Форум » Творчество читателей » Дневник Люсьена де Ламюльера (адъютанта маршала дю Плесси) » Ответить
Дневник Люсьена де Ламюльера (адъютанта маршала дю Плесси)
Psihey: Отдельно выложу и буду дописывать, а то в общей теме неудобно искать Пояснения: Марс - он же маршал, он же маркиз дю Плесси Капеллан - аббат Каретт, личный духовник маршала Отец-настоятель - месье де Бюсси, начальник личной охраны маршала Антуан - шевалье де Меррей, второй личный адъютант маршала Ла-Виолетт - камердинер маршала, он же Фиалка Молин - управляющий Шоколадница - она же Маршальша, она же маркиза дю Плесси, жена Принц - принц Конде, он же Монсеньор Сушеная треска - м-ль де Ламуаньон, несостоявшаяся невеста маршала Херувим - он же Шарль-Анри, первенец маршала Жизнь Люсьена де Ламюльера, рассказанная им самим Печатается с сокращениями. [more]*** *** Триумфальный въезд в Париж откладывается. *** Триумфальный въезд в столицу омрачен содержимым ночного горшка, вылитым прямо перед нами. Не этого, ждал я от тебя, Париж, не этого. *** Отрекомендовался Монсеньору принцу. Приложился к ручке. Вручил верительные грамоты от дядюшки. Проэкзаменован на знание великих битв. Кажется, неплохо справился. Велено зайти в конце недели. P.S. Монсеньор похож на орла. *** Предоставлен сам себе. Познаю Париж. Познакомился с кокоткой Мари. Не впечатлен. *** Только что из Бургундского отеля. Руки дрожат! Голова в огне. Видел ЕГО! В ложе. Укротитель Норжена! Победитель Сен-Готарда! Маркиз дю Плесси-Бельер! Маршал Франции! Чистый архангел. Взгляд – лед. Спать не могу! Думать не могу! Чертовски прекрасен! Чертовски! P.S. Как бы я хотел служить ему! *** Все-таки я счастливчик! Был у принца Конде. Представлен маршалу! Монсеньор: - Возьмите адъютантом этого мальчика, Плесси. Не пожалеете. Весьма смышлен. - Посмотрим-посмотрим. *** Небо мне улыбнулось! Только что зачислен личным адъютантом! Не могу дышать! Слезы в глазах. В обморок не упал – Бог милостив. *** Познакомился с начальником личной охраны, месье де Бюсси. Суровый аскет. Чистый Отец-настоятель! Второй адъютант Антуан де Меррей – красивый мальчик, но слишком заносчив. *** Вхож в дом Марса. Жизнь налаживается. Раздобыл маленький портрет! Ла-Виолетт - волшебник. *** Кстати, о Ла-Виолетте. Гаргантюа собственной персоной, вышедший из под пера Рабле! Но как же ловко этот верзила поправляет манжеты и закалывает булавки! Что моя скромница-белошвейка. *** Хм... Оказывается, Фиалка ловко закалывает не только булавки. Не верите - спросите бродяг ночного Парижа. *** Исповедовался духовнику маршала. Тут и придумывать нечего - Капеллан. Глядит совиным взглядом. Говорит, что я невинен как агнец. Перед сном любовался на портрет. Само совершенство! *** Упражняюсь в любовной лирике. Читал Овидия. Каждый любовник солдат, и есть у Амура свой лагерь. Меня и к солдатам, и к любовникам причислить сложно. Жалкая моя жизнь. *** Зря доверился Антуану – случайная связь! <….> *** Дамы смотрят маршала так, слово он – пирожное. Хотя некоторым из них кусать его решительно нечем. Это просто не прилично! *** Маршал женится! Рыдал два часа. Писал прощальное письмо. Апокалипсис настанет через дав месяца. Решение окончательное. Долги не дают никаких вариантов. Думаю утопиться. *** Сегодня в Тюильри видел нашу невесту. Апокалипсис отменяется. Топиться передумал. Служба зовет в Сен-Жермен. Подробности вечером. *** Только что из Сен-Жермена. Весь в делах. Докладывали королю. Маршал пробыл у Его Величества с четверть часа. Потом Совет. Два часа кряду подпирали с Антуаном стены, заодно обсудили невесту. Я стою за маленького кузнечика, шевалье – за сушеную треску. А отец у нас президент Парламента Ламуаньон - дворяне мантии. Фи! Никогда не женитесь, друзья мои! Никогда! P.S. Антуана не простил. Планирую мстить. *** Вчера забыл записать. Его Величество царственен и строг на людях, но сердечен в узком кругу. В хорошем настроении зовет нашего маршала Марсом. А что? Ему идет. <...> *** Невеста изменилась! Ничего не понимаем! Какая-то Шоколадница! ШОКОЛАДНИЦА! Ла-Виолетт молчит. Капеллан забился в нору. Молин суетится. Все попрятались. Отец-настоятель велел исчезнуть. *** Подольстился к Ла-Виолетту. Маршал в ярости. Нет, не так. Маршал в ЯРОСТИ! Думали, придется пускать кровь. Обошлось. Ничего не понимаем! *** Антуан считает, что она интригантка! Любовница принца Конде, принца Ришмона, маркиза Монтеспана, маркиза Лозена и какого-то Одиже. Что мы забыли в ее постели? P.S. Двое детей. *** Думали с Антуаном мирить маршала с Сушеной треской. Получили нагоняй от Отца-настоятеля. Ла-Виолетт сказал, что все тщетно. Капеллан в своем репертуаре - мы все умрем. Молин метет хвостом – Старая лиса. *** Маршал совершенно спокоен. Были призваны лично. Провели чудных два часа. Любовался чеканным профилем. Парил на облаках и ел амброзию. Жизнь прекрасна! P.S.Тема женитьбы не поднимается. *** Маркиз отбыл в Плесси. *** Оказывается, за эти дни маршал успел жениться! Уже в Париже. Новоиспеченная маршальша осталась вышивать в провинции - самое место. *** Перед Советом заезжали с Марсом к прекрасной Нинон. Первый раз у куртизанки. Держался в тени, не высовывался. Маршал мало говорит, но ему и не нужно. Звезды сошлись - сумел обратить на себя внимание м-ль де Ланкло удачной остротой. Ваш мальчик прелестен, маркиз – это она обо мне. Привозите его еще. Таял, словно масло на солнце. *** Позже в карете у нас состоялся разговор о красоте. Записал по памяти. Привожу его полностью, ибо есть над чем подумать. После пережитого триумфа, я в воодушевлении высказался о молодости мадемуазель де Ланкло и ее удивительной красоте. Гадал, сколько же лет нас с ней разделяет, но маршал неожиданно осадил меня. - Во-первых, шевалье, никогда не спрашивайте о возрасте женщины - ни ее саму, ни тех, кто может ей это передать. Наживете врагов. Во-вторых, Вы ошибаетесь – мадемуазель давно немолода. Ей 46 лет. - Невероятно! Ведь она так красива! – поразился я. – Значит, время над ней не властно? - Только не вздумайте преподнести ей подобный комплимент! – рассмеялся Марс. - Прекрасная Нинон не любит думать о своих годах. Как и всякая женщина, полагаю. Стареть не хочет никто. И подумав, добавил: - Старость – гораздо большая трагедия для тех, кому есть, что терять, чем для всех остальных. У всех нас с возрастом уйдут силы, азарт, быстрота мысли, но красивый человек потеряет намного больше - часть самого себя. - Часть самого себя? – переспросил я, не понимая, к чему он ведет. - Ну да, мой мальчик. Вот представьте, была красавица, и … годы утекли, она увяла, и нет уже никакой красавицы. А кто остался, кто глядит на нее из зеркала? Она ли это? Я стал серьезен: - А что Вы сами собираетесь делать, когда перестанете быть красавцем? - Хм… Интересный вопрос. ... Я еще не решил, - и он тонко улыбнулся, глядя в окно кареты. - Потому что Вы не перестанете быть им, даже когда Вам исполнится семьдесят лет! – нахально заявил я. - Бросьте, Люсьен! Лесть Вам не к лицу, – запротестовал Марс и, помолчав, добавил. – Скорее всего, я буду избавлен о такой задачи. - Почему же?! Неужели Вы хотите умереть молодым?! – я был поражен и возмущен одновременно. - Что значит, хочу? Быть маршалом, мой друг, и надеяться встретить старость – не это ли легкомыслие? *** Маршал на праздниках в Версале. Можно передохнуть. *** Передохнуть – как же! Вот это новость! Наша шоколадница явилась в Версаль! Вот так просто, средь бела дня заявилась ко Двору и прямо пред ясные очи монарха. Даже не будучи представленной! Я, грешным делом, думал, что Маршальша еще в Пуату. Но нет, что за строптивая женщина! Не успел Марс отделаться от жены, как она помчалась за ним в Париж, а оттуда в Версаль. Черти ей пятки жгут, и что ли? *** Антуан вне себя, прибежал ко мне с этой вестью под вечер. Отправились с ним прогуляться по тавернам. Заодно послушал подробности. Явиться-то она явилась, а вот что сказать королю – не подумала. Де Меррей говорит, присела в реверансе и молчит. Какая неловкость! Медведь в посудной лавке. Наш маршал