Форум » Творчество читателей » Лето в Плесси 1667 г. (Анжелика и Филипп). Часть 3 » Ответить
Лето в Плесси 1667 г. (Анжелика и Филипп). Часть 3
Psihey: Первая часть:click here Вторая часть: click here Глава тринадцатая. «Кающиеся» и «грешники» [more]Наутро после прибытия старой маркизы в Плесси и каждый последующий день, домашняя часовня переживала поистине нашествие прихожан. Бедный духовник Филиппа, служа мессу, поначалу путался и забывал слова от волнения. Первый раз в жизни его увещеваниям внимало столько знатных особ. Впереди всех, у алтаря, в экзальтации молилась мать Филиппа. За ее черной фигурой расположились придворные кокетки в кружевных мантильях, лощеные господа и сам принц Конде, которые сочли своим долгом явиться на утреннюю службу. Пришел даже Пегилен де Лозен, не слишком рьяно посвящавший себя вере, и нашедший некоторое удовольствие, подавая дамам кончиками пальцев святую воду. Анжелика не следила за проповедью. Она обдумывала сложившееся положение дел. Больше всего ее беспокоил Филипп. Чего ожидать от него в свете последних событий? В том, что он будет мстить, у нее не было сомнений. Маркизу и раньше не было свойственно всепрощение, а сейчас Анжелика опасалась самого худшего. Нет, она не раскаивалась. Его звериные замашки и отношение к ней, как к вещи, заслуживали наказания. Если он не понимает, что подобное поведение непростительно, что ж, примирение между ними невозможно и ей не в чем упрекнуть себя - она сделала всё, что могла. Гордость не позволяла Анжелике быть мужу нянькой, предугадывая его дурное настроение, и угождая во всем. Но как далеко он может зайти на этот раз? Принудит ее к исполнению супружеского долга? Так просто он своего не добьется! Ему придется выломать дверь ее спальни или влезть, как разбойнику, в окно. С появлением старой маркизы ситуация осложнилась. Свекровь. Еще одна ее мучительница. Анжелика раньше и не подозревала, какие сложные отношения связывают Филиппа с его матерью. Они были любезны на людях. Сын оказывал ей должное внимание, был учтив, но холоден и сдержан. Она, временами, страстно изображала любящую мать, беспокоясь о мелочах и называя сына не иначе, как «мой мальчик», временами, когда ее ум был занят очередной интригой (а она сумела организовать в Плесси несколько мелких интриг, разделив гостей на два противоборствующих лагеря по совершенно пустому поводу), как будто забывала о нем. Также она вела себя и с внуком, «ее ангелочком», и с детьми Анжелики, которые, по выражению Флоримона, считали ее «немного не в себе»: то трепала за щеку, то высказывала резкие замечания по поводу их воспитания и, топая ножкой, требовала усмирить «проказников», от игр которых у нее случалась «ужасная мигрень». С самого появления старой маркизы в Плесси, не проходило и часа, чтобы свекровь не делала замечаний невестке о том, как она устраивает приемы, как одевается, что ей не достает изящества в манерах и умения вести светскую беседу, как она обращается с мужем, со слугами, и даже о том, какую кашу ест ее внук. Решительно всё подвергалось критике. Обо всем старая маркиза имела свое мнение и, с присущим ей византийством, отпускала двусмысленные замечания и пространные намеки. Несколько раз молодая маркиза порывалась восстановить привычное положение дел, напомнив тетке, о том, кто сейчас является хозяйкой белоснежного замка. Но всякий раз, когда на горизонте их отношений возникала угроза бури, старая маркиза с ловкостью комедианта спохватывалась и, приняв вид смиренной монахини, со слезами на глазах, начинала говорить о душе, неотмоленных грехах и покаянии. Филипп, когда ему случалось быть свидетелем их бесед, держал нейтралитет, не беря сторону ни жены, ни матери и с некоторым интересом наблюдая за женщинами. Анжелике казалось, что их ссоры развлекают его, и он ждет, не вцепятся ли они со старой маркизой друг другу в волосы. Анжелику убивало безразличие мужа, с которым она едва сказала пару слов за несколько последних дней. Вместо ожидаемого нападения Филипп избрал тактику подчеркнутого равнодушия, граничащего с плохо скрываемым презрением, и молодая женщина затруднялась сказать, какая из двух зол была для нее непереносимей. Молодая женщина теряла союзников. Плесси покинули многие друзья: уехала к своему герцогу Нинон, мадам де Севинье соскучилась по дочери, Пегилен де Лозен сопровождал в Париж мадам де Субиз, которая боялась лесных бандитов, и даже верный паладин мадам дю Плесси – граф де Бриен – вынужден был проститься с ней. В замке воцарилась удушливая атмосфера покаяния, душеспасительных бесед и безграничного ханжества, сотканная старой маркизой. Не добавил веселья и приезд новых гостей - графа де Жанси де Бриссака с супругой. Один из подчиненных принца, католик до мозга костей, потомок славного рода преследователей протестантов, он без устали обличал местных дворян, знавшихся с гугенотами, желая им Гиены Огненной, и цветисто распространялся о Боге и праве. Анжелика возненавидела его с первого взгляда. Графу было около пятидесяти лет, он уже обзавелся брюшком и одышкой, был скуп, гневлив и ревновал свою юную супругу Марию, словно мавр, к любому, кто имел неосторожность остановить на ней свой взгляд. Граф был доволен сложившимся «богобоязненным обществом», возглавляемым настоятельницей Валь-де-Грас и стал ее верным послушником. И только молодая хозяйка замка, своим упрямым и независимым нравом и жаждой жизни внушала ему почти религиозный ужас. Прибыли в Плесси и братья Анжелики Дени и Альберт. Юный Жан-Мари сопровождал жену маршала Рошана на воды и не мог к ним присоединиться. Молодая женщина подозревала, что Альберт не оставил своего намерения стать настоятелем Ньельского аббатства и использовать положение сестры для этих целей. Что касается Дени, то в жизни молодого вояки было только три сильных страсти: карты, дуэли и хорошенькие женщины. Не найдя в замке сестры первых двух соблазнов (в карты играли мало и без азарта), он обратил свое внимание на юную Марию де Жанси и начал осаду. Впрочем, юная чаровница была весьма лояльна к эскападам бравого офицера и частенько оказывалась с ним наедине под благовидным предлогом. Увы, Анжелику мало занимали как молитвы «кающихся», так и забавы «грешников». Ее не тянуло примкнуть ни к первым, ни ко вторым. Прекрасную маркизу не отпускало ощущение того, что солнечная пора их жизни в Плесси безвозвратно прошла - ее заслонила черная туча монашеской сутаны.[/more] Глава четырнадцатая. Странное семейство [more]Однажды, после обеда, у старой маркизы, которая обосновалась в голубой гостиной, и куда Анжелика избегала заглядывать без веской причины, намечался вечер. Памятуя о религиозной экзальтированности тетки, молодая женщина решила одеться в строгое, закрытое платье темно-каштанового цвета. Спускаясь по лестнице, она столкнулась с мужем. Маркиз нарочито вежливо откланялся ей: - Позвольте поинтересоваться, куда Вы направляетесь, мать-настоятельница? - Филипп, Вы начали путать меня со своей матерью? – с деланным удивлением осведомилась Анжелика. – Вы пугаете меня. - Прошу прощения, мадам, я обознался. Этот цвет добавляет Вам лет двадцать. К сожалению, даже Ваши брильянтовые подвески не могут украсить столь безрадостную картину. - Со своей стороны отмечу, Филипп, что брильянты не способны скрасить даже Ваше дурное воспитание. - Что ж, в таком случае, мое дурное воспитание позволяет мне покинуть Вас прямо здесь и не провожать в гостиную. Оставшись одна, Анжелика на секунду задумалась и внезапно бросилась к себе в комнату. - Быстрее, Жавотта! Лазоревое бальное платье. И жемчужную нить в три оборота. Из зеркала на нее смотрела роскошная придворная дама, в ярко-лазоревом платье с глубоким декольте. Представив лицо мужа, когда он ее увидит, Анжелика довольно усмехнулась и прошествовала в гостиную с высокоподнятой головой. Ее появление произвело фурор. Молодой Дени, который так и не овладел в полной мере искусством великосветского этикета, чуть не поперхнулся, принц Конде забыл, что именно он рассказывал старой маркизе, а граф де Жанси уставился в вырез платья прекрасной хозяйки и не мог отвести взгляд. Анжелика победоносно улыбнулась и села рядом с мужем. Но что происходит? Почему лицо Филиппа выражает ничем не прикрытое торжество?! Ему льстит реакция других мужчин, восхищенных его женой? С чего бы? Анжелика осмотрелась по сторонам, и внезапная догадка осенила ее. Все собравшееся общество было в траурных одеждах. Темно-серый, черный, черничный - ни одного яркого пятна, кроме … Я выгляжу белой вороной! - в ужасе подумала маркиза. Анжелика встретилась глазами со свекровью - старая маркиза пошла красными пятнами и, гневно поджав губы, что-то быстро заговорила принцу. - Я вижу, Вы сменили платье, - вполголоса заметил маркиз. - Что происходит, Филипп? К чему эти траурные цвета? - А Вы не знаете? – притворно удивился он, - десять лет назад умер мой отец. Собственно по этому поводу мы и собрались. - Я…, - начала Анжелика. – Почему же Вы настаивали, чтобы я сняла строгое платье?! - Настаивал?! Отнюдь. Я всего лишь сказал, что оно Вас старит, мадам. - Но Вы же понимали, что любая женщина после таких «комплиментов» помчится к себе в комнату и наденет что-то более … яркое?! Наградой ее прозорливости стала злорадная улыбка мужа. - Черт бы Вас побрал, Филипп! – прошипела Анжелика. - Вы выставили меня перед гостями неучтивой дурой. - По-моему, мадам, в подобной помощи Вы не нуждаетесь. И если бы Вы проявляли чуть больше интереса к истории семьи, в которую так нагло и беззастенчиво влезли, Вы бы не попадали в столь глупое положение. И слегка поклонившись жене, маркиз поднялся и присоединился к принцу и матери, время от времени украдкой поглядывая на жену. Вечер стал для Анжелики пыткой. Поначалу она хотела незаметно пролить на юбку вино, чтобы иметь благовидный предлог переодеться. Но укорив себя за малодушие, маркиза села в кресле с гордо поднятой головой. Ничто не могло заставить ее потупиться, ни перешептывания дам, ни внимание графа де Жанси, ни молнии во взглядах старой маркизы. Проклятый Филипп! Ну, ничего, он еще заплатит мне за это унижение! Удалившись в свою комнату, Анжелика не могла заснуть и строила планы отмщения. Быть может, удастся высмеять Филиппа за дружеским ужином? Но что для этого сделать? Выставить его ревнивым супругом? Или вспомнить историю с опалой? А может лучше избавиться от его любимой гончей? Или бросить на мужа гостей и уехать к отцу? В конце концов, вряд ли Филиппу понравится, если жена заберет детей и тайно вернется в Париж! Не в силах усидеть на месте, маркиза решила наведаться в детскую. Проходя мимо голубой гостиной, она невольно остановилась, привлеченная негромкой беседой. Несмотря на поздний час, в комнате еще кто-то был. Гостиная тонула в вечернем сумраке и, скрытая тяжелой портьерой, молодая женщина не боялась быть обнаруженной. Невидимая Анжелике, заговорила старая маркиза: - Нет-нет, мой дорогой принц, не отпирайтесь. Я всё знаю! Что за нимфа поразила Ваше сердце, заставив забыть о бедняжке дю Вижан? Почему Вы не привезли ее с собой? Неужели Великий Конде покинут? Игривый тон мало подходил для матери-настоятельницы. Очевидно, в гостиной собрались только самые близкие друзья. Принц Конде миролюбиво проворчал: - Если бы не некоторые расфуфыренные молокососы, мадам, клянусь Зевсом, Конде рано или поздно одержал бы победу! Но, увы, моя обворожительная нимфа ускользнула и стала Вашей невесткой. В комнате повисло молчание. Из своего укрытия Анжелика видела лишь профиль мужа, сидящего в кресле, и трость принца, и она многое бы отдала, за возможность полюбоваться на лицо своей свекрови. Филипп сидел с