения, я боюсь. Я боюсь, что вы ожидаете ловушки с моей стороны. Вот почему я тороплю вашу крепость со сдачей. И тогда мне уже нечего будет бояться ни вас, ни всего света... Вы когда-нибудь представляли себе это, Анжелика?.. Вы и я вместе... Мы были бы непобедимы...
Ginger: Foreigner пишет: Дамы, не могли бы вы вИражаться, учитывая наличие отсталых слоев населения? Слушай... позор, но я забыла первое слово, а интернетушку спрашивать не хочу, ибо такооое полезет. В оригинале - BDSM. Что-то первое, потом доминирование, садо, мазо. Вот.
Ginger: allitera пишет: Но почему король должен был Шарлю-Анри. Он что ему отец, дядя, мать родная? Ну крестный как-никак. Особо ничего не должен, наверное, это вы написали, что он о нем заботился, а я уточнила, как именно :))))
allitera: Ginger пишет: И персонаж, во многом устроенный по образцу середины прошлого века, а не указанной эпохи. Вы хотите сказать, что в историческом романе с такой точной детальностью Голон привела героиню, поведение которой не должно согласовываться с нравами той эпохи, в которой она живет?
Ginger: allitera пишет: И вам не болеть! Ее кто в Версаль звал. Король, блин. Я про пятый том.
полная версия страницы