кое-как выкрутился, и даже ее не прибил. Досадное упущение, я считаю. *** <…> *** Призван оказать услугу. Всегда рад. Задача произвести рекогносцировку на местности. Найти самый ближний к Версалю женский монастырь. Вроде справился. Монастырь августинок в Бельвю – прекрасная позиционная точка. Не пойму только, зачем? Молиться они, что ли, собираются перед охотой? *** У Ла-Виолетта какое-то важное поручение, так что на ночной вылазке при Марсе я. В черных масках и плащах. Какая таинствнность! Я выглядел интригующе! Видела бы меня сестренка Мадлон! Но только месье маркиз умеет так носить простой черный плащ – на него оборачиваются на улице! *** Ах, вот куда мы! Посетили бордель для избранных. Первый раз в таком месте. У маршала очень красивая женщина, подала вино и поцеловала ему руку, сказала, что хозяин волен делать с ней всё, что ему будет угодно. Боже мой, боже мой! Беспутная женщина. Как она кричала! Да, это Вам не Сушеная треска, и даже не Маршальша. Мне досталась рыженькая с веснушками - какое унижение! Сколько можно дразнить меня этими отвратительными отметинами. Чертовка мне, – «Какой Вы, сударь, Лисенок! Чувствую, мы поладим». *** Вышли, а нас поджидает Отец-настоятель! Дважды унижен. Неужели я не могу сопровождать маршала по ночному Парижу? У меня что, нет шпаги?! *** Не успел прийти в себя, стук в дверь. Гримо мне – там внизу маршал дю Плесси-Бельер, требует Вас немедленно. Маршал? Сам? Ко мне? Ночью? Чуть не побил Гримо. Помилуйте, говорит, какая ночь, уже светает! А вроде только прикрыл глаза... Кое–как обмундировался, и вниз – точно маршал! Стоит и загадочно улыбается: - Очнулись, наконец? Торопитесь, шевалье, некогда спать, служба зовет. Как же мне плохо! И чего это он такой веселый?!... *** В карете немного соснул. Открываю глаза. Святые угодники! Тот самый монастырь августинок! Вот история! Приехали, значит, молиться. Попробовал объяснить Марсу, что пока не готов очистить душу. И про себя думаю - как бы не очистить желудок. Смеется в ответ: - Вам и не нужно. Есть у нас, кому каяться. А Вы, Лисенок, обождите меня пока здесь. Лисенок!!! Почему?! Ну почему он это запомнил?! Антуан-то у нас Красавчик. Видно, я родился под темной звездой... *** Только ушел маршал, бежит Фиалка. Что за черт?? Этот-то откуда? Светится как рождественская елка: - То же, месье Ламюльер, приехали грехи замаливать? Хорошее дело. Место обязывает, даже не треснул его. *** Только задремал, как вернулся наш Марс. Вроде с богомолья, а такое впечатление, что опять из борделя… *** Ах, вот зачем меня вытащили из постели! Марс получил назначение в Пикардию. Отбывает сразу после празднеств инспектировать состояние наших войск и фортификаций. Видел месье де Лувуа, записал все поручения в точности. Даст Бог, управимся, недели за две. *** Ха-ха-ха! Нет, маршал бесподобен! Фиалка не выдержал, посвятил меня в интригу. Это Маршальша кается в монастыре! Ну, или осыпает нас всех проклятиями – что ей больше по вкусу. Визит в Версаль вышел ей боком. То-то будет веселье, ведь она планировала повторить свой демарш сегодня на охоте. Но не думаю, что монашки ее отпустят. *** Дьявольские происки – не иначе. Шоколадница к вечеру явилась на охоту! Как? Ничего не понимаю! Но разбираться некогда, еду в Париж – завтра в министерство, надо готовиться к отъезду. Да, маршалу будет не до веселья. *** Главная новость в министерстве – вчера наша Маршальша имела двухчасовую аудиенцию у Его Величества и осыпана милостями. Табурет, правда, пока не получила – есть в мире справедливость. Ох, и зол же будет Марс… *** Инспектируем Пикардию. *** С моей легкой руки личные мушкетеры маршала зовут месье де Бюсси Отцом-настоятелем. Лишь бы он не узнал. Я же любя! *** Продолжаем месить грязь в Пикардии. Третий день не бреюсь. Погода уныла, люди безрадостны. Наш Марс раздает всем на орехи направо и налево. Никто даже не сопротивляется, покорны как овцы. Скорей бы в Париж! *** Одному Ла-Виолетту всё нипочем. Пьет вино и балагурит, пока мы таскаемся по смотрам. Развлекал нас с Антуаном историей о том, как в прошлую кампанию гонялись за монашками по всему монастырю. Хохотали до колик. Что за рассказчик! Мне бы так. П.С. Плут где-то раздобыл миндальное печенье – тайная страсть Марса. Надо запомнить. *** От скуки думал засесть за мемуары. Дальше третей строки не пошло. Видно, не мое. *** Нам тоже досталось. Отчет в военное ведомство не готов. Пролил чернила на донесение. Антуан порвал карту. Ла-Виолетт и тот промахнулся – порезал с утра щеку маршалу. Капеллан сунулся под горячую руку. Попрятались. Дрожим. Зализываем раны. Скорей бы Марса отпустило! С самого Парижа в тихой ярости. *** Отец-настоятель спокоен и держится молодцом. После маршала – самый образцовый солдат. *** Святая Вивиана! И зачем нас потянуло в эту чертову таверну?! Не вино, а отрава! Моя голова! *** После вчерашнего Антуан мается животом. Вся служба на мне. С утра корпел над описями интендантов. Считал пушки, припасы, повозки и лошадей до песка в глазах. Чума на них всех! *** Ла-Виолетт – наша добрая фея. Принял из его рук напиток богов. Практически воскрес! Попался на глаза Отцу-настоятелю. Получил втык за внешний вид. Пребываю в печали. Отпинал своего слугу. А что он улыбается? *** Маршала, видимо, отпустило. Сегодня разглядел мою небритость. Съязвил. И воротнички то же дурны. Обидно! Но лучше уж так. П.С. Говорит, надо заняться моими усами. Поглядим. *** Встал, и с утра радостная новость! Через 3 дня в Париж! Чуть не расцеловал Марса. Впервые за неделю, побрился. Боже, еще вчера я был уродлив как смерть, сегодня же нет меня краше*. *** Антуан очухался и весь день у маршальской ноги. Успевает! Да и черт с ним. *** Я, тем временем, провел время с пользой. Весь день у Марса в палатке. Прилежно черчу карту. Ла-Виолетт чтоб меня развлечь, вспоминал начало службы. Маршал храбрец! На волка в одиночку с охотничьим ножом – смел до безрассудности! *** Здравствуй, Париж! Дай припасть к твоим серым камням! Как же я скучал! Завтра же пойду шататься на Новый мост. *** * Фраза украдена из дневника С.Пипса (17 век). *** С утра весточка от Отца-настоятеля. Примчались к Марсу. Никого нет. Чтобы занять время, пишу. Сидим с Молином, ждем новостей. Старая лиса помалкивает, но руки трясутся. В Фонтенбло случился какой-то грандиозный скандал. Конечно же, из-за Маршальши. Маркиз де Лозен сцепился с месье дю Плесси прямо на глазах короля. Вроде, растащили. Не могу поверить! *** Приехал Отец-настоятель. Мрачен как никогда. Говорит, всё еще хуже. Утром дрались. Маршал ранен! Но жив!!! Обоим светит Бастилия. Марс не дал себя перевязать. Велел ехать прямо к Маршальше. В 6 утра! Обезумел он, что ли?! Ла-Виолетт и Капеллан при нем. Голова кругом. *** Отец-настоятель забрал с собой Антуана. Мне тихо - знаю ли я, где маршал хранит личную и деловую переписку? Разумеется! Велел спрятать все, что найду в надежное место. Зачем?! На всякий случай. *** Все бумаги, какие нашел, упаковал вместе с Молином. Больше никого не допустил. Отвез к себе и бегом назад. Новостей пока нет. Нанетта – добрая женщина, почти силой влила в меня бульон с гренками. Спасибо ей, то бы упал. *** К обеду прямиком из Бастилии пожаловал Ла-Виолетт. Привез Капеллана. На всех нет лица. Твердят о какой-то ужасной сцене. Исключительно шепотом. Новости о маршале неважные. Арестован г-ном Кавуа и доставлен в Бастилию. Месье де Лозен уже там. Ранение несерьезное, но из-за своего безумного упрямства, потерял много крови. В карете лишился чувств. Помоги ему, Господи. *** Фиалка собрал вещи и обратно к Марсу. Обещал найти возможность и извещать нас записочками. Остались вдвоем с Капелланом. Может, чего узнаю. Вернулся Антуан. Шепотом мне – а если опала?! Что будет с нами?! Вот ведь трус! Чуть не поколотил его! *** Капеллан бьет копытом – рвется духовно окормлять. Но до него ли теперь! К маршалу никого не допускают. Еле успокоил. *** За неимением маршала, Капеллан проповедует мне с Антуаном. От жен одни беды – тоже мне новость! Как