выражением безграничной скуки, но его пальцы с ожесточением вцепились в ручки кресла. - Я прошу прощения, - старая маркиза наконец овладела собой, - Вы хотите сказать, что … - Да, черт возьми, моя дорогая Алиса, Ваш сын увел это сокровище прямо из под моего орлиного носа! – рассмеялся Конде. - Но я давно даровал ему прощение. Молодость! Однако я откланиваюсь. Позвольте Вашу ручку, мадам. Маркиз, доброй ночи! Принц вышел так стремительно, что Анжелика едва успела отступить в тень. - Что ж, мне тоже пора отдыхать… - Сядьте, Филипп! Победитель при Рокруа трусливо бежал, но Вы никуда не пойдете, пока не дадите мне объяснений! Итак, моя невестка – не просто голодранка из семьи провинциальных дворян, а ныне торговка с двумя детьми. Она еще и бывшая любовница Конде! Просто прелестно! - Принц уверяет, что не одержал победы. - А что монсеньор должен был Вам сказать?! Что он ни за что не ручается и не знает, кто отец Вашего ребенка? - Мадам, Вы переходите границы! - Тише-тише, я – Ваша мать. И мне не безразлично Ваше будущее. Почему Вы отвергли брак с дочерью Гийома де Ламуаньена?! Прекрасная партия! Прекрасная! Во всех отношениях! Особенно с точки зрения политики. Когда белка упала с ветвей, мы все вынуждены были покинуть его и предать забвению нашу дружбу, Ламуаньен единственный отказался его судить! Мне до сих пор не по себе, когда я вспоминаю те дни. Это достойный человек, Филипп! Честный и благородный. И Вы потеряли его расположение так опрометчиво. Ради кого? Ради куртизанки с сомнительным прошлым. Возможно, малышка Ламуаньен не столь соблазнительна, но знаете, друг мой, тем больше шансов у ее супруга не обзавестись рогами! - Мадам, я уже писал Вам, что не намерен обсуждать этот вопрос! Но старая маркиза, казалось, не заметила протестующего возгласа сына. - Гийом ответил мне, что Вы переменились мгновенно. Как она окрутила Вас, Филипп?! Я вижу только один способ. Но чтобы спать с женщиной, вовсе необязательно на ней жениться! Или это колдовство? Приворотное зелье Ла Вуазен? Я решительно не узнаю Вас и не понимаю, сын мой! - Достаточно ли будет Вам знать, что этим браком я спасал честь нашей семьи, мадам? - Так это шантаж?! Я так и знала. Она забеременела от Вас и заставила жениться?! Почему Вы не обратились ко мне? Я знаю, как выходит из столь щекотливого положения. В конце концов, это всегда вопрос денег и Ламуаньон во имя мира в семье помог бы их найти… - Ей не нужны были деньги. Только брак. - Стервятница! Интригантка! Значит ей мало любовника-принца, ей подавай мужа – маршала Франции! Какова! - старая маркиза задыхалась от негодования. - Оставьте Ваши стенания, мадам! Содеянного не изменишь. К тому же, жена подарила мне наследника. - С паршивой овцы…, - буркнула старая маркиза. - Если Вас это утешит, ей пришлось дорого заплатить за удовольствие стать моей женой и наш брак сложно назвать увеселительной прогулкой. - Полноте, сын мой! Ваша жена не покидает Двор, представила своих сыновей и ухитрилась получить две постоянные должности лично для себя! Право же, за это можно потерпеть некоторые неудобства. Но меня смущает ее умение вечно поставить Вас в неловкое положение. И она дерзит Вам! А жена должна подчиняться мужу. - Как будто Вы были послушной женой, мадам! - О, не сравнивайте. Ваш отец нуждался в руководстве и добром напутствие. Что бы с ним было без меня! Другое дело Вы – дикий, злой волчонок. Мне стоило многих сил приручить Вас. - Вы выдаете желаемое за действительное, матушка. Впрочем, как и все женщины. И он вышел из комнаты. Анжелика выдохнула и бесшумно скользнула к лестнице. Итак, чувства свекрови к ней сложно назвать родственными. Но это мало заботило Маркизу Ангелов. По-настоящему ее волновало другое. Почему Филипп промолчал о ларце с ядом? Боялся лишних свидетелей? Но тот же Конде знает, что опасности больше нет… За что сын так не любит мать, что не хочет успокаивать ее? Странное, странное семейство.[/more] Глава пятнадцатая. Смиренная монахиня [more]Обычно всё начиналось с мелочей. Косой взгляд, пустое замечание, вздох: «Ах, моя несчастная племянница! О, мой бедный сын!», незаметные гостям, явственно ощущались Анжеликой, и били точно в цель. Она сама не понимала, что ее останавливает, чтобы не выпроводить свекровь из замка, разругаться с ней или хотя бы урезонить. Так и сегодня, всё началось с пустяка. Сидя в гостиной за пасьянсом, старая маркиза обратилась к мадемуазель де Бриен: - Душенька, Вам, наверное, скучно с нами? Что делать свежей, как весна, девушке с дамами, убеленными сединами? – и она выразительно покосилась на седую прядь в волосах Анжелики. Мадемуазель де Бриен, польщенная словами настоятельницы, с довольным видом откланялась дамам и исчезла в саду. - Ах, молодость, - притворно вздохнула Алиса, - прекрасная пора, но длится мгновение. Но Вы, кажется, загрустили, моя дорогая? Не печальтесь, у Вашего возраста есть свои преимущества, и мужчины их ценят. А седую прядку почти не видно, хотя на Вашем месте, чтобы дольше скрывать свой возраст, я бы укладывала волосы иначе… - Кажется, мадам, теперь я понимаю, кто научил Филиппа любезности и светскому обращению с дамами. - Я рада, моя дорогая, что Вы смогли по достоинству оценить изящность манер моего сына, хотя, как я понимаю, судьба ранее не баловала Вас знакомыми из высшего света. - Признаюсь, мадам, я терялась в догадках об истоках воспитания маркиза, встречаясь с ним в салонах или принимая его у себя, но познакомившись с Вами ближе, я нашла ответы на свои вопросы. Я не оскорбляю Ваших чувств своей откровенностью? - О, нет, что Вы, моя милая! Я прошу Вас, без церемоний. Я тоже сделаю Вам признание. Безмерная любовь к Вам позволяет мне чудесным образом многого не замечать. Но всё же, как это ни печально, не видеть плохого воспитания Ваших сыновей, пасынков моего любимого сына, я не в силах. - Вы успели познакомиться с моими мальчиками, мадам?! Я поражена Вашей энергии! Когда Вы находите время? Вы же были безумно заняты службами и молебнами. - Да, была, и заметила, моя дорогая племянница, что для католички, Вы весьма холодны к вере. И это не лучший пример для Ваших детей. - Что-то раньше я не замечала особой религиозности в Вашем сыне. Старая маркиза поджала губы. - Филипп - солдат, на войне некогда думать о спасении души. Другое дело – маленькие ангелочки. Чудный невинный возраст, который так быстро проходит. Но Вам не до них. Вы заняты только собой. Я не нашла ни одного портрета детей, и Молин заверил меня, что их нет и в парижском особняке. Хм, я припоминаю, что один из Ваших братьев – художник? - Вы очень хорошо осведомлены, мадам. - Дворянин, подавшийся в ремесленники…. О, времена! – не унималась Алиса. – Да, Вашим родителям было нелегко помочь детям занять подобающее их происхождению положение в обществе. Каким по старшинству является Ваш брат? Вы простите мне, Ваших братьев и сестер так много, что я до сих пор не могу запомнить их всех. - О, не стоит извинений, я совершенно не в претензии, мадам, время неумолимо. Гонтран – третий сын и это было его личное решение. Кстати, глубоко сожалею, но вынуждена заметить, что Вашего дорогого внука зовут Шарль-Анри, а не Франсуа. Я уже просила Филиппа напомнить Вам об этом. Старая маркиза захлопнула веер. - Я еще не выжила из ума, и прекрасно знаю, как зовут моего внука, Вас и не путаю Ваших детей, мадам. То же самое я сказала моему сыну. И я бы хотела знать, откуда взялись эти нелепые домыслы? - Быть может у них одна родина с небылицами о том, что я работала служанкой в трактире? Я?! Служанкой? Право, Вы поражаете меня своей безграничной фантазией, тетушка! - О чем Вы?! Как Вы могли подумать, мадам, что я буду распространять такие нелепые слухи?! Но за Вашей спиной шепчутся гости, должна Вас предупредить. Я могла бы назвать имена… - Прошу Вас, не трудитесь! - Ах, я надеюсь, Вы не гневаетесь? Не стоит обращать внимания на пустые сплетни. И, раз инцидент исчерпан, расскажите, прошу Вас, как Вы, дворянка, стали шоколадницей? Мне безумно интересно. В молодости, я была увлекающейся натурой, хотя, конечно, мысль что-то стряпать, как кухарка, и продавать это, не приходила мне в голову. - Шоколад, мадам, варят профессиональные повара, хотя я и сама могу угостить Вас как-нибудь (замечу, что Филипп - верный поклонник моих маленьких кулинарных забав). Я тоже увлекающаяся натура, тетушка, только я развлекаюсь производством шоколада и заморскими экспедициями, а Вы больше интересовались Фрондой. У нас разные вкусы. Алиса побагровела и открыла рот, чтобы возразить невестке, но их словесную дуэль, грозящую перерасти в нечто большее, прервало появление принца. Анжелика, пользуясь случаем, сделала реверанс монсеньору Конде и тетке и покинула гостиную. На веранде маркиза столкнулась с сестрой. - Что с тобой? Можно подумать, ты сцепилась с кем-то врукопашную! Сядь и выпей воды, у тебя горят щеки. Необычный тон Ортанс смутил молодую женщину. С тех пор, как уехала Нинон, ей почти не с кем было поговорить по душам. И сама не зная почему, Анжелика сказала: - Это всё наша тетка. Норовит укусить меня. А я каждый раз борюсь с желанием расцарапать ее физиономию. Как будто мне мало обид Филиппа! Ах, Ортанс, эти Плесси превращают мою жизнь в сущий ад! Прокурорша закусила губу, собираясь отвесить ядовитое замечание, но передумав, серьезно сказала: - Да они всегда были такими! Разве ты не помнишь? Даже дядя, самый воспитанный из этого семейства. Зачем ты связалась с этой фамилией? Тебе нужен был громкий титул, Версаль и красавец Филипп? Ты получила то, что хотела – изволь платить. Анжелика, я не узнаю тебя, где твой бойцовский характер?! Я не собираюсь тебя жалеть! И не смей жалеть себя сама! Ты теперь маркиза дю Плесси. Это твой замок и, черт возьми, это твое право решать, кого ты будешь здесь терпеть, а кого нет! - Почему я до сих пор терплю здесь тебя, ты не знаешь? – полушутя, спросила маркиза. - Потому что с тех пор, как уехали Нинон, Лозен и Лавальер, а наша тетушка завела здесь свои иезуитские порядки, ты совсем закисла. Так бы и дала тебе по щекам! И увидев, как встрепенулась сестра, мадам де Фалло, с удовольствием хмыкнула и переменила тему: - Когда твой муженек возвращается на войну? - Через неделю, кажется. Он мне ничего не говорит. - Да уж, не секрет. Я не знаю, что у вас происходит, но ты бы была мила с ним хотя бы на людях, для гостей. Наша тетка уже пыталась выведать у меня, почему он не навещает твою спальню. - Ей-то какое дело?! – поразилась Анжелика. - Может быть, я сошла с ума, но она хочет разрушить ваш брак. - Ортанс, ты сошла с ума. - Не скажи, сестрица. А еще, узнав, что мой муж прокурор, она интересовалась, основаниями для расторжения брака. Берегись ее! А лучше замани поскорее Филиппа к себе в будуар. Хватит жеманничать. При твоих прелестях, это не такой уж подвиг. - Кажется, сейчас по твоим щекам пройдусь я, - со смехом пригрозила Анжелика. - Только попробуй! Давай, собирай своих сорванцов, поедем к отцу. Пусть наши милые родственники перегрызут друг другу глотки. Никогда не думала, что от Ортанс может быть польза, - улыбнулась про себя повеселевшая маркиза.[/more]