оказалось, Маршальша превзошла саму себя. Сначала, по дурости своей, отбилась на охоте от кавалькады, чуть не угодила в зубы к волку, но маршал примчался и спас. Грешным делом думаю, может, зря? Такое бы вышло нам облегчение. Нет, я, конечно, и сам готов спасти даму, если представится случай, но он почему-то не представляется. *** Отвлекся на закуски. Продолжаю. После охоты был прием. Маршальша (видимо, с перепугу) перебрала с вином, смеялась при всех в лицо Марсу, толкнула Мадам. Ужас-ужас, зачем шоколадниц допускают ко Двору?! Дальше больше, утешилась с месье де Лозеном, через которого прошли все знатные юбки нашего королевства. Даже до спальни не дошла - прямо в галерее! Маршал застукал, но не стал марать шпагу из-за этой дряни, и ушел. Мысленно преклоняюсь перед ним. Месье Пегилен – гасконец, и этим всё сказано – оглушительный скандал на глазах короля! Чуть не сцепились прямо перед Его Величеством. Хорошо растащили, а то Бастилией бы не отделались. Но честь задета, понимаю, утром дрались, вот и результат. Не женщина – Дьявол. *** Капеллан совсем не хорош. Глаза горят, грозит Маршальше Гиеной Огненной. Говорит, сразу заподозрил, что добра от этой женщины не будет. И тут неожиданно выдал – в брачном контракте эта дама настояла на пункте об обязательной консумации до решения всех финансовых вопросов. Так и ахнули с Антуаном! Я даже блюдце выронил. Наша торговка - настоящая Мессалина! Покупать маршала Франции как шлюху в борделе! Подумать только - до чего еще могут опуститься эти дочери Евы?! То-то маршал был в ярости… P.S. Марс не Марс, если спустил ей это! Спросил Фиалку - туманно намекнул мне, что не спустил. <...> Тюрьма Армия <...> *** К обеду бегом к Марсу. Сен-Жермен не ждет. Но что за чудо?! Весь дом на ушах. Снова Рождество! Привезли наследника с кормилицей и нянькой. Такой херувим! Хоть сейчас в Вертеп! Маршал счастлив как мальчишка. Мы крутились вокруг, хотели подержать. Даже Капеллан расцвел. Но видно грядет Второе Пришествие – Отец-настоятель улыбнулся! P.S. С тоскою в сердце выехали на службу. Пишу в карете. Буквы прыгают. Кончаю. *** Вот это новость! Не успел отойти от бессонной ночи, прибежал Антуан. Маршальша переезжает к Марсу со всем своим выводком! Боги мои, зачем?! Ла-Виолетт мнется и что-то блеет о том, что мадам сама кормит младенца. А кормилица тогда для чего? Я ее видел на лестнице, вот это женщина - грудью задушит. Такая не то, что Херувима, меня выкормит! *** Вечером намечено «пройтись по тавернам». Маршал гуляет с компанией. Я сегодня в сопровождающих вместо Фиалки. Но что за маскарад! Все вырядились мушкетерами. Эх, Париж-лицемер! Если ты в придворном платье, то всяк стремится тебя узнать и будь добр, надень маску. Если же ты мушкетер – то никому нет до тебя дела! Славно провели время. <...> *** Готовимся вступить во Фландрию. Его величество устраивает смотр в Сен-Жермене. Маршальша расщедрилась для нас на палатку за 2 тысячи … *** Ай-да я, молодец! Исхитрился отыскать старые карты местности, а их-то ни у кого и нет. Изучали с маршалом весь вечер. Сам божественной рукой набросал план наступления, еле успел записать. Вечером Военный Совет у Его Величества. Марс доложился блестяще. План принят безоговорочно. Сир хвалил. Старик Тюренн ворчит, но ничего не попишешь. На выходе из палатки был прижат маршалом к груди. Краткий миг! Но какое счастье! *** Сделал маленькое открытие – у маршала под подушкой «Илиада». *** Ни дня спокойствия. Маршальша в своем репертуаре. За обедом доставила всем удовольствие – нахамила Его Величеству. Марс был при исполнении, не застал, так бы, наверное, убил на месте. Только задуматься - если каждый торгаш, как мадам Шоколад, начнет хамить королю, что же станется с нашей монархией? *** К вечеру уже трое наших высокородных друзей поздравили маршала с дебютом мадам. И это только при мне! На лицах сочувствие, а внутри торжествуют. Притворщики! Один месье Лувуа «искренне оскорблен». *** Вечером в маршальской палатке после отхода короля ко сну. Марс в тихой ярости. Сир с ним холоден. Велел Ла-Виолетту с утра разыскать коровник, в котором расположилась мадам. *** С утра предоставлен сам себе. Маршал выясняет отношения с супругой. Ушел один, злой. Бесполезно, я считаю – с нее же как с гуся вода! Чтобы отвлечься, выудил «Иллиаду». Неожиданно проникся. Марс вернулся еще более злой и какой-то потрепанный. Подрались они и что ли? Нам тоже досталось. P.S. От жен одни беды. *** Ранен в бою. Орал как потерпевший. Упал в обморок. Несмываемый позор!!! По возвращению в наш грешный мир пропесочен Отцом-настоятелем. Выслушал притчу о мальчике и лисенке. Вот ведь ужас! Никогда не понимал спартанцев. *** Приобщен к тайне. Маршал признался, как упал в обморок после первого ранения. Изъят из Ада. Воспрял духом. <...> Осада затягивается. Забавляемся, как можем. Вечером у Марса в палатке. Пьем вино и мечем кинжалы в низенький столик. Маршал угрюм и не в форме. Неудачи заметно оживляют его. Антуан ловок с кинжалом, но еще ловчее с начальством. Намеренно смазал! Я уверен. Но вот кто бьет без промаха, так это Отец-настоятель. Для смеха завязали ему глаза. Все равно попал! Настоящий бретер. P.S. О своих успехах не пишу, ибо хвастать нечем. Фиалка взялся меня обучать. *** У Марса трофейный кинжал с турецкой кампании. Тонкая работа! Монсеньор зарится на него, с тех пор, как увидел. Пытался выиграть в карты, но, видно, не судьба. Думаю, надеется на подарок. На месте маршала, ни за чтобы не отдал. Красивого человека должны окружать достойные его вещи, я считаю. <...> Прекрасная новость! Маршала вызывают в армию! Вдвойне счастлив, ибо лично везу поручение в Плесси. Считаю дни до встречи. Вот будет сюрприз! Как сегодня утром пели птицы! И я пою вместе с ними. На этой записи дневник обрывается. Новая жизнь *** Что ж, я воскрес! В этом нет никакого чуда, разве что Провидению Господню было угодно лишить меня чувств при падении с лошади, иначе бы меня добили. Меня нашли испанцы и присоединили к пленным солдатам. Тюремный хирург, пожалуй, мог бы рассказать что-то о первых днях моей новой жизни, но я вряд ли помню их. Меня скоро обменяли благодаря монсеньору принцу. И вот я на свободе! Рана моя заживает. По мне уже успели отслужить заупокойную, и сейчас однополчане сторонятся при встрече – это даже забавно, как скоро страна прощается со своими героями! Отец-настоятель, вернувшийся с маршалом в ставку, похлопал меня по плечу и сказал, что это хорошая примета. *** После Совета маршал вызвал меня к себе. Явился, и чтобы скрыть волнение, захватил с собой бумаги, заготовив, как мне казалось, удачную остроту вместо приветствия. Молча стояли и смотрели друг на друга, забыв о светских условностях. Слова не нужны, когда любишь. Марс раскрыл мне объятия - не выдержав, я бросился в них. - Я запрещаю Вам умирать раньше меня, шевалье. Это приказ! - Слушаюсь, господин маршал, - ответил я, улыбаясь сквозь слезы. - Так-то лучше. - Простите, что не доехал в Плесси. Обстоятельства задержали. Погода не благоприятствовала – то ли дождь, то ли пули летают, – попытался пошутить я. Он, наконец, улыбнулся. - Жаль, не увидел Ваш пруд с лебедями. - Еще будет повод, - заверил он, не сводя с меня глаз. Помолчав, маршал достал письмо с жемчужной булавкой и протянул мне: - Мне передали это наследство. Как оказалось, несколько преждевременно. Возьмите, и больше не теряйте ее. - Я хочу, чтобы Вы знали, - выдавил я из себя, – всё, что там написано, правда. - Я знаю, мой мальчик, я знаю. - Вы не сердитесь на меня? - Нет. – Он покачал головой. - Но довольно. Ступайте! – И добавил чуть мягче, - до завтра. Благородное сердце! Как слаб, может быть этот человек, столь твердый духом. Примечание: * последнее предложение нагло украдено из Дневника С. Пипса (17 в.) Эпилог Накануне моего пятидесятилетия, Франсуа – сын моей младшей сестры Мадлон, безвременно покинувшей нас, и ныне мой секретарь, разбирая архив, нашел эти записки. С каким трепетом я листаю сейчас Вас - пожелтевшие страницы, свидетельницы моей буйной юности! Без малого 30 лет минуло с тех пор, как я поставил последнюю точку в дневнике, накануне той ночи, когда маршал дю Плесси погиб при осаде Доля. После этого я уже не смог прикоснуться к нему. Весь вечер, с трудом разбирая полу размытые чернила, я вновь чувствовал себя молодым. Перед моим взором проходил хоровод лиц, казалось бы, давно забытых и похороненных в глубинах моей памяти. Лиц, смотрящих на меня сквозь тени прошлого с немым укором. Я не вправе оставить нашу историю неоконченной, это мой последний обет. После трагической гибели маршала, наш маленький мирок треснул и распался, словно разбитое зеркало. Первый недели я помню очень плохо. Бесконечные переезды и хлопоты с похоронами под серым небом Пуату и проливным дождем вконец вымотали меня. Маршал оказался прав, я все-таки увидел пруд с лебедями. Во мне что-то надломилось. Поначалу я собирался отказаться о мирской жизни и аббат Карер определил меня к Августинцам, в чьей обители я тихо провел год, собираясь принять постриг. Пока следующей зимой он не навестил меня с предложением присоединиться к нему в поездке в Рим. Во время этого путешествия, оказавшись у стен Сузской крепости, я, неожиданно для самого себя, проникся военной инженерией, и по возвращению в Париж, поступил на службу к маршалу Вобану, под чьим руководством занимался строительством фортификаций на нашем славном юге. Оказалось, что у меня недурные способности к этому искусству. Мысль о возвращении в действующую армию была для меня непереносима. Я отверг, неожиданно свалившиеся на меня, предложения монсеньора принца Конде и виконта де Тюренна, о службе под их началом – потеряв своего маршала, я не мог служить никому другому. Я так и не женился. Последние двадцать лет я готовлю пылких юношей к службе во благо нашего Отечества и Его Величества, да не покинет он нас еще долгие годы. В каком-то смысле, я теперь и сам Отец-настоятель. Что же стало со всеми нами? Антуан перешел на службу к маршалу Ракану. Как сейчас помню нашу последнюю встречу под проливным дождем, его мокрое лицо то ли от слез, то ли от капель. Кто бы мог подумать, что этот гадкий мальчишка умеет плакать. Аббат де Карер остался при Папском престоле, поступив в услужение к кардиналу Д.-П. Расставаясь со мною в Риме, Капеллан неожиданно прижал меня к своей сухой и костлявой груди и завещал быть достойным маршала и служить своему Отечеству. Как будто я нуждался в таком наставлении! Наш Отец-настоятель погиб через год при весьма странных обстоятельствах в Испании. Этот суровый человек так и не пустил никого в свою жизнь. Ла-Виолетт, прощаясь со мною, сказал, что отныне его место при сыне маршала, коему он собирается верно служить как и отцу, пока будет в силах. Мадам дю Плесси на год удалилась в их родовое имение. В то время, когда я был в Италии, она возвратилась в Версаль, и вернула себе расположение короля. С ее именем было связано несколько скандальных любовных историй. Я встретил ее как-то вечером в Версале, куда ездил к господину Лувуа, получать мое назначение. Она не узнала меня, кажется, она была сильно пьяна. Думаю, что и как мы все, в какой-то мере, она была глубоко несчастна. Некоторое время спустя, мадам маркиза исчезла из Парижа, говорили, что она сбежала на Средиземное море со своим любовником – адмиралом де Вивоном. Я не был удивлен. Через год ее, арестованную, вернули во Францию и заключили под домашний арест в Плесси. Последнее, что я знал о ней, это то, что она примкнула к восставшим против короля гугенотам Пуату, ее замок сожгли, погибли все слуги дома и наш маленький Херувим. Мне до сих пор тяжело вспоминать об этом. Спустя лет пять, я как раз вернулся из Марселя в столицу, меня неожиданно навестил помощник господина Ла-Рейни, некто метр Дегре по одному скандальному делу. Та беспутная женщина, что целовала маршалу руки в борделе, была найдена с перерезанным горлом, связанной и обнаженной – обычная история, если не брать во внимание, что ее клиентами были представители знатнейших фамилий. Пролить свет на их имена, меня и просил господин Дегре. Я ничем не захотел ему помочь. Он был удивительно хорошо осведомлен о моей частной жизни и особенно годах юности. Уходя, этот сыщик как бы невзначай поинтересовался, нет ли у меня известий о вдове маршала дю Плесси. Я был поражен. Как оказалось, по слухам, мадам маркиза уплыла в Америку. Что ж, если она жива, прости ее, Господи, если же умерла – упокой ее мятежную душу. Полководец Тюренн по несчастливому совпадению погиб от вражеского ядра, как и наш маршал. Покинул нас и Монсеньор принц. Утверждают, что перед смертью он воображал, будто к нему на обед явились все его давно ушедшие друзья и соратники, и говорил с ними. Как бы и меня не постигла та же участь. Да, чуть не забыл, мадемуазель де Ланкло всё еще жива, и я верю, всё так же обворожительна. Она решила остаться вечной. Скоро светает. Кончаю. Здоровье мое подорвано. Меня душит грудная жаба, и я едва ли долго протяну. Юный Франсуа наследует не только мое небольшое состояние, но и обязанность закончить труд моей жизни – жизнеописание великих маршалов Франции, предмет моих неусыпных забот последние десять лет. Пусть оно послужит примером для подражания для неокрепших душ, стремящихся к воинской славе. Вместе с дневником я нашел и то памятное письмо «с того света». Что ж, милостивый государь, ждать Вам осталось недолго. Кажется, я скоро приду.[/more]
Psihey: Обновила первую часть дневничка (до тюрьмы). Буду нескромной, но больше всего мне понравилась неожиданно родившаяся фраза: Только задремал, как вернулся наш Марс. Вроде с богомолья, а такое впечатление, что опять из борделя… Это Филипп возвращается в карету после посещения жены в келье.
Olga: Psihey пишет: Обновила первую часть дневничка (до тюрьмы). Прекрасно! Столько вкусных подробностей. "Вроде с богомолья, а такое впечатление, что опять из борделя" - вот в самую точку, Люсьен же не знает, чем они там в монастыре занимались. Еще прелесть: "Наш маршал кое-как выкрутился, и даже ее не прибил. Досадное упущение, я считаю." "Главная новость в министерстве – вчера наша Маршальша имела двухчасовую аудиенцию у Его Величества и осыпана милостями. Табурет, правда, пока не получила – есть в мире справедливость. Ох, и зол же будет Марс…" И эпилог вы, по-моему, подредактировали. Смотрится очень естественно и правдоподобно.
Psihey: Olga пишет: Прекрасно! Столько вкусных подробностей Под настроение пишется понемногу. Olga пишет: вот в самую точку, Люсьен же не знает, чем они там в монастыре занимались. Зато мы-то знаем)) И ведь в каноне он сам не собирался супружеский долг исполнять (так как только что ночью гульнули в моей версии), но раз жена импотентом обзывает, другого выхода нет. Ох, а я люблю - "Капеллан бьет копытом, рвется духовно окормлять" - так и вижу, глаза горят, проповедует мальчишкам, что всё зло от женщин. А они растерялись и не знают, как быть и что делать. Olga пишет: И эпилог вы, по-моему, подредактировали. Смотрится очень естественно и правдоподобно. Переписала, да. Давненько уже. Видимо, в теме забыла об этом сказать.
Psihey: Кстати, принимаю с благодарностью любые идеи о наполнении жизни Люсьена, особенно во время военных кампаний. Не факт, что смогу это живенько вписать в дневничок, но попробую.
Psihey: Как же я могла забыть о брачном контракте?! Но не страшно, Люсьен мог узнать об этой пикантной подробности и позже. Восполняю пробел: Капеллан совсем не хорош. Глаза горят, грозит Маршальше Гиеной Огненной. Говорит, сразу заподозрил, что добра от этой женщины не будет. И тут неожиданно выдал – в брачном контракте эта дама настояла на пункте об обязательной консумации до решения всех финансовых вопросов. Так и ахнули с Антуаном! Я даже блюдце выронил. Наша торговка - настоящая Мессалина! Покупать маршала Франции как шлюху в борделе! Подумать только - до чего еще могут опуститься эти дочери Евы?! То-то маршал был в ярости… P.S. Марс не Марс, если спустил ей это! Спросил Фиалку - туманно намекнул мне, что не спустил.