Psihey: Глава шестнадцатая. Срывая маски Сельская идиллия закончилась к вечеру второго дня. Из Плесси прибыл гонец с посланием от маркиза. В двух строках Филипп извещал жену о необходимости сопровождать его мать в Ньельское аббатство. Карета старой маркизы прибудет в Монтелу завтра утром. В конце краткого послания Анжелика нашла постскриптум. Если по какой-либо причине требования мужа не будет выполнено, маркизу насильно сопроводят в Париж и заключат под домашний арест. Пасынки же маркиза останутся в Плесси под присмотром наставников. Анжелика пришла в ярость: - Пусть только попробует! Для начала Филиппу придется меня найти, а никто не знает лес Монтелу так, как Маркиза Ангелов! Она уже собиралась написать гневный ответ мужу, но поразмыслив и представив последствия открытого неповиновения, молодая женщина решила подчиниться. Она не сомневалась, что путешествие наедине со старой маркизой многое прояснит в сложившейся ситуации. Утро выдалось пасмурным, душным и унылым. К вечеру ждали грозу. Трясясь в карете по проселочной дороге, Анжелика изнывала от скуки. Не зная, чем занять себя, она принялась украдкой наблюдать за теткой. Про себя, молодая женщина называла свекровь Екатериной Медичи – такая будет горячо сжимать вас в объятиях и клясться в любви, уже подсыпав яд вам в бокал. По тому, что старая маркиза говорила, никогда нельзя было понять, была ли она искренна или играла с вами? О чем она думала на самом деле? Что стояло за ее любезностью? Солнечный свет, просачиваясь сквозь низкие облака, создавал тончайшую, словно дымку, вуаль на лице настоятельницы, сглаживая острые углы. Алиса все еще была красива. Точеные черты лица, лилейно-белая кожа, оттененная черной одеждой, царственный взгляд, худые, длинные пальцы. У маркизы была несколько театральная манера держать голову – казалось, что она снисходила до собеседника. Настоящая аристократка. С трудом перенося присутствие тетки в замке, Анжелика следила взглядом за ее хрупкой фигурой, изысканной медлительностью движений, магией неподвижного, как у змеи взгляда, в минуты, когда старая маркиза задумывалась. И поневоле любовалась ею. Между матерью и сыном не было заметного внешнего сходства, но это отстраненное превосходство, эта красота мраморной статуи, эта театральность поз и вальяжность движений безошибочно позволяли угадать их родство. «Странно, я раньше никогда не замечала, как сильно Филипп похож на нее», - подумала Анжелика. Молчание затянулось. Обе женщины пристально смотрели друг на друга, и, да, Анжелика почувствовала это, взгляд Алисы дю Плесси-Бельер был взглядом соперницы. - Вы красивы, - наконец выговорила старая маркиза. Это не был тон, которым делают комплимент, нет, только холодная констатация факта, все равно, что сказать: «Ваза разбилась». - Звучит, как упрек, - заметила Анжелика. Спокойный, взвешенный тон старой маркизы избавил ее от необходимости излишних реверансов. Алиса улыбнулась одними губами, вздохнула и сменила тему: - Я давно хотела Вам сказать… Видите ли, моя дорогая, титул маркизы дю Плесси-Бельер накладывает на Вас ряд обязательств. - Вы считаете, я не справляюсь с ними? – поинтересовалась молодая женщина, и сердце ее забилось: «Кажется, началось! Тем лучше». - Ох, не обижайтесь, дорогая! Поймите, во мне говорит мать! Я боюсь, что мой сын из деликатности и нежных чувств к Вам, опасается расстроить Вас даже намеком на недостойность Вашего поведения. Но Вы для меня всё равно что дочь, и я считаю своим долгом указать Вам на это. Вы - не светская женщина. Увы! Вы говорите то, о чем думаете, искренне смеетесь, я всегда вижу по Вашему лицу, если Вы недовольны или устали. Вы не умеете скрывать своих чувств, мадам, и выставляете их напоказ! А быть благородной дамой означает нести себя, как обязывает Ваш титул. "Подумать только, тетка обвиняет ее в нежелании быть лицемеркой! «Материнские чувства» - ха! Неужели Алиса думает, что я настолько глупа?! Или это искусное нападение? Ей хочется войны? Что ж, она ее получит". - Я не собираюсь быть беспринципной лицемеркой! - вскинула голову Анжелика. – Моя жизнь нравится мне такой, какая она есть. Во всяком случае, мне нечего стыдиться. - Нечего стыдиться? Вы не сможете жить при Дворе, - констатировала Алиса, - Честное слово, дорогая, с Вашими мещанскими привычками Вы вечно попадаете в неловкое положение! Почему, к примеру, Вы все время зовете Вашего мужа по имени? Он не пастушок, а Вы не белошвейка… - Что плохого в том, чтобы называть собственного мужа по имени?! - Анжелика начинала терять терпение. Старая маркиза не ответила и тонко улыбнулась. - А Вас называют безделицей. Кажется, это милое прозвище принадлежит Его Величеству? Король благоволит к Вам, не так ли? - Не больше чем к другим дамам Двора, которым он оказывает знаки внимания. - Знаки внимания? Личные покои в королевском дворце с очаровательным «для»? Много ли дам может похвастаться такими «знаками внимания» со стороны короля? Анжелика предпочла пропустить вопрос тетки мимо ушей. - Говорят, что Его Величество находит Вас оригинальной. Как он нашел Ваш адюльтер с главным Дон Жуаном Двора? Господи, Вы были так неловки, что умудрились выставить себя вместе с любовником на всеобщее обозрение! Анжелика вспыхнула. Да, стены монастыря не смогли скрыть от монахинь новостей светской жизни. - Не с Вашей славой альковных побед, мадам, призывать меня к целомудрию! - Между нами есть некоторая разница, раз уж мы столь откровенны. Мои связи никогда не вредили карьере маркиза. А Ваше поведение привело к опале и ссылке мужа! Близился полдень, духота сгущалась. В висках у Анжелики стучало, щеки начинали гореть. Их разговор больше напоминал словесную дуэль: выпад – парирование удара, снова выпад. Молодая женщина перешла в нападение: - А Вам не приходило в голову, что сам Филипп повинен в тех неприятностях, что с ним случились? - Соблаговолите объясниться, мадам! - Извольте! Известно ли Вам, мадам, что король неоднократно требовал от маркиза больше заботиться о моем хорошем расположении духа? Но, поскольку у маркиза невозможный характер, как говорил мне Его Величество при личной встрече, он постоянно пренебрегает королевским наказом! Старая маркиза сощурилась и поинтересовалась вкрадчивым голосом: - Невозможный характер? Какие занятные темы Вы обсуждаете с королем, мадам. И в чем же, позвольте узнать, заключается королевский наказ? - Вести себя с женой, как полагает дворянину. - Иначе говоря, чаще наведываться в Вашу спальню, не так ли? А Вам, в свою очередь, не приходило ли в голову, что всему виной Вы и Ваша холодность, мадам? Ах, оставьте меня! Ах, не трогайте меня! Даже не рассчитывайте, мой дорогой! Ваш муж - дворянин, а Вы верно, связавшись с мещанами, забыли об утонченности светской жизни. Не удивлюсь, если мой сын скучает в супружеской постели! Анжелика задохнулась от негодования. И эту версию их брака представил ей Филипп? В таком случае они оба безумны! Срывающимся от гнева голосом, она осведомилась: - Прелестная картинка. Позвольте узнать, что еще поведал Вам мой муж о нашем браке? - О, я достаточно пожила на этом свете, чтобы самой не догадаться обо всем! И мне нет нужды расспрашивать сына. Впрочем, о начале Вашей жизни, точнее о причинах, побудивших его отвергнуть блестящую партию и связаться с шоколадницей, я кое-что знаю. Не стойте из себя праведницу, дорогая, Вы – подлая шантажистка! Анжелика на секунду обмерла, но вспомнив подслушанный разговор в гостиной, немного успокоилась. Чтобы сбить старую маркизу, она изобразила волнение: - Я Вас не понимаю, мадам! - Всё Вы понимаете, девственница с двумя детьми! Я говорю о ребенке. Ловко Вы женили моего сына на себе! Вам повезло, что для него честь семьи – не пустой звук. - Сколько можно вспоминать прошлое?! Сейчас все счастливы – Филипп получил сына, я – вернула себе имя. Ничего не изменишь. - Нет, мадам, не все счастливы. И в первую очередь – мой сын! И Вы ошибаетесь, считая, что ничего нельзя изменить. Не так уж это и сложно поместить Вас в монастырь и освободиться от брачных уз. И это еще не самый печальный финал для Вас, моя дорогая, поверьте! Первой мыслью Анжелики было – тетка сошла с ума! Филипп никогда не пойдет на это. Было время, когда угроза провести свои дни в монашеской обители витала над ней, но сейчас, когда она переехала к мужу и родила ему сына – это просто смешно. Но ей угрожали! Самым беззастенчивым образом! Насколько реальна была опасность? Уж не старая ли маркиза была одной из преданных соратниц Фуке? Не в ее ли замке затевался заговор? Не она ли бестрепетной рукой была готова подослать малолетнему королю яд? Мать Филиппа была немилосердным, безжалостным врагом. Кровь ударила молодой маркизе в лицо: - Я слишком долго была примерной невесткой, мадам! – голос Анжелики дрожал от гнева. - Так вот, с этого момента я запрещаю Вам, слышите, запрещаю вмешиваться в дела моей семьи! Мои отношения с мужем Вас не касаются. Мне нет дела до того, почему Филипп ненавидит Вас, по всей вероятности, у него есть на то веские причины. Но если он женился на мне, и живет со мной в браке и в одном доме, это означает лишь одно – он считает меня достойной быть его супругой и носить его титул! Вы же, Вы отравляете всё, к чему прикасаетесь! Я оставлю Вас в Ньельском аббатстве, кайтесь, сколько Вашей душе угодно. Но помните, я не пробуду с Вами под одной крышей больше ни дня. Как только Вы вернетесь в Плесси, Вы уедете обратно в Париж. И не смейте, слышите, не смейте, даже приближаться к моим детям! Или я, клянусь, я убью Вас. Насладившись произведенным эффектом, Анжелика чуть тише добавила: - Вот увидите, тетушка, Филипп не будет мне противоречить. Старая маркиза поднесла руку к горлу и внезапно потеряла сознание. В этот момент карета остановилась во дворе монастыря, дверца распахнулась: - Госпожа маркиза, госпожа настоятельница, мы так рады… Что? Что случилось? Помогите! Воды! Скорее! Старую маркизу осторожно понесли в комнаты, вокруг нее суетилось по меньшей мере пятеро человек. Анжелике ничего не оставалось, как последовать за теткой. Навстречу им, спешил взволнованный настоятель. Именно в этот момент, Алиса открыла глаза. Увидев у своего изголовья невестку, она, побелевшими губами довольно отчетливо прошептала: - Бог простит Вам Ваши грехи, мадам. Я буду молиться за Вас. И за спасение моего сына. Сгрудившиеся вокруг «умирающей» монахи, с опаской посмотрели на молодую маркизу. Да, Алиса дю Плесси-Бельер была опасной соперницей. Глава семнадцатая. Супруги Вопреки опасениям старая маркиза не умерла. Напротив, она довольно быстро очнулась, и монастырский лекарь заверил мадам дю Плесси, что жизни ее родственницы ничего не угрожает. Правда, ей всё же стоит задержаться под сенью обители на пару дней, прежде чем отправиться в обратный путь. Поручив тетку заботам настоятеля, и щедро пожертвовав на нужды аббатства, Анжелика вернулась в Плесси. Филипп не задал никаких вопросов, удовлетворившись ее скупым объяснением, что тетушка задержалась в аббатстве для бесед с настоятелем. Заглянув к сыновьям, только сегодня привезенным Ортанс от деда, и приняв ванну, Анжелика задумалась о своих дальнейших действиях. Необходимо было что-то срочно предпринять, пока старая маркиза не вернулась. Возможно, стоит заручиться поддержкой мужа? Сестра намекала ей на необходимость не пренебрегать супружескими обязанностями, но гордость не позволяла Анжелике первой пойти на примирение. За этими невеселыми размышлениями маркизу застала Барба. Она принесла маленького Шарля-Анри к матери. Анжелика не видела младшего сына около недели и заметила, что у него отросли пряди на лбу. Если художнику требовался образец для маленького ангелочка, лучше ее сына не подошел бы никто. Служанка хотела оставить мальчика в комнате, но маркиза остановила ее: - Не сейчас, Барба. Мне надо подумать. В эту секунду дверь распахнулась, на пороге стоял маркиз. Одного взгляда на мужа Анжелике хватило, чтобы понять – грядет буря. Барба испуганно сжалась, как и всегда при виде маршала, и, наскоро поклонившись, исчезла из спальни. - Надумали увидеть младшего сына, мадам? – холодно поинтересовался маркиз. - Да, я соскучилась. Что в этом необычного, Филипп? - молодая женщина гордо вскинула голову. Неужели он вознамерился учить меня материнству?! - И как давно Вы его не видели? - Чуть больше недели. - Вот как? Со своими старшими детьми Вы не разлучаетесь больше, чем на пару дней. - Что это за допрос, Филипп?! С каких пор я должна отчитываться перед Вами в подобных вещах?! - Считайте, что с сегодняшнего дня. Вы забыли о своих обязанностях хозяйки замка. И я долго раздумывал, как Вас наказать. Оскорблять Вас бесполезно – Вы не из нежных натур. Угроза отведать собачей плетки на Вас больше не действует. Ссылка? Вы ухитряетесь немедленно из нее вернуться. И только перспектива разлуки с Вашими детьми, может Вас образумить. Анжелика забеспокоилась и поспешила отвлечь мужа от этой мысли: - Помнится, при нашем расставании в армии, Вы говорили, что моим наказанием отныне будет исполнение супружеского долга… - Хм… Сначала Вы отбиваетесь словно фурия, а затем изображаете из себя монахиню, только что не перебираете четки. Вы достаточно долго и не без успеха дразнили меня, мадам и с меня довольно! Мне надоели Ваши капризы. Завтра я отправляю Вас в Париж под домашний арест. Впрочем, вряд ли Вас кто-либо захочет навестить, ведь я распространю слух, что Вы уехали в наше имение в Турень. Анжелика поняла, что на этот раз Филипп не шутит. Приказ сопровождать старую маркизу был только началом. Пока ее не было, у мужа созрел целый план по ее укрощению. А ведь после переезда в отель мужа ей казалось, что она вольна в своих действиях… - Филипп, Вы несправедливы ко мне! У меня и в мыслях не было Вас дразнить. Простое стечение обстоятельств. Если хотите, я готова исполнить супружеские обязанности хоть сейчас. Маркиз зло усмехнулся. - Сколько рвения, мадам! Что ж, Вам придется постараться. И он блаженно растянулся на постели: - Вы, кажется, неплохо ездите верхом, красавица моя? Анжелика вспыхнула: - Маркиз, здесь не бордель! Или берите, что Вам дают – я не буду сопротивляться, или немедленно убирайтесь вон! - Значит, все-таки домашний арест? – уточнил Филипп. «Мерзавец! Подлец! Шантажист!», - Анжелика не знала, на что решиться. Пожалуй, в преддверии возвращения свекрови, не стоит ссориться с мужем. - Ну, хорошо, – маркиза нервно сбросила пеньюар, подходя к кровати, - но не думайте, что Вы сможете и дальше беззастенчиво принуждать меня. Вы еще пожалеете, месье, я умею загнать лошадь! - Мы гневаемся? Тем лучше. Мне осточертела Ваша постная мина. «Проклятый Филипп! - негодавала про себя Анжелика, - "мог хотя бы помочь мне. Кто я ему? Продажная девица?!». Тишину нарушало только их горячее дыхание. Анжелика с ожесточением, быстро перешла с рыси в галоп, но, ее угрозы оказались тщетны, загнать такого зверя было непростой задачей. Несмотря на свой гнев, Анжелика больше не могла сопротивляться нарастающему удовольствию. Истома нахлынула на нее и, в изнеможении, она соскользнула на простыню и легла рядом с мужем. Глава восемнадцатая. Детские шалости Внезапно раздался торопливый стук в дверь. - Вы кого-то ожидаете, мадам? - Нет… Из коридора послышались жалобные стенания Барбы. «Что-то с моими мальчиками!» В следующую секунду Анжелика распахнула дверь. - Что случилось?! Говори! Испуганная служанка запричитала, утирая слезы: - Мадам, наши мальчики пропали! Наставник Ракан уложил их в десять вечера. Я зашла четверть часа назад, проверить спят ли они, но комната была пуста! - Нужно поверить весь замок: салоны, чердак, подвалы и парк, - раздался за ее спиной сухой голос мужа. - Мы облазили весь дом, но маленьких господ нигде нет! Мальбран, Ракан и отец де Ледигьер вместе со слугами обходят парк. Ох, месье, как бы они не утонули в пруду! Анжелика еле сдержала порыв отвесить няньке пощечину и начала лихорадочно одеваться. Утонули в пруду! Подумать только, что за глупости! Зачем только я держу столько прислуги, если детей невозможно оставить ни на минуту?! Ни на кого нельзя положиться! И она одернула Барбу: - Перестань реветь и помоги мне одеться! Анжелика оглянулась, машинально ища глазами мужа, но Филиппа уже не было в комнате. В парке царило необычайное оживление. Десятки факелов мелькали между деревьями, отовсюду доносились окрики, лай собак. Среди всей этой чехарды, маркиза с трудом нашла мужа. Он допрашивал Мальбрана. - Нужно проверить запруду у излучины реки. Пещера колдуньи слишком далеко, вряд ли они отправились на ночь глядя погулять по лесу. - Но я не пойму, Филипп, как они вышли из замка незамеченными?! - В подвале есть старый лаз. Он ведет в лес. Помнится, в детстве я сбегал таким образом … Оставайтесь здесь и поверьте еще раз все укромные места. Ла-Виолет подвел к хозяину лошадь, и небольшая кавалькада двинулась в сторону леса. Анжелика металась по дому не находя себе места. Как такое могло произойти? Куда могли пойти Флоримон с Кантором – ее милые, послушные мальчики?! Ночью! Одни! Ничего ей не сказав! Но разве она сама не собиралась бежать в Америку в десятилетнем возрасте? Ох, эти детские мечты! Как опасно, когда их пытаются исполнить маленькие исследователи. Стали появляться разбуженные гости. На маркизу посыпались тревожные вопросы, предположения и бесполезные вздохи сочувствия. Смертельно перепуганные слуги носились по дому, не останавливаясь в своих поисках, боясь гнева хозяйки. От их мельтешения у Анжелики разболелась голова. В конце концов, она в отчаяние опустилась на кушетку. Перед ней возникла набожная мина Альберта. - Дорогая сестра, я думаю, настал час обратиться к Богу. Не угодно ли тебе пройти вместе со мной в часовню и помолиться за спасение невинных душ? Гнев неожиданно вернул ей силы. - Немедленно заткнись, Альберт! Не то я отколочу тебя! Найди мне лошадь! Я еду к запруде. И ты едешь вместе со мной. Испуганный таким напором брат не посмел возражать и мгновенно ретировался. Через несколько минут они выезжали из парка. Черная, густая мгла Ньельского леса обволакивала спутников, затягивая в свое нутро. Вековые деревья, словно мачты на призрачном корабле, таяли в клубах тумана. Вдали послышался шум. На дороге один за другим проявлялись очертания всадников. Впереди всех мужчина на белом коне с перекинутом через луку седла грузом. Анжелика вгляделась в темноту. Что-то зловещее было в этой фигуре. В лунном свете маркиз дю Плесси показался ей ангелом смерти. - Матушка! Через мгновение в ее объятиях оказался сначала Флоримон, спрыгнувший с лошади Ла-Виолетта, а затем и Кантор. Забыв о своей привычной сдержанности, он плакал. - Матушка, прости нас! Мы не хотели! Через полчаса согретые и накормленные, утирающей слезы Барбой, молодые дворяне, стояли в своей комнате перед отчимом и виновато глядели в пол. Маршал, выдержав паузу, сухо начал. - Итак, господа, ваше поведение непростительно и заслуживает серьезного наказания. Объявляю вам, что с настоящего момента вы находитесь под домашним арестом. Никаких увеселений, сладостей, верховой езды, прогулок по лесу, поездок к барону де Сансе … - О, нет, месье дю Плесси, только не это! – воскликнул Флоримон, но тут же, под стальным взглядом отчима, примолк. - Поездок к барону, - продолжил Филипп тоном, не терпящим возражений. - И отдайте мне свою лютню, - неожиданно добавил он, обращаясь к Кантору. - Лучше выпорите нас, месье, - угрюмо отозвался мальчик, на всякий случай, спрятав любимый инструмент за спину. - Всему свое время, - пообещал маркиз. Анжелика не смела вмешаться на протяжении всей сцены. Первый страх за жизнь сыновей прошел, и молодая женщина размышляла о последствиях произошедшего. Нельзя не признать, что деревенский воздух и прелести загородной жизни избаловали мальчиков. Ночной побег, переполошивший гостей замка, без сомнения заслуживал наказания. Мальчики могли потеряться в лесу, стать добычей диких зверей, утонуть в реке, и было просто необходимо строго призвать их к порядку. Но, как любящая мать, Анжелика боялась, не будет ли Филипп слишком жесток с ее детьми. И возможно ли потребовать от него не вмешиваться в воспитание пасынков? С другой стороны она признавала, что мальчикам не хватало мужского воспитания, ибо наставники не смели слишком сильно ограничивать их свободу, и, пожалуй, излишне потакали их капризам. Мучимая сомнениями и смутным желанием отблагодарить, она вышла из детской вслед за мужем и коснулась его локтя, привлекая внимание. - Филипп, я бы хотела… Сегодняшнее происшествие… В этот момент в галерею, ревя как бык, влетел граф де Жанси. В руке он сжимал свой ночной колпак, потрясая им, словно штандартом. - Я убью этого мерзавца! Где он?! Где прячется этот чертов молокосос?! - Месье граф! Вы кого-то ищете? – с холодным бешенством поинтересовался Филипп. - Антуан, опомнитесь, Вы позорите меня! – воскликнула непонятно откуда возникшая Мари де Жанси. Увидев хозяев замка и свою жену, граф поумерил пыл и поспешил извиниться. - Дурацкий сон, должно быть. Прошу прощения, маркиз. Мадам, - поклонился он Анжелике. – И, обращаясь к жене, повелительно приказал, - идемте, графиня! Когда шаги четы де Жанси затихли, Филипп резко обернулся к жене и схватил ее за талию. Но, не успев обрушиться на жену с гневной тирадой, он, как будто передумав, выпустил ее и метнулся к нише рядом с лестничным проемом. Вытащив за шиворот худую фигуру, он грубо потряс ее. Анжелика узнала в несчастном Флипо. - Ай-ай-ай, месье, отпустите меня, пожалуйста, я ни в чем не виноват! - Что ты здесь делал? – строго спросил маркиз, продолжая держать мальчишку в подвешенном состоянии. - Филипп, отпустите его! – вмешалась Анжелика. Но Флипо счел за лучшее признаться во всем, что знал, и затараторил: - Это месье де Сансе, месье Дени де Сансе. Я должен был караулить на лестнице, пока он не проберется в спальню к госпоже графине. У него был запасной ключ. Пустите, месье, пожалуйста! Я больше ничего не знаю, честное слово. - Что он там делал? - потребовал Филипп. - Он отпер графиню и вышел с ней…. И еще сыграл с графом маленькую шутку. - Дальше! - Старого рогоносца опоили снотворным. Подмешали в вино, а он выдул чуть ли не половину кувшина! Мы думали, до вечера не проснется. Ну, и месье Дени хотел немного пошутить - натянул графу колпак на нос. Вот тот и проснулся в такой ярости. Маркиз отпустил шиворот Флипо, и слуга моментально исчез. - Как Вы обращаетесь с моими слугами?! – к Анжелике возвращалось самообладание. - Раньше я думал, что Вы одна такая идиотка, – угрожающе начал Филипп, медленно повернувшись к ней. - Но нет, и Ваши дети, и Ваши братья – все пошли в Вас. Сумасбродная кровь Сансе! Вас всех так и тянет свернуть себе шею! Что, по-вашему, последует за этой выходкой?! - Но…, - пробормотала ошеломленная маркиза дю Плесси, - я поняла, что граф не видел своего обидчика? - Граф де Жанси не такой дурак, мадам, и может сопоставить факты. Вы что не заметили, что Ваш брат волочился за его женой с самого приезда! Довольно! Я займусь этим завтра. И взглянув на жену, взорвался: - Что Вы стоите здесь?! Хотите простудиться?! Отправляйтесь немедленно к себе! Сидя в своей комнате, она перебирала впечатления тяжелого дня. Да, кровь Сансе – кровь упрямства, свободы и жажды приключений. Ее мальчики мечтают о дальних странствиях, как когда-то она сама грезила об Америке. С каким-то глупым умилением Анжелика вспомнила слова маркиза. В общем-то, Филипп прав, мы, Сансе, все такие - норовим свернуть себе шею. Ей неожиданно стало жалко мужа. Какой он трогательный, когда злится. Бедный! Знал ли он, на что шел, связывая свою жизнь с Баронессой Унылого платья и ее семьей? Не так-то легко иметь родственниками весь выводок Сансе, мой дорогой! Анжелика рассмеялась. Нет, она больше не сердилась на него. Она сама должна сделать первый шаг.