Psihey: Остапа сегодня несло. Выложу и новое и старое одним текстом прямо с самого начала дневника до ТЮРЬМЫ. Вторая часть почти без изменений. Здравствуй, столица! *** Расскажу немного о себе. Я родился в Турени, в небольшом имении моего отца – дворянина из скромного рода. Г-н де Ламюльер скончался, оставив мою матушку, еще довольно молодую женщину в то время, вдовой с двумя детьми. Заботы о нас с сестрой взял на себя брат моего покойного отца – наш дядя Франсуа. По какой-то одному ему известной причине дядя так и не женился, и моя мать осталась в его доме на правах хозяйки. Дядюшка – человек старой закалки и строгих нравов с детства готовил меня к военной службе, планируя сделать из своего единственного племянника адъютанта при каком-нибудь известном полководце. Его неугомонная душа не мыслила для меня провинциального будущего. Отдельным пунктом его воспитания стала задача выучить меня четко, правильно и, главное, красиво излагать свои мысли – чтобы моему начальнику, кем бы он ни был, было приятно читать мои донесения. Дядя постарался дать мне неплохое образование. Сначала со мною долго и не без успеха возился местный кюре, прививая основы латыни и древнегреческого, вперемешку с географией и историей древних родов. Затем за меня взялись отцы-иезуиты, от которых я отделался только к 16 годам, когда по протекции тетушки – внезапно вспомнившей на старости лет о «бедном сиротке», я не попал третьим секретарем к самому Наместнику Пуату. Один Бог знает, как ей это удалось. Впрочем, я не забываю поминать ее в своих молитвах. Мой неунывающий нрав и острый язык, который господин кюре и отцы-иезуиты настоятельно рекомендовали мне держать за зубами, неожиданно помогли мне задержаться на службе у Наместника. Уже через год я был на хорошем счету. Моя карьера секретаря шла бы и дальше в гору, если бы неожиданно дядюшка не вызвал меня к себе. Один его товарищ по военной службе, навестивший наше имение проездом, проникся к старческими мечтами, и обещал черкнуть для меня рекомендательное письмо к Монсеньору принцу Конде, у которого и мой дядя имел честь служить перед тем, как вынужденно вышел в отставку. Наместник не сразу захотел отпустить меня попытать счастья в столице, но со временем сдавшись, снабдил письменной протекцией и от себя. Так, вооруженный тремя рекомендательными письмами, нашим слугой Гримо и небольшой суммой, выданной мне на расходы, а также материнскими благословениями и вышитыми сестричкой платками, я отправился покорять Париж. *** Триумфальный въезд в Париж откладывается. Завел дневник -собираюсь записывать свои впечатления, чтобы ненароком чего-нибудь не забыть упомянуть в письме к матушке. P.S. Хотя, что-нибудь, наверное, лучше и не упоминать... *** Триумфальный въезд в столицу омрачен содержимым ночного горшка, вылитым прямо перед нами. Не этого, ждал я от тебя, Париж, не этого. *** Отрекомендовался Монсеньору принцу. Приложился к ручке. Вручил верительные грамоты от дядюшки. Проэкзаменован на знание великих битв. Кажется, неплохо справился. Велено зайти в конце недели. P.S. Монсеньор похож на орла. *** Предоставлен сам себе. Познаю Париж. Познакомился с кокоткой Мари. Невпечатлен. *** Только что из Бургундского отеля. Руки дрожат! Голова в огне. Видел ЕГО! В ложе. Укротитель Норжена! Победитель Сен-Готарда! Маркиз дю Плесси-Бельер! Маршал Франции! Чистый архангел. Взгляд – лед. Спать не могу! Думать не могу! Чертовски прекрасен! Чертовски! P.S. Как бы я хотел служить ему! *** Все-таки я счастливчик! Был у принца Конде. Представлен маршалу! Монсеньор: - Возьмите этого мальчика к себе адъютантом, Плесси. Не пожалеете. Весьма смышлен. Я бы сам взял мальчишку, будь у меня место. - Посмотрим-посмотрим, - и взял мои рекомендации. – Я не вижу письма от Вашего отца. - Он умер, когда я был еще ребенком. Меня воспитал дядя. Снова принц: - Ламюльер служил под моим началом, и клянусь, более деятельного вояки я не припомню – казалось, что он вездесущ. - Неужели? - Ранение заставило его покинуть службу и вернуться в родовое гнездо. И вот, смотрите, вырастил себе смену. - Вы – пуатевинец, шевалье? - Это месье дю Плесси увидел мое рекомендательное письмо от Наместника. - Нет, господин маршал, я из Турени. - Моя мать из Турени, - наконец-то поднял на меня глаза, - я напишу ей, она должна знать Вашу фамилию. *** Небо мне улыбнулось! Только что зачислен личным адъютантом к маршалу! Не могу дышать! Слезы в глазах. В обморок не упал – Бог милостив. *** Познакомился с начальником личной охраны, адъютантом маршала, месье де Бюсси. Суровый аскет. Чистый Отец-настоятель! Второй адъютант Антуан де Меррей – красивый мальчик, но слишком заносчив. *** Вхож в дом Марса. Жизнь налаживается. Раздобыл маленький портрет! Ла-Виолетт - волшебник. *** Кстати, о Ла-Виолетте. Гаргантюа собственной персоной, вышедший из под пера Рабле! Но как же ловко этот верзила поправляет манжеты и закалывает булавки! Что моя скромница-белошвейка. *** Хм... Оказывается, Фиалка ловко закалывает не только булавки. Не верите - спросите бродяг ночного Парижа. *** Исповедовался духовнику маршала. Тут и придумывать нечего - Капеллан. Глядит совиным взглядом. Говорит, что я невинен как агнец. P.S. Немного погрешил. Перед сном любовался на портрет. Само совершенство! *** Упражняюсь в любовной лирике. Читал Овидия. Каждый любовник солдат, и есть у Амура свой лагерь. Меня и к солдатам, и к любовникам причислить сложно. Жалкая моя жизнь. *** Зря доверился Антуану – случайная связь! Светский Париж и его обитатели *** Вместе с Монсеньором на вечере у мадам де Лафайет. Серьезное общество без фривольностей. Обсуждали литературу. Проявил сноровку, вовремя подсказал маршалу строчку из Расина (я же упражняюсь). Не знаю, как маршал, а мадам после этого прямо глаз с него не сводила. Всё рассуждают о чести и благородстве. Достойная женщина. Но говорить с ней можно только «о высоких материях», а вот что с ней делать, если остаться, к примеру, наедине – ума не приложу. *** Париж живет новостями и скандалами. Намедни, одна шоколадница выиграла отель Ботрейи у нашего Монсеньора принца! Вот и играй после этого в карты! Отель вроде как проклятый – сравнительно недавно его построил какой-то граф, сожженный за колдовство. И, хоть колдун и не успел в нем основательно наследить, но что-то мне подсказывает, что жить там – та еще радость. P.S. Размышлял на досуге, что же станется с нашим дворянством, если в их отели, пусть даже и проклятые, заедут торгаши? *** Узнал подробности. Оказывается на кону стояла дамская честь Шоколадницы (в наличии которой я сильно сомневаюсь). В случае проигрыша, мадам обещалась стать официальной любовницей Монсеньора. Что за женщины! Всё превращают в товар. Впрочем, в хитрости ей не откажешь. Стань он любовницей тайно, ни за что бы не получила отель в свою официальную собственность. А теперь и отель ее, и принц никуда не делся. *** Проходил мимо «Испанской карлицы», что держит эта самая Шоколадница – мадам Моренс. Сподобился зайти. Ну и горькая же отрава – это новомодный шоколад! *** Принц скрылся на время в Шантий. Боится, как бы Его Величество не разгневался. Навестили с маршалом нашего беглеца. Держится молодцом, хоть и расстроен. И, кажется, еще надеется заполучить Шоколадницу себе в любовницы! Мол, когда честолюбие дамы удовлетворено, она начинает благосклоннее относиться к любовным признаниям. Еле сдержал улыбку. Как же наивны бывают мужчины! Даже такие великие воины как Монсеньор. P.S. Ха-ха! Мечты о любовнице явно не по душе адъютанту принца! *** Конюшня в Шантий напоминает дворец. Маршал восхищен. Да, стоит родиться конем, чтобы жить здесь. Это я шучу, но видели бы вы это чудо. Отель, впрочем, тоже хорош. Монсеньор страстный коллекционер. Столько картин! *** После обеда гуляли в парке. Наша современная архитектура тяготеет к прямолинейности и образцовому порядку, мне же ближе романтичная запущенность старых замков. Впрочем, пруд с лебедями пришелся мне по душе. Попытался их подманить. - Любите лебедей? - Да я раньше их, считай, и не видел. У нас в Турени канавка, а не пруд, и утки плавают. - В Плесси тоже пруд с лебедями. И замок отражается в воде, белоснежный, как они. - Правда? Как в сказке? - Хм... как в сказке. Вот бы увидеть! *** За обедом обсуждались планы новой военной кампании, что витают в придворном