Psihey: Глава девятнадцатая. На вершине блаженства - Я пришла поблагодарить Вас, Филипп. После турнира за мной остался небольшой долг, и последние события … В общем, я в Вашем полном распоряжении. Маркиз, растянувшись в кресле, читал письмо. Внезапное появление жены в его спальне, застало Филиппа врасплох. На секунду он замешкался, но затем с усмешкой поинтересовался: - Что на Вас нашло? Куда Вы дели свой чепец, добропорядочная мать семейства? - Я закинула его за мельницу, - просто улыбнулась Анжелика, - пари, как и карточный долг, для меня священны. Итак, какова Ваша прихоть, маркиз? - Хм, надо подумать. Когда имеешь дело с баронессой Унылого Платья, выросшей в атмосфере лукового супа…, - преувеличенно серьезно начал он, задумчиво погладив подбородок. - Право, я опасаюсь напугать Вас, моя маленькая скромница. Их взгляды встретились. И хотя она улыбалась, в душе ослепительной мадам дю Плесси трепетала маленькая Маркиза Ангелов. - Я давно покинула стены монастыря, Филипп, и с тех пор успела познать жизнь во всех ее проявлениях. Не думаю, что Ваша просьба может сильно меня удивить. «Кто из нас охотник? – спрашивала себя Анжелика. – Без сомнения, Филиппа забавляет эта игра, но всё же он прячется, прячется за привычной иронией. Чего Вы опасаетесь, мой неуязвимый Марс?». И она присела на подлокотник его кресла. - Позвольте, месье, я сама кое-что предложу Вам. Уверена, моя маленькая игра придется Вам по душе. Едва касаясь, она провела пальцами по алебастровой груди мужа. Холодный шелк заскользил под ее пальцами, обнажая гладкую, но такую теплую плоть. Торс Аполлона. Ее сердце бешено забилось. Маркиз не изменил позы, но вопросительно взглянул на нее. Не дожидаясь пока Филипп отпустит ироничное замечание и ее решимость растает, Анжелика соскользнула с колена мужа на пол, и, едва касаясь его тела, запечатлела на коже поцелуй. Он вздрогнул, но не двинулся с места. «Что ж, господин волк, сейчас мы посмотрим, кто из нас кого съест». Посещение салона прекрасной Нинон и их долгие беседы наедине многому научили мадам дю Плесси. Познать науку любви до конца невозможно. Однако же в наших силах быть любознательными учениками, всегда готовыми к новым открытиям. Куртизанка говорила об изощреннейших способах доставить радость в любовных ласках так легко и свободно, что не позволяла неуместному стыду испортить удовольствие. Томные поучения куртизанки явственно зазвучали в голове, и Анжелика бросилась, как в омут с головой: «Прикосновения кончиков пальцев к коже, моя дорогая, должны быть похожи на летний ветерок – такие же легкие, нежные и манящие, словно рябь на поверхности пруда. Ветерок все усиливаясь, уносит влюбленных ввысь, но берегитесь, дорогая, капризам не место в этой любовной ласке – капризный ветерок, который не хочет доставлять непрерывное удовольствие, скорее приведет к горечи разочарования – уж лучше бы он вовсе не дул». Пальцы Филиппа вцепились в подлокотник. Он все еще сдерживался, не позволяя себе отдаться ее ласкам. Но его тяжелое, неровное дыхание обещало ей, что победа уже близка. И прекрасная воительница предприняла новый маневр. «Поцелуи подобны тому, как ласкает нас теплое солнце в прохладный день и тому, как освежает прикосновение воды в полуденный зной. То сухие и жаркие, то влажные и освежающие; то нежные, то настойчивые; но всегда волнующие, всегда увлекающие куда-то туда, где только и возможно абсолютное счастье, на вершину блаженства». Филипп обессилено выдохнул. - Клянусь, мадам, Вы – искусная мастерица! А мне есть с чем сравнить…, - слегка охрипший голос мужа вернул ее к реальности. - Я же обещала, что моя награда Вам понравится, - улыбнулась она. Вид мужа рассмешил ее. Она явно застала его врасплох. Анжелика исчезла из комнаты так же внезапно, как и появилась. Засыпая, Анжелика с нежностью думала: «Бедный Филипп, наверное, решит утром, что я ему приснилась». Глава двадцатая. Поросенок на вертеле Она бежала по темному, влажному лесу, спотыкаясь, цепляясь одеждой за ветки, рискуя упасть. Вековые, поросшие мхом деревья, закрывали свет. Страх, безумный страх пульсировал в висках и мешал думать. Она бежала в полной тишине – только тяжелое, сбившееся дыхание. Кто-то схватил ее за плечо и вырвал из ночного кошмара: - Вставайте, мадам! Скорее! Кое-что произошло. У ее изголовья стоял Филипп, бледный, без парика. - Что? Что случилось?! - Ваш брат дрался на дуэли. - Но…, - Анжелика запиналась от волнения, - я надеюсь… - Не надейтесь. Его нужно перевязать. Я жду Вас в саду, у старой беседки. Смотрите, чтобы Вас никто не заметил. - Я сейчас спущусь, Филипп. Но, ради Бога, все живы? - Граф де Жанси мертв, мадам. Прибывающий обычно в прекрасном расположении духа, молодой повеса на этот раз был бледен, как смерть, и дрожал: - Сестра! Я не хотел! Ты должна верить мне. Я… я … он налетел на меня сзади, еще немного и он убил бы меня! Если бы не твой муж… - Успокойся, Дени, и расскажи обо всем по порядку, - потребовала Анжелика, - сядь, я перевяжу тебя. Незадавшийся дуэлянт сбивчиво поведал сестре, как встретился с графом де Жанси рано утром в назначенное время (вызов был послан вчера ночью через Альберта). Сначала удача была на стороне молодости, но когда Дени запнулся за что-то и выронил шпагу, граф ногой отшвырнул оружие и усилил нападение. Какое-то время Дени уворачивался, получая незначительные раны, но потом упал, и был бы поражен насмерть, если бы не маркиз дю Плесси. Подбегая к месту дуэли, он крикнул графу, чтобы тот обернулся. Разъяренный де Жанси бросился на нового соперника. Поначалу он чуть не сбил маркиза с ног, но скоро силы стали оставлять его, в отчаянном порыве граф с диким ревом полетел на маркиза. В последний момент Филипп увернулся и пронзил соперника - шпага прошла насквозь. Через несколько минут, изрыгая проклятия и кровь, граф де Жанси умер. - Ты защитишь меня, Анжелика? Ведь, правда, защитишь? - он умоляюще цеплялся за ее рукав, и, не дождавшись ответа, обреченно констатировал – Понятно. Значит, твой муж меня убьет. - Хотел бы, уже убил. Или, учитывая то, что ты мне рассказал, дал бы графу докончить дело. Ах, Дени, какого черта ты волочился за его женой?! - Но что в этом ужасного? Я молод. Мне хочется развлечений, в конце концов! - В таком случае, сударь, платите сами по своим долгам! - разозлилась Анжелика, - ты хоть понимаешь, чем грозит тебя вся эта история? Вторая дуэль за месяц. И эта со смертельным исходом! В нашем замке! Ты подумал, в какое положение ты ставишь нас?! И почему Альберт не пришел ко мне еще вчера?! - Да, он приходил! Этот монашек перепугался и помчался рано утром жаловаться. Но ты не открывала, - неуверенно протянул Дени, - ну и брат подумал, что ты не у себя, а у … Анжелика вспыхнула. Так вот откуда Филипп узнал о дуэли. Но почему он сразу не разбудил меня? И чтобы справиться со смущением, она снова накинулась на брата: - Ах, Дени, ты хоть понимаешь, чего эта выходка может тебе стоить?! Если кто-то узнает …, - от отчаяния она закусила губу, продолжая молча перевязывать брата. - Ему грозит тюрьма и даже смертная казнь…, как, впрочем, и мне - закончил за жену подошедший маршал. Увидев зятя, Дени притих и вжал голову в плечи. - Филипп… – ей хотелось поблагодарить мужа, но она не смела, боясь его гнева, и ограничилась вопросом, - Что мы будем делать? После минутного раздумья, маршал привычно начал раздавать сухие указания. Альберт уедет с Дени подальше отсюда, возможно потребуется помощь Раймонда. Нет, ни минуты нельзя задерживаться в Плесси. Его никто не должен видеть. Ничего, потерпит, не умрет. К старому барону лучше не заезжать – мальчишка может проболтаться, а щепетильность барона де Сансе в вопросах чести поставит под угрозу весь план. И никаких писем мадам де Жанси! Иначе Вы будете иметь дело со мной, сударь! Ла-Виолетт отвезет тела графа и его слуги в соседний лес и оставит там, неподалеку от дороги, инсценировав ограбление. Гостям будет сообщено, что граф поздно вечером получил срочное сообщение и уехал. Вы же, мадам, займетесь графиней. Она знала о вызове и может не поверить в историю с лесными разбойниками. Филипп ушел за лошадьми, а тем временем на тропинке показались Ла-Виолет с Альбертом. Мужчины волокли по земле что-то тяжелое. Анжелика вгляделась вдаль и глухо вскрикнула – потомок славного рода был проткнут шпагой насквозь, словно поросенок, насаженный на вертел в очаге «Красной маски». - Лучше не смотри, Анжелика, - шепнул Дени, - с него крови, как с кабана и такое отвратительно лицо! Глаза вытаращены … Он осекся, видя, что сестре нехорошо. Тем временем Ла-Виолет притащил тело слуги графа, и уложил рядом с первым. Филипп вернулся, ведя в поводу двух лошадей. Анжелика не посмела спросить, кто убил слугу графа. Чутье подсказывало ей, что сейчас разумнее всего не задавать лишних вопросов, а делать то, что говорит Филипп. Наскоро обняв братьев, она сунула увесистый кошелек Дени, наказала слушаться распоряжений маркиза и сразу же написать ей от Раймонда. Через четверть часа молодые люди уже уезжали заброшенной дорогой подальше от замка. Проводив их, Анжелика медленно пошла к себе в комнату. Ну, почему, почему всё так происходит?! Неосторожный Дени, глупая дуэль. Анжелика холодела при мысли, что огласки не удастся избежать и ее брату придется скрываться. И можно ли положиться на Альберта? Как бы он не начал их шантажировать, чтобы заполучить место настоятеля в Ньельском аббатстве! Как она не пыталась отвлечься, воспоминания накатывали с новой силой: раненный Дени, Альберт с поджатыми губами, запах крови, угрюмый великан Ла-Виолет и два изувеченных труппа на зеленой лужайке. Голова шла кругом. Да, не таких семейных тайн, способных связать ее с Филиппом, она хотела! Но мучительнее всего был последний взгляд мужа, полоснувший ее, как пощечина. В довершение всех бед, под утро в Плесси вернулась старая маркиза и заперлась с сыном в библиотеке. «Что она наговорит обо мне? Может, сообщит Филиппу, что я пыталась ее убить?», - невесело размышляла Анжелика. Глава двадцать первая. Рухнувшие надежды Низкие свинцовые тучи и душное марево предвещали грозу. Мрачное настроение хозяйки передалось оставшимся в Плесси гостям, и завтрак прошел сковано. Белый замок, словно замер в предчувствие беды. Да, поводов для радости не было. Сначала стало известно, что старая маркиза, ни с кем не прощаясь, уехала в Париж. Затем местные крестьяне привезли в Плесси бездыханное тело графа де Жанси и его слуги, найденные в лесу на дороге в Пуату. По всей вероятности, заключил деревенский староста, на них напали лесные разбойники - не следовало ездить по лесу ночью. Графиня де Жанси упала в обморок, и в замке воцарилась гробовая тишина. Филипп не показывался – он не вышел к завтраку и заперся у себя в кабинете. На вопросы Анжелики, Ла-Виолетт отвечал ей, что с утра привезли донесение из ставки и маршал очень занят. В малой гостиной маркиза нашла офицера из полка Филиппа, дожидавшегося аудиенции. К сожалению, она забыла, как его зовут. - Месье, Вы с донесением из ставки? Что-то срочное? Маршала отзывают из отпуска? - Мадам дю Плесси, - он поклонился, - позвольте засвидетельствовать Вам мое почтение. Новости, к сожалению, пренеприятные. Испанцы открыли шлюзы, и маршал Тюренн потерял много людей. Король срочно призывает месье дю Плесси в армию. Появился Ла-Виолетт и сообщил, что маршал ждет. Офицер взлетел по лестнице, забыв на столике стопку писем. На верхнем из них маркиза узнала изящный почерк шевалье де Ламюльера. Негодный мальчишка-адъютант! Что ему нужно? Что это? Признания в любви? Он явится к нам в Плесси? Только его мне не хватало! Ла-Виолетт с поклоном забрал письма и удалился. Я разберусь с этим позже, - решила Анжелика, - сначала графиня. Мадам де Жанси, уже одетая в траурное платье, встретила ее с непроницаемым лицом. Она благодарна мадам маркизе за помощь в перевозке тела ее бедного мужа. Да, она немедленно отправляется в Париж со своим скорбным грузом. Да-да, ужасная случайность. Не стоило ездить по лесу ночью, но Антуан так упрям! То есть был упрям. Нет-нет, не беспокойтесь, всё в порядке, ничего не нужно. Вы не могли бы оставить меня одну? И ни одного слова о Дени. Ну, хотя бы она не собирается ему вредить… Анжелика застала мужа в одиночестве. Он не обернулся на стук двери. Дождь за окном. Полумрак. Молчание. - Как темно… Я прикажу зажечь свечи. - Оставьте, мадам. - Я понимаю, сейчас не лучшее время для бесед. Но я говорила с графиней де Жанси и она… - Повторяю, мадам. Оставьте меня! - Я не понимаю, Филипп! Он резко повернулся. Лицо маркиза казалось застывшим. - Что мне сказать, мадам, чтобы Вы убрались прочь? - Почему Вы разговариваете со мной в таком тоне? Я выполняла Ваше поручение - утешала графиню. Она могла угрожать Дени! Его лицо исказилось. - Вы! Ваши дети, Ваши братья, весь выводок Ваших родственников! Сколько, я спрашиваю себя, сколько вы все еще будете терзать меня?! «Что еще случилось?!» - в ужасе подумала Анжелика. - Филипп, я тоже расстроена этой глупой историей, - примиряющее обратилась она к мужу. - Я обещаю, Дени задумается над своим поведением. Этого больше не повторится. Но Вы несправедливы ко мне… - Дело не только в Вашем брате! Если бы только это! - Что тогда? Что Вам снова не нравится?! А Вы сами?! Вы не мучаете меня?! - Вы больше измучили меня, мадам! Кровь бросилась молодой маркизе в лицо, и она подлетела в гневе к мужу. - Постойте-постойте, это Ваша мать? Она постаралась на прощание? Что она наговорила Вам обо мне?! Она безумна! Филипп, она ненавидит меня, клянусь! - Я не хочу ничего слышать! Не от Вас, не от моей матери! Оставьте меня обе в покое! Но Анжелика уже взвилась, ее осенила новая догадка. - Ах, я, кажется, знаю, в чем дело! Это Ваш адъютант, этот негодный мальчишка! Его письмо…. Какие гнусные сплетни он собрал обо мне? Я предупреждаю Вас, маркиз, если я только увижу его в Плесси…! Филипп смотрел на нее молча, не отрываясь. Наконец, глухим голосом он ответил: - Не увидите. Он мертв. - Ох! Я … Я не знала. О, мне очень жаль, Филипп, что один из Ваших адъютантов погиб. Но …, у нас сейчас полно других забот, положение ненадежное, нам необходимо обсудить наши дальнейшие действия! - Довольно, мадам. Мне плевать на Ваши дальнейшие действия. После полудня я отбываю в расположение армии. Ваших братьев нет в замке, так что, надеюсь, с глупыми дуэлями покончено. Делайте что хотите. Можете возвращаться в Париж. Мне всё равно. В отчаяние она сжала виски. - Филипп! Всё было так … Я поверила... Зачем?! Но муж больше не замечал ее, он словно ускользал. Маркиз вышел из комнаты, не оглянувшись. Анжелика без сил опустилась в кресло. - Я никогда не понимала его. Так чудесно начавшиеся каникулы закончились. Надежды на примирение рухнули. По чьей вине это случилось? Виноваты были все и в то же время никто. Дуэль Дени, месть старухи-маркизы, плохие новости из ставки, письмо адъютанта … Люсьен де Ламюльер. Филипп сказал, что он мертв? Сколько же ему было? Не больше восемнадцати. Хитрая лисья мордочка, веснушки, серые прозрачные глаза смотрят на нее с ненавистью. Этот взгляд, казалось, преследовал ее всю летнюю кампанию во Фландрии. Развращенный шевалье из числа щеголеватых, избалованных мальчиков. Адъютант, влюбленный в ее мужа. Жгучий стыд, беспомощность, ущемленная гордость красивой женщины. Было время, она многое отдала бы, чтобы избавиться от него. Что ж, война исполнила ее желание. Маркиза дю Плесси сидела в темноте, боясь потревожить тишину. За окном упрямо стучал дождь. В закутках кабинета прятались тени прошлого. «Дайте времени время», - вспомнила Анжелика любимую пословицу Нинон де Ланкло. – «Только на него мне и следует теперь надеяться». На столике лежало забытое письмо с жемчужной булавкой. Письмо Люсьена де Ламюльера Милостивый государь! Если Вы получили это письмо, значит, мир уже избавился от Вашего маленького грешника Ламюльера. Вы, наверное, сейчас гадаете, какую глупость я совершил на этот раз? Боюсь, я не знаю, что Вам ответить. Может быть, меня убили на дуэли. Хотя из-за чего мне драться? Я не играю в карты, не сую нос не в свое дело и не бегаю за чужими женами. Или, может быть, я узнал чью-то страшную тайну и мне прислали отравленные перчатки. Я верю, Вы отомстите за меня коварным врагам. Этот несносный мальчишка смеется! Хорошо, я буду серьезен, как настоящий солдат. Скорее всего, меня просто настигла шальная пуля. Глупая случайность. Обычное дело на войне. А, может быть меня взяли в плен и замучили зверскими пытками и я умер с Вашим именем на устах. Посмотрите на него - теперь он позерствует! Не сердитесь. Я обещаю, быть серьезным. Всё, я перестал смеяться. Вы должны извинить меня, месье. Поймите, не очень-то легко писать письма с того света! Я сам не знаю никого, кто бы в этом преуспел. Помилуйте, сейчас он богохульствует! Видите, как удобно быть призраком. Стой я сейчас рядом с Вами, я, безусловно, был бы счастливее в тысячу раз, но Вы бы уже жестоко отчитали меня, а может, кто знает, и наградили бы пощечиной. Впрочем, от Вас я готов стерпеть всё, что Вам будет угодно. Лучше я буду писать о Вас, а то Вы еще чего доброго, совсем бросите читать. Мне очень многое нужно Вам сказать. Так много, что я и не знаю, с чего именно начать. В голове крутятся обрывки воспоминаний, мыслей. Например, я помню, как первый раз Вас увидел. Нет, не во время моего представления Вам у монсеньора принца Конде (тогда я робел и совсем ничего не различал перед собой). Это было в театре, в Бургундском отеле. Давно. Но Вы не помните, я уверен, Вы не заметили меня. Вы сидели в ложе с какой-то дамой, но не смотрели на нее. Ваше имя было мне известно – Вы уже снискали военной славы и сияли в ее ореоле. Но не только Ваш титул и рассказы о Ваших подвигах притягивали мой взор. Вы были здесь и в то же время где-то по ту сторону, словно ангел смерти, спустившийся в наш мир и с удивлением взиравший на происходящее. Ангел безупречной, неумолимой, мучительно-прекрасной красоты. В ту ночь я не спал. Я грезил Вами, грезил военными подвигами, которые я совершу ради Вас. Я восхищался Вами с тех самых пор, и восхищение мое все росло, чем лучше я Вас узнавал. Не было случая, чтобы Вы уронили себя в моих глазах. Из любых переделок Вы выходили с честью. О! Даже из истории в Норжене. Другой на Вашем месте бросился бы в слезах в ноги королю, был бы подвергнут изгнанию, заточен в крепость, но только не Вы! Вы держали удар так стойко, что я переставал верить, что Вы – человек. Казалось, Вы решительно не нуждаетесь в снисхождении и жалости. Всё-всё, я прекращаю. Знаю, Вы терпеть не можете все эти слюни и часто ругали меня, когда я распускал их. Я старался не разочаровывать Вас. Не знаю, насколько у меня это получалось. Все мои безумства в армии я совершал только ради Вас, во имя Вас. Помните, например, когда Вы послали меня с донесением в ставку к Его Величеству. Дорогу обстреливали, и только в середине пути я понял, что полк Суассона отступил и я еду по вражеской стороне. Я не буду Вам врать, говоря, что мне не было страшно. Ужасно, нестерпимо страшно, до тошноты, до дрожи. Но ни одной мысли повернуть назад, подвести Вас, у меня не было, и быть не могло. Когда я вернулся, чудом оставшись живым, Вы в первый раз сказали мне: «мой мальчик». Никто никогда не говорил мне этих слов так, как сказали Вы. Я был готов рыдать у Вас на плече, клянусь! И только боязнь вызвать Ваше презрение своей слабостью, помогло мне скрепить себя. Я и потом таял от блаженства, когда Вы, то жестоко, то иронично укоряли меня: «Мой мальчик, Вам следовало бы…», «На Вашем месте, я бы…», «Если бы не Ваша молодость…». Я был готов стерпеть от Вас любые жестокие шутки, любые насмешки, любое обидное прозвище. Впрочем, иногда я все же спорил с Вами по вине моего упрямства. Помните, когда мы выбирали фасон для моих усов? Как Вы препирались с цирюльником, доказывая, что мне пойдут «ниточки», но без завитков, а я нарочно встал на сторону презренного слуги и твердил, что Вы не правы и «ниточки» - это совершенно не мое. Стыдно признаться, но сейчас я строго следую Вашим рекомендациям в этом вопросе и нахожу, что у Вас безупречный вкус. Да, и по поводу воротничков – посыпаю голову пеплом – Вы правы, правы, правы, тысячу раз правы! Но кое в чем, я не признаю своей вины. Вы жестоко ошиблись, выбрав для меня ту рыженькую молодую особу – мадемуазель N. (со всеми остальными особами я готов был мириться, скрепя сердце). И хотя, я не посмел сказать Вам этого в лицо, я остался недоволен. Она была ужасно вульгарна! И этот цвет! Рыжий! Он неизменно сопровождается веснушками, этими отвратительными отметинами. Вы, верно, хотели посмеяться надо мной, месье?! Впрочем, я остыл и уже совсем не сержусь. Положа руку на сердце, если в ком и есть некоторая прелесть, которая возможна у женщин, так это в маленьких светлоглазых блондинках, которых неизменно выбираете Вы. Раз уж я заговорил о женщинах, то сейчас, не опасаясь Вашего гнева, я могу сделать признание. Я всё понимаю, всё, что Вы объясняли мне о наследниках, о непрерывности рода, и о браке, как необходимой и неизбежной обязанности дворянина. Понимаю и не спорю. Но женщины – эти лживые, по большей части глупые, алчные, развращенные и неверные создания – как можно мириться с ними?! Я допускаю еще некоторое удовольствие от их ласк. Но они несравнимы с теми последствиями, которые влечет за собой привязанность к этим дочерям Евы. Только ослабишь бдительность, как они уже готовы сесть вам на шею! Нет, если что-то и есть настоящее в жизни, так это мужская дружба. Война венчает нас, словно супругов, скрепляет наши узы порохом и кровью. Здесь нет лжи – когда рискуешь своей жизнью, для человека, который тебе дорог, когда тащишь его на себе из-под обстрела, ты становишься братом по оружию, а эта связь священна и нерушима. Есть ли что-то более искреннее, чем мужские объятия? Любовь патрициев. Наследие Рима. Золотой век. Вы говорите, что одно не отменяет другого, что я слишком молод, и всё пойму со временем, но я не могу и не хочу так думать. Мужская любовь для меня никогда не сравнится с ласками женщины. Кстати, раз уж я решил очистить совесть, сознаюсь Вам в еще одном грехе. Возможно, я немного Вас позабавлю. Эта рыженькая мадемуазель N., пыталась сделать через меня протекцию для своего кузена. Он, видите ли, всегда мечтал служить под Вашим началом! Я уверен, она с ним спит! Хитрая бестия через своего дядю подольстилась сначала к Вам, а когда Вы поручили ее мне, пыталась разыграть меня, как карту в своей партии. В ответ я подстроил с ней злую шутку – привез ее вместо театра в бордель с завязанными глазами (обещая устроить ей «сюрприз») и оставил там. Ох, боюсь, ей пришлось несладко! Я пишу Вам все эти глупости и ругаю себя за мелочность (не для этих унизительных пошлостей задумывалось мое письмо! и это после Рима и патрициев! О!), но у Вас были неприятности после этого случая с ее дядей, а я так и не сознался, почему выкинул эту шутку. Поймите, я не мог! Вы бы сами наказали меня за доносительство! А помните, как Вас смешили мои проказы? Вас – человека, которого все считают злым и жестоким, с ледяным сердцем, которого ничего не может тронуть. Устроив мне выволочку, Вы неизменно кончали тем, что все равно усмехались над очередной моей выходкой и говорили, что раз уж Небо послало Вам крест – возится со мной, то хотя бы я не даю Вам скучать. Зато, когда я ловил одни лишь намеки на Ваше одобрение, я преисполнялся гордости и такого счастья, коего не может, наверное, вместить все мое тело. Мне казалось, что еще чуть-чуть и я взлечу. Поверьте, за одно такое мгновение стоит жить. А еще я помню, как Вы перевязывали меня, там, на передовой. И ругали, конечно, ругали последними словами, за то, что я так необдуманно рисковал. Ваш глупый, безумный Люсьен снова подставил голову под пули. А я был счастлив. Счастлив от того, что не умер, оттого, что Вы рядом, и оттого, что Вы волновались из-за меня. А Вы волновались. Не отпирайтесь! Еще я помню, Вы, наверное, думали, что я сплю или в забытьи, но я всё помню. В тот же вечер, Вы зашли ко мне в палатку, какое-то время, молча, стояли надо мной, а потом поцеловали. Я до сих пор ощущаю тепло Ваших губ. Еще я помню, как Вы сказали, что хотели бы, чтобы я был Вашим братом. Я сохранил эти слова в своем сердце. Но я люблю Вас не как брат, я люблю Вас несоизмеримо сильнее. Я живу Вами, дышу Вами, я … Вот, я снова заговорил как «ландыш», а Вы не любите этого и я замолкаю. Я, наверное, утомил Вас своими глупыми воспоминаниями? Потерпите немного, я перехожу к главному. Я не могу умереть, не сказав Вам этого. Вы были неуязвимы, словно закованы в волшебные доспехи. Доспехи Ахиллеса. Они хранили Вас, пока не появилась эта женщина… Ваша ахиллесова пята. У античного героя было только одно незащищенное место и, поразив его, Парис смог убить и самого Ахилла. Я знаю, она погубит Вас, месье. Она разобьет Ваши доспехи, оставит беззащитным. Вы погибнете в одиночестве, принесенные в жертву ее красоте и тщеславию. Будет ли она вспоминать Вас? О, не обольщайтесь! Она не видит никого кроме себя! Врывается в чужую жизнь, идет напролом, лишь бы удовлетворить собственные прихоти. Она не знает Вас и не ценит. Одно женское притворство. Я вижу его насквозь. Ей безразлична Ваша честь, Ваши принципы, всё, что для Вас свято. Она умнее, хитрее, но и безжалостнее других женщин. Берегитесь, месье, она очень опасна! Под личиной ангела скрывается демон. Но довольно! Вы не слышите меня. И если меня уже нет на этом свете, значит, я не смогу защитить Вас от нее. Кто будет охранять Ахиллеса, если Патрокл мертв? Проклятье! Я ломаю пальцы от гнева и бессилия! Вы смеетесь? Нет, Вы не смеетесь, Вы снова сердитесь. Я знаю. И кривите губы влево, как всегда, когда злитесь. Я люблю смотреть на Ваше лицо в эти минуты. Вы страшны в гневе, но божественно прекрасны. Настоящий холодный и неуязвимый бог войны Марс! Но больше всего я люблю, когда Вы слегка улыбаетесь – тонко и загадочно. И мое сердце замирает от восторга. Никто не знает, что стоит за этой улыбкой. Никто, кроме Вас. Ах, если бы Вы вспоминали меня с этой улыбкой! Нечасто, хотя бы иногда. Будете? Обещаете, вспоминать своего мальчика? В таком случае, мне больше и нечего желать. Вчера я внимательно слушал проповедь, хотя раньше никогда этого не делал. Меня сложно назвать праведником. Напротив, я ужасный грешник, испорченный мальчишка - что с меня взять? Но к сути. Церковь обещает нам вечную жизнь после смерти. Признаться, я сомневаюсь. Но, если у меня впереди целая вечность, чтобы вспоминать Вас…. Ваш голос, Вашу улыбку, Ваши объятия. Что ж, я неплохо проведу это время. И когда мрачный Харон повезет Вас через Стикс, знайте, я жду Вас на том берегу. Вечно преданный Вам, шевалье де Ламюльер P.S. Если мое бренное тело не попадет в лапы к мародерам или лесным разбойникам, к этому письму будет приколота жемчужная булавка для галстука, которую Вы подарили мне на семнадцатилетние. Пусть она напоминает Вам обо мне. Целую Ваши руки, Л.