воздухе. Монсеньор мечтает получить командование. Но все еще так туманно! Провели чудные два дня. За городом и дышится легче. *** Перед Советом заезжали с Марсом к прекрасной Нинон. Первый раз у куртизанки. Держался в тени, не высовывался. Маршал мало говорит, но ему и не нужно. Звезды сошлись - сумел обратить на себя внимание м-ль де Ланкло удачной остротой. Ваш мальчик прелестен, маркиз – это она обо мне. Привозите его еще. Таял, словно масло на солнце. *** Позже в карете у нас состоялся разговор о красоте. Записал по памяти. Привожу его полностью, ибо есть над чем подумать. После пережитого триумфа, я в воодушевлении высказался о молодости мадемуазель де Ланкло и ее удивительной красоте. Гадал, сколько же лет нас с ней разделяет, но маршал неожиданно осадил меня. - Во-первых, шевалье, никогда не спрашивайте о возрасте женщины - ни ее саму, ни тех, кто может ей это передать. Наживете врагов. Во-вторых, Вы ошибаетесь – мадемуазель давно немолода. Ей 46 лет. - Невероятно! Ведь она так красива! – поразился я. – Значит, время над ней не властно? - Только не вздумайте преподнести ей подобный комплимент! – рассмеялся Марс. - Прекрасная Нинон не любит думать о своих годах. Как и всякая женщина, полагаю. Стареть не хочет никто. И подумав, добавил: - Старость – гораздо большая трагедия для тех, кому есть, что терять, чем для всех остальных. У всех нас с возрастом уйдут силы, азарт, быстрота мысли, но красивый человек потеряет намного больше - часть самого себя. - Часть самого себя? – переспросил я, не понимая, к чему он ведет. - Ну да, мой мальчик. Вот представьте, была красавица, и … годы утекли, она увяла, и нет уже никакой красавицы. А кто остался, кто глядит на нее из зеркала? Она ли это? Я стал серьезен: - А что Вы сами собираетесь делать, когда перестанете быть красавцем? - Хм… Интересный вопрос. ... Я еще не решил, - и он тонко улыбнулся, глядя в окно кареты. - Потому что Вы не перестанете быть им, даже когда Вам исполнится семьдесят лет! – нахально заявил я. - Бросьте, Люсьен! Лесть Вам не к лицу, – запротестовал Марс и, помолчав, добавил. – Скорее всего, я буду избавлен о такой задачи. - Почему же?! Неужели Вы хотите умереть молодым?! – я был поражен и возмущен одновременно. - Что значит, хочу? Быть маршалом, мой друг, и надеяться встретить старость – не это ли легкомыслие? *** Шоколадница без ума от свалившегося на нее счастья. Устраивает грандиозный прием в Ботрейи. Весь свет приглашен. Маршал тоже едет. Ла-Виолетт говорит, прием прошел по высшему разряду. Шоколадница выглядела как знатная дама, открыла бал с нашим маршалом, и платье ему в тон. *** Шоколадницу принимают во всех салонах Парижа. Наши придворные щеголи соперничают, кто повезет ее на прогулку по Кур-ля-Рен или в театр. Погодите, то ли еще будет - найдут ей, вскорости, с Монсеньором ширму-мужа из числа захудалых дворян. Не то, что в салоны, в Версаль выедет. *** После обеда в салоне у мадам де Севинье. Приятная беседа, не лишенная остроумия. Сделал одно наблюдение. Дамы смотрят на маршала так, слово он – пирожное. Хотя некоторым из них кусать его решительно нечем. Иногда, это просто не прилично! P.S. А дочь у мадам – настоящая красавица. *** Вчера заезжали к Шоколаднице, только не пойму, зачем. Рассмотрел ее, наконец, толком. Что ж, на наших бледнокожих красавиц с глазами с поволокой она совсем не похожа. Скорее смугла, со здоровым румянцем на щеках. Щебечет, как это принято у жеманниц, но взгляд внимательный. Мужчин она берет тем, что делает вид, будто не понимает, куда они смотрят и какое впечатление производит на них ее красота, и продолжает говорить об отвлеченных вещах самым спокойным тоном, тогда как они из кожи вон лезут. В тоже время, в Париже о ней сложилось мнение как о дельце в юбке, беспощадной и требовательной, настоящей стервятнице, скрутившей в бараний рог не одного финансиста королевства. Известный сюжет для проповеди – демон, сокрытый за ликом ангела. Маршал, впрочем, равнодушен к ее чарам, держится отстранено и почти не говорит. Она же ловит каждый его взгляд. P.S. Почему нам не дано видеть себя со стороны?! *** Что-то маршал зачастил в Ботрейи… Только не надо мне рассказывать о лучшем в Париже росолисе. *** Антуан говорит, что фрейлина де Сансе, которая поселилась у Шоколадницы не такая уж монашка, какой представляет себя сейчас. Несмотря на молодость, количество ее любовников исчисляется десятками. Она, признаться, весьма не дурна, но в лице есть что-то хищное. Говорят, даже наш красавец маркиз чуть не попался, но вовремя сбежал на войну с турками. P.S. де Меррей утверждает, что перед тем, как начать каяться, она была на сносях, но куда исчез ребенок мадемуазель, никому не известно. Поговаривали даже, что она отдала его Ля-Вуазен. P.S. Если Вам хочется узнать что-нибудь отвратительное про наших светских красавиц, лучше Антуана никто не осведомлен. P.P.S. Но мне не хочется. *** Вот уже и кающаяся блудница отбыла из Ботреий в монастырь на Пасху. Осталась одна Шоколадница. А мы всё ходим и ходим. *** Маршал женится! Рыдал два часа. Писал прощальное письмо. Апокалипсис настанет через два месяца. Решение окончательное. Долги не дают никаких вариантов. Думаю утопиться. *** Сегодня в Тюильри видел нашу невесту. Апокалипсис отменяется. Топиться передумал. Служба зовет в Сен-Жермен. Подробности вечером. *** Только что из Сен-Жермена. Весь в делах. Докладывали королю. Маршал пробыл у Его Величества с четверть часа. Потом Совет. Два часа кряду подпирали с Антуаном стены, заодно обсудили невесту. Я стою за маленького кузнечика, шевалье – за сушеную треску. А отец у нас президент Парламента Ламуаньон - дворяне мантии. Фи! Никогда не женитесь, друзья мои! Никогда! P.S. Антуана не простил. Планирую мстить. *** Вчера забыл записать. Его Величество царственен и строг на людях, но сердечен в узком кругу. В хорошем настроении зовет нашего маршала Марсом. А что? Ему идет. *** С визитом у Ламуаньонов. Какая там библиотека! Эх, добраться бы до наследства Монморанси! Почему бы президенту не завещать свое собрание любимой дочери, а? P.S. Начинаю смиряться с нашей невестой. *** Снова у Ламуаньонов. Официально о помолвке еще не объявили, обсуждают брачный контракт. Что поделать – судейские. Наш Молин трудится в поте лица. Впрочем, я уже освоился. Мадам де Ламуаньон весьма радушна. Общество тоже собирается отменное. Много говорят о политике и литературе. Читают свои вещицы Лафонтен и Расин. Я люблю там бывать. *** Треска, конечно, не похорошела, но она совсем не похожа на светских кокеток, которым палец в рот не клади. Держится скромно, но не надменно, трогательна в своей предупредительности. Это у нее от матери, я заметил. Но как забавно - если маршал обращается к ней даже с самым дежурным вопросом, вспыхивает и опускает глаза. Нежный розан. P.S. Антуан со знанием дела сообщил мне, что часто даже такие блеклые розаны расцветают после родов. Поглядим. И чего только не знает наш Антуан! *** Заметил, стоит нам присоединиться к окружению Монсеньора где-нибудь в Тюильри, как Шоколадница возникает буквально из-под ног. Благодаря расположению принца, ей всё прощается. Сегодня утащила на прогулку нашего маршала! Можно сказать, сама ему навязалась. Нет предела женской наглости. Меня терзают смутные сомнения… *** Невеста изменилась! Ничего не понимаем! Нашей мадемуазель Ламуаньон дана отставка и ей на смену пришла та самая Шоколадница! ШОКОЛАДНИЦА! Я отказываюсь в это верить. P.S. Ла-Виолетт молчит. Капеллан забился в нору. Молин суетится. Все попрятались. Отец-настоятель велел исчезнуть. *** Подольстился к Ла-Виолетту. Маршал в ярости. Нет, не так. Маршал в ЯРОСТИ! Думали, придется пускать кровь. Обошлось. Ничего не понимаем! *** Антуан считает, что она интригантка! Любовница принца Конде, принца Ришмона, маркиза Монтеспана, маркиза Лозена и какого-то Одиже. Что мы забыли в ее постели? P.S. Добавьте на весы ее двоих детей. *** Думали с Антуаном мирить маршала с Сушеной треской. Получили нагоняй от Отца-настоятеля. Ла-Виолетт сказал, что все тщетно. Капеллан в своем репертуаре - мы все умрем. Молин метет хвостом – Старая лиса. *** Маршал совершенно спокоен. Были призваны лично. Провели чудных два часа. Любовался чеканным профилем. Парил на облаках и ел амброзию. Жизнь прекрасна! P.S. Тема женитьбы не поднимается. *** Маркиз