Psihey: Глава двадцать вторая. Ныне отпущаеши Несколькими часами раньше. Мать и сын ссорились. - С меня довольно! Я сыта по горло Вашей женой, Филипп! Ох уж эта Сансе! Всё такая же. Как она позорила меня, как дерзила, когда Ваш отец вознамерился взять ее к нам! С тех пор, доложу я Вам, она мало изменилась. Нищие, убогие Сансе! - Не такие уж и нищие. Вам известно, что жена принесла мне внушительное приданое? - Всё равно. Она лавочница, торговка! Как она оскорбляла меня по дороге! Я чуть не отдала Богу душу! И потом бросила меня умирать в аббатстве. - Не преувеличивайте, мадам. По-моему, Вы в добром здравии. - Еще Вы, сын мой, будете меня оскорблять! И оставьте этот скучающий тон! Но, я продолжаю. Я вывела ее на чистую воду. Она во всем призналась. В шантаже и в своем страшном прошлом. У нее же двое детей! Непохожих друг на друга детей, замечу я Вам. Я надеюсь, Вы хотя бы навели справки об их законнорожденности? - Вы убедили меня, мадам. Я не нашел бы лучшего способа досадить Вам, как женившись на ней! – рассмеялся маркиз. - Филипп, Вам будет не до шуток, когда я скажу, что Ваша жена хочет меня убить! И что Вы по ее требованию не воспротивитесь этому злодеянию! - Матушка! Вы верно действительно не в себе! То Вы чуть не умерли от тягот пути, то Вас вот-вот убьет моя жена… - Перестаньте иронизировать, сын мой, и посмотрите правде в глаза, - старая маркиза не сдавалась, - это опасная женщина, и к тому же с мещанскими замашками. Как Вы не понимаете, ей не место рядом с Вами?! Ее темное прошлое, подозрительные связи... Она редко ходит в церковь и, я боюсь, что она даже не верит в Бога! - Можно подумать, в него верите Вы, мадам! – маркиз в свою очередь начал терять терпение. - Филипп! - старая маркиза хотела возмутиться, но оставила обвинения в богохульстве на другой раз, - Вам не удастся сбить меня. Итак, Вы обдумали мое предложение? - О чем Вы? А, Вы всё еще жаждете обагрить свои руки кровью, Леди Макбет? - Нет, он издевается надо мной! – настоятельница воздела руки, призывая небо в свидетели. - Монастырь! Я говорю о монастыре, - назидательно повторила старая маркиза. – Ваша мать, мой дорогой, пока Вы прохлаждались, навела справки. Это единственный вариант в вашем случае. И не делайте такое лицо, Филипп! Как будто я предлагаю Вам путаться с бандитами! Просто выкрадите ее ночью и привезите ко мне в монастырь. Но почему Вы улыбаетесь? Маркизу молчал, не переставая улыбаться, и она, приободрившись, продолжила: - Понимаю. Романтическая глупость, не так ли? Ах, не хотите сами, поручите своему верзиле-гугеноту! Филипп расхохотался, но быстро взял себя в руки: - Не обращайте внимания, мадам. Так, одна старая история… Алиса дю Плесси-Бельер была заинтригована, но зная характер своего сына, не надеялась услышать подробности. Возможно, всё дело в преступном насилии? Ну что ж. И она попробовала зайти с другой стороны: - В конце концов, похищение необязательно. Если Вы доверитесь мне, я обещаю, что Ваша жена уйдет в монастырь по собственной воле. Тон матери насторожил маркиза. До сих пор он был спокоен по поводу ее грандиозных планов. Старая маркиза наигралась в интриги, поссорила нескольких старых друзей, разругалась с невесткой, и ей снова стало скучно. С матерью так было всегда. Скука – их семейная напасть, отравляющая вкус жизни. Кровь, боль, азарт, игра со смертью – всё что угодно, только не скука. Да, в этом они с нею похожи. Филипп слишком хорошо знал мать. Необходимо срочно направить ее мысли в другое русло, пока они не стали слишком опасны. Маркиз осторожно заметил: - Это, безусловно, меньший грех, мадам. - Подумайте, Филипп. Вы могли бы изредка приезжать. Я не любопытна - что вы будете делать, оставшись наедине, меня не касается. – Нежно продолжала она. После секундного замешательства маркиз покачал головой: - Нет, моя дорогая. Право же, нет. Старая маркиза поняла, что решение сына окончательно. Но ее упрямый нрав не позволял ей так быстро сдаться. - Сомневаетесь в моих силах? Уверяю Вас, сын мой, у меня есть разные способы увещевать упрямцев! - Вы не в своем уме, матушка. – Маркиз в свою очередь повысил тон. - Вы хотите, чтобы я обсуждал эти безумные идеи серьезно?! - Как Вы разговариваете со мной?! - старая маркиза побагровела. - Если бы Ваш отец только слышал это! - Оставьте моего отца в покое, мадам! - Филипп потерял терпение. - Зачем Вы приехали? Мучить меня? - Что за странные упреки?! Я приехала увидеть внука, увидеть Вас, наконец! - Мне Вы можете не рассказывать эти сказки! - Бессердечный! Жестокий мальчишка! Вы обязаны чтить меня, свою мать! - С тех пор, как монашеское покрывало похоронило Вас для мирской жизни, я ничем Вам не обязан! Что-то я не припомню, чтобы раньше Вы сильно интересовались мною. - Вы не смеете... , - в голосе старой маркизы зазвучала угроза, - я положила жизнь на Вас и Вашего отца. Вы были моим единственным ребенком. Единственным наследником! Я всегда пеклась только о Вашем счастье! И такая черная неблагодарность! - в голосе маркизы зазвучали надрывные патетические нотки. Маркиза была бы прекрасной актрисой. О, если бы Мольер видел ее сейчас! - О, да. Вы заботились! Благодаря Вашим заботам отец давно в могиле. Заботились … Не вылезая из постели Фуке! Настоятельница монастыря, забыв о смирении, взвизгнула и отвесила сыну звонкую пощечину. - Наглец! Давай, боготвори эту маленькую шлюшку! Дурак, думаешь, ты ей нужен?! Черта с два! Ей нужен король! А у тебя вырастут рога, огромные оленьи рога! Посмешище Двора – вот кем ты станешь! Он схватил ее за запястья, и Алиса дю Плесси-Бельер испугалась того, что она увидела в глазах сына. Дьявольский, животный огонь! Филипп опомнился. Все еще не сводя с матери глаз, он отступил на шаг назад и спрятал руки за спину. Как он ненавидел ее сейчас! Старая маркиза пришла в себя и, придав лицу приличествующее ее сану надменно-отстраненное выражение, гордо вскинула голову: - Я больше не нуждаюсь в Вашем гостеприимстве, маркиз. Прощайте! Это была их последняя встреча. *** Через пару месяцев старая маркиза простудилась на холодном осеннем ветру и умерла от воспаления легких. Сын не успел приехать на похороны – Франция вновь воевала за Испанское наследство. Вместо письма с последними родительскими благословлениями, маршал получил небольшой, бархатный кисет. Открыв его, Филипп увидел старинное ожерелье женщин рода Бельер. Первый раз в жизни он плакал по матери. Эпилог. Смерть Ахиллеса … Наступило пасмурное, туманное утро. Филипп обвел взглядом сухую траву на склоне холма, чернеющий вдалеке лес, серые, нависшие облака, и остановился на крепости. Казалось, что бастион всерьез намерен защищаться. Время от времени его пушки изрыгали облако дыма, но ядра падали, не достигая цели. Сколько они надеются протянуть? Несколько часов? Дней? Неделю? Иллюзия. Флер. Самообман. Маршал знал, что победа короля неизбежна. Еще немного и крепость выбросит белый флаг. Она сдастся. И она тоже сдастся. Сколько он видел их! Сотни прелестниц: то нежных и невинных, как Манчини и Лавальер, то обольстительных и развратных, как Суассон, то ослепительных и безжалостных, как Монтеспан. Все они считали себя победительницами, но были завоеваны. Она еще цеплялась за бесплодные надежды, верила, что король отступится, клялась, что любит. Хотела спрятаться в провинции. Как глупо! Как можно спрятаться от самой себя? Нет, он не винил ее. Она хотела «великолепия Версаля» и она его получила. Что будет дальше? Стыд в ее глазах, муки совести, возвращения и просьбы простить. Иллюзия. Флер. Самообман. Смерти он не боялся. Маршалы не умирают в своей постели. К тридцати годам он прожил бурную, насыщенную жизнь. Блестящая придворная карьера, победоносные военные кампании, азарт охоты, маленькие безумства в ночном Париже, салоны, дуэли, пари… Но главное, главное случилось недавно. Сын. И Она. Поднялся ветер. Маркиз смотрел на небо, но видел только ее лицо. Родное и одновременно такое далекое. Ветер увлекал его, унося всё дальше, дальше, еще секунда и оно совсем исчезло из виду. Отпусти ее. Филипп улыбнулся и закрыл глаза. Хорошая жизнь, хороший конец. Всё хорошо. Умирай, приказал он себе. И умер. *** Маршал Франции маркиз дю Плесси-Бельер погиб при осаде Доля. Пушечным ядром ему оторвало голову. На прощании мадам маркиза сказала, что его унес за собой горячий ветер войны*. P.S. Предпоследние 4 строчки нагло украдены из романа Б. Акунина «Смерть Ахиллеса» Еще есть шикарный отрывок, но так воровать нельзя:) «Смерти он не боялся, а ранения – боли, беспомощности – да, страшился. Вдруг мука окажется невыносимой? Вдруг он утратит контроль над телом и духом, как это много раз на его глазах происходило с другими»? (из Акунина). * мысли Анжелики после смерти мужа в новом 7 томе.
zoreana: Психея, вы не могли скинуть в файл обменник или на мое мыло, я просто не могу читать объемистый текст с ПК. Я по-старинке читаю с бумаги. И мне будет легче читать и комеенты свои скидывать.