отбыл в Плесси. Женитьба и прочие неприятности *** Оказывается, за эти дни маршал успел жениться! Уже в Париже. Новоиспеченная маршальша осталась вышивать в провинции - самое место. *** Перед Советом заезжали к прекрасной Нинон. Тема женитьбы не поднимается! Кажется, никто в Париже и не подозревает о свершившемся обручении! Вот это да! P.S. Нам с Антуаном тоже велено помалкивать. *** Маршал на праздниках в Версале. Можно передохнуть. *** Передохнуть – как же! Вот это новость! Наша Шоколадница приехала в Версаль! Вот так просто, средь бела дня заявилась ко Двору и прямо пред ясные очи монарха. Даже не будучи представленной! Я, грешным делом, думал, что Маршальша еще в Пуату. Но нет, что за строптивая женщина! Не успел Марс отделаться от жены, как она помчалась за ним в Париж, а оттуда в Версаль. Черти ей пятки жгут, и что ли? *** Антуан вне себя, прибежал ко мне с этой вестью под вечер. Отправились с ним посидеть в таверне. Заодно послушал подробности. Явиться-то она явилась, а вот что сказать королю – не подумала. Де Меррей говорит, присела в реверансе и молчит. Какая неловкость! Медведь в посудной лавке. Наш маршал кое-как выкрутился, и даже ее не прибил. Досадное упущение, я считаю. *** <…> *** Призван оказать услугу. Всегда рад. Задача произвести рекогносцировку на местности. Найти самый ближний к Версалю женский монастырь. Вроде справился. Монастырь августинок в Бельвю – прекрасная позиционная точка. Не пойму только, зачем? Молиться они, что ли, собираются перед охотой? *** У Ла-Виолетта какое-то важное поручение, так что на ночной вылазке при Марсе я. В черных масках и плащах. Какая таинствнность! Я выглядел интригующе! Видела бы меня сестренка Мадлон! Но только месье маркиз умеет так носить простой черный плащ – на него оборачиваются на улице! *** Ах, вот куда мы! Посетили бордель для избранных. Первый раз в таком месте. У маршала очень красивая женщина, подала вино и поцеловала ему руку, сказала, что хозяин волен делать с ней всё, что ему будет угодно. Боже мой, боже мой! Беспутная женщина. Как она кричала! Да, это Вам не Сушеная треска, и даже не Маршальша. Мне досталась рыженькая с веснушками - какое унижение! Сколько можно дразнить меня этими отвратительными отметинами. Чертовка мне, – «Какой Вы, сударь, Лисенок! Чувствую, мы поладим». *** Вышли, а нас поджидает Отец-настоятель! Дважды унижен. Неужели я не могу сопровождать маршала по ночному Парижу? У меня что, нет шпаги?! *** Не успел прийти в себя, стук в дверь. Гримо мне – там внизу маршал дю Плесси-Бельер, требует Вас немедленно. Маршал? Сам? Ко мне? Ночью? Чуть не побил Гримо. Помилуйте, говорит, какая ночь, уже светает! А вроде только прикрыл глаза... Кое–как обмундировался, и вниз – точно маршал! Стоит и загадочно улыбается: - Очнулись, наконец? Торопитесь, шевалье, некогда спать, служба зовет. Как же мне плохо! И чего это он такой веселый?!... *** В карете немного соснул. Открываю глаза. Святые угодники! Тот самый монастырь августинок! Вот история! Приехали, значит, молиться. Попробовал объяснить Марсу, что пока не готов очистить душу. И про себя думаю - как бы не очистить желудок. Смеется в ответ: - Вам и не нужно. Есть у нас, кому каяться. А Вы, Лисенок, обождите меня пока здесь. Лисенок!!! Почему?! Ну почему он это запомнил?! Антуан-то у нас Красавчик. Видно, я родился под темной звездой... *** Только ушел маршал, бежит Фиалка. Что за черт?? Этот-то откуда? Светится как рождественская елка: - То же, месье Ламюльер, приехали грехи замаливать? Хорошее дело. Место обязывает, даже не треснул его. *** Только задремал, как вернулся наш Марс. Вроде с богомолья, а такое впечатление, что опять из борделя… *** Ах, вот зачем меня вытащили из постели! Марс получил назначение в Пикардию. Отбывает сразу после празднеств инспектировать состояние наших войск и фортификаций. Видел месье де Лувуа, записал все поручения в точности. Даст Бог, управимся, недели за две. *** Ха-ха-ха! Нет, маршал бесподобен! Фиалка не выдержал, посвятил меня в интригу. Это Маршальша кается в монастыре! Ну, или осыпает нас всех проклятиями – что ей больше по вкусу. Визит в Версаль вышел ей боком. То-то будет веселье, ведь она планировала повторить свой демарш сегодня на охоте. Но не думаю, что монашки ее отпустят. *** Дьявольские происки – не иначе. Шоколадница к вечеру явилась на охоту! Как? Ничего не понимаю! Но разбираться некогда, еду в Париж – завтра в министерство, надо готовиться к отъезду. Да, маршалу будет не до веселья. *** Главная новость в министерстве – вчера наша Маршальша имела двухчасовую аудиенцию у Его Величества и осыпана милостями. Табурет, правда, пока не получила – есть в мире справедливость. Ох, и зол же будет Марс… *** Инспектируем Пикардию. *** С моей легкой руки личные мушкетеры маршала зовут месье де Бюсси Отцом-настоятелем. Лишь бы он не узнал. Я же любя! *** Продолжаем месить грязь в Пикардии. Третий день не бреюсь. Погода уныла, люди безрадостны. Наш Марс раздает всем на орехи направо и налево. Никто даже не сопротивляется, покорны как овцы. Скорей бы в Париж! *** Одному Ла-Виолетту всё нипочем. Пьет вино и балагурит, пока мы таскаемся по смотрам. Развлекал нас с Антуаном историей о том, как в прошлую кампанию гонялись за монашками по всему монастырю. Хохотали до колик. Что за рассказчик! Мне бы так. П.С. Плут где-то раздобыл миндальное печенье – тайная страсть Марса. Надо запомнить. *** От скуки думал засесть за мемуары. Дальше третей строки не пошло. Видно, не мое. *** Нам тоже досталось. Отчет в военное ведомство не готов. Пролил чернила на донесение. Антуан порвал карту. Ла-Виолетт и тот промахнулся – порезал с утра щеку маршалу. Капеллан сунулся под горячую руку. Попрятались. Дрожим. Зализываем раны. Скорей бы Марса отпустило! С самого Парижа в тихой ярости. *** Отец-настоятель спокоен и держится молодцом. После маршала – самый образцовый солдат. *** Святая Вивиана! И зачем нас потянуло в эту чертову таверну?! Не вино, а отрава! Моя голова! *** После вчерашнего Антуан мается животом. Вся служба на мне. С утра корпел над описями интендантов. Считал пушки, припасы, повозки и лошадей до песка в глазах. Чума на них всех! *** Ла-Виолетт – наша добрая фея. Принял из его рук напиток богов. Практически воскрес! Попался на глаза Отцу-настоятелю. Получил втык за внешний вид. Пребываю в печали. Отпинал своего слугу. А что он улыбается? *** Маршала, видимо, отпустило. Сегодня разглядел мою небритость. Съязвил. И воротнички то же дурны. Обижен! Но лучше уж так. П.С. Говорит, надо заняться моими усами. Поглядим. *** Встал, и с утра радостная новость! Через 3 дня в Париж! Чуть не расцеловал Марса. Впервые за неделю, побрился. Боже, еще вчера я был уродлив как смерть, сегодня же нет меня краше . *** Антуан очухался и весь день у маршальской ноги. Успевает! Да и черт с ним. *** Я, тем временем, провел время с пользой. Весь день у Марса в палатке. Прилежно черчу карту. Ла-Виолетт чтоб меня развлечь, вспоминал начало службы. Маршал храбрец! На волка в одиночку с охотничьим ножом – смел до безрассудности! *** Здравствуй, Париж! Дай припасть к твоим серым камням! Как же я скучал! Завтра же пойду шататься на Новый мост. Тучи сгущаются *** Маршал выехал в Фонтебло на волчью травлю. Дня три пробудет там. *** С утра весточка от Отца-настоятеля. Примчались к Марсу. Никого нет. Чтобы занять время, пишу. Сидим с Молином, ждем новостей. Старая лиса помалкивает, но руки трясутся. В Фонтенбло случился какой-то грандиозный скандал. Конечно же, из-за Маршальши. Маркиз де Лозен сцепился с месье дю Плесси прямо на глазах короля. Вроде, растащили. Не могу поверить! *** Приехал Отец-настоятель. Мрачен как никогда. Говорит, всё еще хуже. Утром дрались. Маршал ранен! Но жив!!! Обоим светит Бастилия. Марс не дал себя перевязать. Велел ехать прямо к Маршальше. В 6 утра! Обезумел он, что ли?! Ла-Виолетт и Капеллан при нем. Голова кругом. *** Отец-настоятель забрал с собой Антуана. Мне тихо - знаю ли я, где маршал хранит личную и деловую переписку? Разумеется! Велел спрятать все, что найду в надежное место. Зачем?! На всякий случай. *** Все бумаги, какие нашел, упаковал вместе с Молином. Больше никого не допустил. Отвез к себе и бегом назад. Новостей пока нет. Нанетта – добрая женщина, почти силой влила в меня бульон с гренками. Спасибо ей, то бы упал. *** К обеду прямиком из Бастилии пожаловал Ла-Виолетт. Привез Капеллана. На всех нет лица. Твердят о какой-то ужасной сцене. Исключительно шепотом. Новости о маршале неважные. Арестован г-ном Кавуа и доставлен в Бастилию. Месье де Лозен уже там. Ранение несерьезное, но из-за своего безумного упрямства, потерял много крови. В карете лишился чувств. Помоги ему, Господи. *** Фиалка собрал вещи и обратно к Марсу. Обещал найти возможность и извещать нас записочками. Остались вдвоем с Капелланом. Может, чего узнаю. Вернулся Антуан. Шепотом мне – а если опала?! Что будет с нами?! Вот ведь трус! Чуть не поколотил его! *** Капеллан бьет копытом – рвется духовно окормлять. Но до него ли теперь! К маршалу никого не допускают. Еле успокоил. *** За неимением маршала, Капеллан проповедует мне с Антуаном. От жен одни беды – тоже мне новость! Как оказалось, Маршальша превзошла саму себя. Сначала, по дурости своей, отбилась на охоте от кавалькады, чуть не угодила в зубы к волку, но маршал примчался и спас. Грешным делом думаю, может, зря? Такое бы вышло нам облегчение. Нет, я, конечно, и сам готов спасти даму, если представится случай, но он почему-то не представляется. *** Отвлекся на закуски. Продолжаю. После охоты был прием. Маршальша (видимо, с перепугу) перебрала с вином, смеялась при всех в лицо Марсу, толкнула Мадам. Ужас-ужас, зачем шоколадниц допускают ко Двору?! Дальше больше, утешилась с месье де Лозеном, через которого прошли все знатные юбки нашего королевства. Даже до спальни не дошла - прямо в галерее! Маршал застукал, но не стал марать шпагу из-за этой дряни, и ушел. Мысленно преклоняюсь перед ним. Месье Пегилен – гасконец, и этим всё сказано – оглушительный скандал на глазах короля! Чуть не сцепились прямо перед Его Величеством. Хорошо растащили, а то Бастилией бы не отделались. Но честь задета, понимаю, утром дрались, вот и результат. Не женщина – Дьявол. *** Капеллан совсем не хорош. Глаза горят, грозит Маршальше Гиеной Огненной. Говорит, сразу заподозрил, что добра от этой женщины не будет. И тут неожиданно выдал – в брачном контракте эта дама настояла на пункте об обязательной консумации до решения всех финансовых вопросов. Так и ахнули с Антуаном! Я даже блюдце выронил. Наша торговка - настоящая Мессалина! Покупать маршала Франции как шлюху в борделе! Подумать только - до чего еще могут опуститься эти дочери Евы?! То-то маршал был в ярости… P.S. Марс не Марс, если спустил ей это! Спросил Фиалку - туманно намекнул мне, что не спустил.
Olga: На мой взгляд, стало слишком много Анж. Все эти добрачные подробности о Шоколаднице наводят на мысль, что мальчик и сам в нее втюрился. Как по мне, так это лишнее. А вот про Ламуаньон понравилось. Благодаря этой истории мы узнаем то, что опущено в каноне. Про семью Люсьена тоже нормально.
Psihey: Olga, есть такое впечатление? Вроде она его раздражает... И раздражает как раз тем, что везде она. Хотелось показать, как много шоколадницы стало в жизни Филиппа, точнее сам Филипп же не вылазит от нее, придумывая предлоги. Тогда он находил на это время. И только в конце, волевым усилием перекидывается на Ламуаньон. Подумаю, может чем-то пожертвую или укрупню..
Psihey: + еще Хотелось еще показать со стороны эту связь (видимость которой активно поддерживала Анжелика) между ней и Конде. В каноне даже Филипп обратил на это внимание, и пытался прощупать, что это за связь. И, конечно, идею о муже в качестве ширмы;) Ну и то, что Анжелика из юбки выпрыгивала, видя кузена, не заметил только ленивый из ее окружения, почему бы это же не заметить и другим? А как вы думаете, сам Филипп замечал, какой эффект производит на кузину?
Olga: Psihey пишет: Хотелось показать, как много шоколадницы стало в жизни Филиппа, точнее сам Филипп же не вылазит от нее, придумывая предлоги. У меня не сложилось такого впечатления, ну приходил на ее приемы и что. Обычная светская жизнь, чем та Шоколадница так заметна, чтобы о ней мальчику писать. Филипп за ней не ухаживал, ярких жестов не делал. И интерес Анж к нему заметили только близкие к ней люди, а не весь Париж. Куда лучше было, на мой взгляд, когда Шоколадница уже в статусе невесты свалилась как снег на голову. Но вы автор, смотрите сами. Psihey пишет: Хотелось еще показать со стороны эту связь (видимость которой активно поддерживала Анжелика) между ней и Конде. В каноне даже Филипп обратил на это внимание, и пытался прощупать, что это за связь. И, конечно, идею о муже в качестве ширмы;) Об этом Люсьен может попереживать уже после новостей о смены невесты. А то прямо весь мир вокруг мадам Шоколад вертится, даже адъютанты ночей не спят, перья историями о ней исписывают. Psihey пишет: А как вы думаете, сам Филипп замечал, какой эффект производит на кузину? Не знаю, не думала об этом. Но этот эффект его особо не интересовал. Поэтому что замечал, что не замечал.
Psihey: Olga пишет: Куда лучше было, на мой взгляд, когда Шоколадница уже в статусе невесты свалилась как снег на голову. Но вы автор, смотрите сами. Но она и падает как снег на голову после прогулки. Контракт с Ламуаньонами же обсуждался. И весть о женитьбе (первой) падает внезапно - ходили-ходили к Шоколаднице и здрасьте, маршал жениться - на Ламуаньонихе, а о ней еще ни слуху ни духу не было. Я так поняла Голон - что он ходил постоянно после приема в Ботрейи, где они вместе танцевали. Причем и это какая-то несуразица. После "мадам Шоколад" - он к ней безразличен, она оскорблена, хотя и думает о нем все чаще. Какого он ее приглашает танцевать, да еще весь вечер? Потом не вылазит из ее гостиной. Ходит не только на приемы - прямо как в анекдоте было же - придешь домой, тут ты сидишь. И Анжелика даже недоумевает, чего он таскается к ней, если не ухаживает. Ну не ради же ликера он ходил!
Psihey: Olga пишет: Об этом Люсьен может попереживать уже после новостей о смены невесты. А то прямо весь мир вокруг мадам Шоколад вертится, даже адъютанты ночей не спят, перья историями о ней исписывают. А, ну это можно переставить, кстати. Тем более что маршала, получается, нашли на роль мужа-ширмы - вот ведь неожиданность. Olga пишет: Но этот эффект его особо не интересовал. Поэтому что замечал, что не замечал. А может он просто не показывал.
Psihey: Я дошла до войны во Фландрии, куда выехали дамы. И поняла, что с временными рамками у Голон беда. Это лето - испанцы привезли лед. Кампания короткая, после чего Двор возвращается в Париж, а Филипп остается. Потом Филипп командируется во Франш-Конте и появляется на празднике в Версале уже только летом (кажется, в июле). Она его год что-ли не видела?! Или я чего-то путаю? И они расстались в начале лета, а воссоединились в конце одного и того же лета?
Olga: Psihey пишет: Потом не вылазит из ее гостиной. Ходит не только на приемы - прямо как в анекдоте было же - придешь домой, тут ты сидишь. И Анжелика даже недоумевает, чего он таскается к ней, если не ухаживает. Ну не ради же ликера он ходил! Это в новой версии такое? В моей книге такого не было. Приходил на приемы. Вроде раз в неделю. А когда Анж наврала Конде, что ее Филипп на прогулку пригласил, тот вообще недоумевал чего это ему ее общество навязвают. Я думаю, что он к ней ходил с целью изучения трансформации, которая произошла с кузиной из Монтелу. Ухаживать не ухаживал, жениться не собирался, в связь вступать тоже. Но тут действительно очень широкое поле для догадок. На даты Голоновские вообще тут сложно ориенироваться. Наверное, это то же лето.
Psihey: Olga пишет: Это в новой версии такое? В моей книге такого не было. Ну вот (берет книгу). Анжелика возвращается домой от Нинон, где наводила справки и "обнаружила у себя в гостиной все того же загадочного Филиппа. Хотя он исправно посещал ее особняк, их отношения не претерпевали никаких изменений". Далее она думает не ради ли сестры он ходит. Нет, сестра на Пасху отбывает в монастырь, а он по-прежнему часто бывал у нее. Olga пишет: Анж наврала Конде, что ее Филипп на прогулку пригласил, тот вообще недоумевал чего это ему ее общество навязвают Конечно, недоумевал, тем более, что вроде как Конде ему ее навязал тогда. Он дважды про Конде уточнил у нее, с заходом на то, что их связывает. Думаю, он подозревал, что всё это неспроста. Но он же не знал, что Конде точно также самого используют;))
полная версия страницы