Leja: Прочитала последнюю и главу и вот что отметила: Psihey пишет: Филипп слишком хорошо знал Алису. С ходу режет глаза, сын не должен думать о матери по имени. Это слишком фамильярно. Даже мы о родителях не думаем как о "Марии, Ирине, Галине,.." Psihey пишет: Алиса наигралась в интриги, То же самое. Что бы не повторять слово мать, можно заменить на мадам Дю Плесси, по контексту ясно о ком речь И не слишком ли Фил хамит матери? Psihey пишет: Давай, оставайся жить с этой маленькой сучкой! Я не представляю такую фразу в устах маркизы. Анжелика ругается как торговка, но это и понятно, она на Дворе Чудес набралась, но эта-то откуда? В подворотнях не шарилась, с солдатней не общалась...
Мария-Антуанетта: Leja пишет: Psihey пишет: цитата: Давай, оставайся жить с этой маленькой сучкой! Я не представляю такую фразу в устах маркизы. Анжелика ругается как торговка, но это и понятно, она на Дворе Чудес набралась, но эта-то откуда? В подворотнях не шарилась, с солдатней не общалась... Мне тоже эта фраза резанула глаз. Старая маркиза ведь была утонченной дамой, но, не смотря на свое злоязычие, которым славилась, никогда, думаю так вудьгарно не разговаривала.
zoreana: ] Psihey пишет: Бедный духовник Филиппа, служа мессу, поначалу путался и забывал слова от волнения. Первый раз в жизни его увещеваниям внимало столько знатных особ. Почему бедный? Для него такая честь. Он, наоборот, должен быть настолько взволнован.Psihey пишет: Пришел даже Пегилен де Лозен, не слишком рьяно посвящавший себя вере, и нашедший некоторое удовольствие, подавая дамам кончиками пальцев святую воду. Psihey пишет: Его звериные замашки и отношение к ней, как к вещи, заслуживали наказания. Ой. совсем ты сделала его извергом. Psihey пишет: Гордость не позволяла Анжелике быть мужу нянькой, предугадывая его дурное настроение, и угождая во всем. по 7 тому она именно хочет быть сестрой милосердия. И щас защищу его--он не мнительная натура. По свекрови: Я не хорошо не знаю мать Филла, но даже она была такой придирчивой мадам, то она вроде приехала из монастыря , а такие люди все амбиции переключаются на их службу. Она могла бы быть очень придирчивой к праведности, но к детям или к Анж--это надо быть светской стервой.. Psihey пишет: ревновал свою юную супругу Марию, словно мавр, к любому, кто имел неосторожность остановить на ней свой взгляд. ты имеешь ввиду Отелло?\ Нет, однозначно,надо читать с листа. Повествование легкое. без каких либо внутренних менстримов, как и предыдущее. Коробит о том, что Филл мог подумать ,что натянутость отношений может привести к драке между матери и жены.
Psihey: Leja пишет: С ходу режет глаза, сын не должен думать о матери по имени. это да, я еще поретуширую, и одинаковые слова повторяются, надо подправить.
Psihey: Leja пишет: Я не представляю такую фразу в устах маркизы. Анжелика ругается как торговка, но это и понятно, она на Дворе Чудес набралась, но эта-то откуда? В подворотнях не шарилась, с солдатней не общалась... и Люба предложите другую фразу, я изменю. она в бешенстве. она хочет оскорбить. вообще мать ему вроде "ты" говорила в 1 томе, но раз уж с самого начала у меня пошло на "вы", то я только здесь допустила.
Psihey: zoreana пишет: Его звериные замашки и отношение к ней, как к вещи, заслуживали наказания. это не я. это Анж в гневе на него так думает, и себя оправдывает
Psihey: zoreana пишет: Она могла бы быть очень придирчивой к праведности, но к детям или к Анж--это надо быть светской стервой. так она и была всю жизнь светской стервой, да еще какой! см. 1-й том
Psihey: zoreana пишет: Коробит о том, что Филл мог подумать ,что натянутость отношений может привести к драке между матери и жены. это тоже думает Анжелика, а не он. т.е. приписывает мужу эти мысли. а ей привычно, она же Двор Чудес прошла
Psihey: zoreana, я могу разместить текст в файлообменике, но меня нужно этому научить
zoreana: Psihey пишет: это не я. это Анж в гневе на него так думает, и себя оправдывает тогда прямую речь делай.ИМХО она бы такое не подумала.Psihey пишет: так она и была всю жизнь светской стервой, да еще какой! см. 1-й том я помню это обсуждение, но не забывайте. что она находилась в монастыре, а время меняет привычки , присущие мирской жизни. Психея, вы представляете жизнь в монастыре? И как там происходит жизнь. И как там происходило во времена Луи 14. да зачем далеко идти: де Ла Вальер , сколько она была послушницах? Это же не двор! И смысл ухода в монастырь этой мадам? Причина была какой?
Psihey: zoreana пишет: я помню это обсуждение, но не забывайте. что она находилась в монастыре, а время меняет привычки , присущие мирской жизни. Психея, вы представляете жизнь в монастыре? И как там происходит жизнь. И как там происходило во времена Луи 14. да зачем далеко идти: де Ла Вальер , сколько она была послушницах? Это же не двор! И смысл ухода в монастырь этой мадам? Причина была какой? где-то я давно читала, что в монастыре знатные особо далеко не все каялись, а многие так и вовсе предавались разврату. почему ушла, я думаю понятно. муж умер, она постарела, сын, наоборот, повзрослел и хотел добраться до родительского состояния и чтобы ему никто не мешал жить так, как он хочет, в логове волка. куда ей деваться? ушла в монастырь
Мария-Антуанетта: Psihey пишет: Leja пишет: цитата: Я не представляю такую фразу в устах маркизы. Анжелика ругается как торговка, но это и понятно, она на Дворе Чудес набралась, но эта-то откуда? В подворотнях не шарилась, с солдатней не общалась... и Люба предложите другую фразу, я изменю. она в бешенстве. она хочет оскорбить. вообще мать ему вроде "ты" говорила в 1 томе, но раз уж с самого начала у меня пошло на "вы", то я только здесь допустила. Я считаю, что она может перейти в порыве бешенства и откровенности на "ты" с сыном, т.к. пример такого обращения уже был, как правильно ты заметила в 1-ом томе. Но. "маленькую сучку" по-любому нужно изменить, я подумаю что можно придумать. Мне не хватает мыслей Филиппа, а они так и просятся то тут, то - там. Могбы хоть в предпоследней главе подумать, после разговора с матерью и письма Ламюлера, что они типа правы, но он уже начал потихоньку поддаваться жене, поэтому необходимо уехать и как можно скорее. а тут как раз его вызывают в армию. Очень понравилось, что маркиз заметил различие в отношении Анжелики к старшим детям и к его сыну. Так же порадовала сцена с признанием Конде чувств к бывшей мадам Моренс и хорошая реакция на это признание Филиппа и его матери.Как точно ты его описала6 скучающее лицо, но в то же время пальцы с силой сжимают подлокотник кресла и это выдает его истенные чувства. Psihey пишет: zoreana, я могу разместить текст в файлообменике, но меня нужно этому научить Я вообще не понимаю зачем это делать? Можно просто скопировать текст , создать Вордовский документ, вставить туда текст, сохранить и распечатать. Какие проблемы не пойму? Psihey пишет: где-то я давно читала, что в монастыре знатные особо далеко не все каялись, а многие так и вовсе предавались разврату. Правильно! Взять хотя бы монастырь где воспитывалась Амбруазина, так там все монахини, во главе с настоятельницей занимались развратом и прочими гадостями. Я конечно понимаю, что не везде это было так и не в коей мере не приписываю такое матери Филиппа, но как говориться - "горбатого могила исправит", и не верюя, что она стала такой себе кающейся грешницей до конца. Лавальер помоему неудачный пример, т.к. и в мирской жизни она не была испорченной стервой. А вот та же мари-Аньесс,хоть и покаялась вроде бы искренне, но так продолжала когда надо было испускать колкости и проч. т.к. характер изменить нельзя.
Zirael: Подробней позже
solomey: ПОЗДРАВЛЯЮ С ОКОНЧАНИЕМ РАБОТЫ НАД ФАНФИКОМ!!!
Psihey: Мария-Антуанетта, а если заменить на "шлюху"? то же сильно? напиши мне, что надумаешь. смысл один - что и оставайся с ней жить и будет тебе "счастье", помянешь еще мать добрым словом:)) я тоже не верю, что маман в таком возрасте ушла каятся, так от безысходности. Zirael, емко! solomey, спасибо!
Psihey: Ну вроде всё подправила. "площадную ругань" из уст старой маркизы убрала. Если еще что пропустила, пишите
Ariadna: не могла оторваться вчера вечером. С трудом выгнала себя спать. Потом выгоняла себя утром на работу. Еле выгнала. С работы не вытерпела-читала с телефона:) дочитала. Психея, я в совершенном восторге! Спасибо большае за труд!:) Филипп и мать-попадание просто 100 процентов. Даже Анж понравилась:-) пиши еще!:)
Psihey: Ariadna, как я рада, что не зря старалась! насчет "пиши еще"- я пока выдохлась:)) а что конкретно понравилось? и как про секс? не сильно пошло?
Мария-Антуанетта: Psihey пишет: Мария-Антуанетта, а если заменить на "шлюху"? то же сильно? ну так уже лучше. можно было еще на дрянь заменить, но думаю, что шлюшка - само оно. Да и Фил не брезговал так ее называть.
Ariadna: Psihey пишет: насчет "пиши еще"- я пока выдохлась:)) подкрепись, соберись с силами и давай сочинять другие главы, которых нас лишила мадам Голон. Psihey пишет: а что конкретно понравилось? Мне понравилась Алиса. Она как ни странно заняла ключевую роль и прекрасно ее отыграла. В целом мне нравится твой слог. Мне нравятся закрутки. Psihey пишет: и как про секс? не сильно пошло? минет совсем не пошлый получился. Очень легкий, красивый, ненавязчивый. Лучше, мне кажется, его описать просто невозможно. с "верховой ездой" я такой кайф не словила, конечно, но тоже ничегошно получилось, не пошло в смысле А из всего больше всего понравилось, конечно, "Срывая маски". ЗЫ, Девушки, не пора ли вам присоединиться к Психее? Я к вам обращаюсь, красавицы вы наши Мария-Антуанетта и Filippe. Что за подпольная отсидка? вначале побаловали нас своим творчеством, а потом попрятались? Это не по-товарищески! Даешь читателю пищу для ума!
Psihey: Мария-Антуанетта, заменила на "шлюшку":)
solomey: Psihey просто замечательная работа. Это практически то, что я хотела бы видеть у Голон. Только мыслей самого Филиппа немного не хватает. Поведение Алисы практически такое каким я его для себя представила. Только ИМХО она все же сына больше любила чем вы показали. Но это мой предвзятый взгляд на материнскую любовь. Может я и не права. В цело последние главы получились более динамичными и напряженными. Было очень интерестно читать, понравилась маленькая пакость Филиппа с платьем. Он ГГ хорошо подловил, как и в истории с вниманием к Шарлю-Анри. Очень хорошо описана сцена когда он наказывает пасынков. Замечательно, что Ортанс показала человеческое лицо. И наконец интимные сцены. Сцена первая ... Что то в ней коробит что ли, но правда и сам момент к такому отношении располагает. Зато вторая воспринимается очень легко. Но и в первой и второй нет и грамма пошлости. Спасибо за удовольствие от прочтения вашего произведения. Я надеюсь вы не бросите писать.
Psihey: Ariadna пишет: подкрепись, соберись с силами и давай сочинять другие главы, которых нас лишила мадам Голон. а про какой период сочинять? Хе-хе,, мне тоже понравилась Алиса, не как человек, а как персонаж. Прикольнее всего создавать "своих" персонажей и помещать их "в среду". Но главная зайка - это все равно Люсьен:)) с "верховой ездой" надо было, конечно, раскрыть тему подробнее, но я что-то забоялась. насчет "Срывая маски" - удивлена, это не самая моя любимая глава, две бабы мужика делят:) впрочем, Смиренную монахиню (которую я не знала во что переименовать) я бы вообще убрала
Мария-Антуанетта: Ariadna пишет: Девушки, не пора ли вам присоединиться к Психее? Я к вам обращаюсь, красавицы вы наши Мария-Антуанетта и Filippe. Что за подпольная отсидка? вначале побаловали нас своим творчеством, а потом попрятались? Это не по-товарищески! Даешь читателю пищу для ума! У Насти были идеи, но она сейчас пропала временно. а мне больше хотелось бы написать о том, что уже было, но только вместо мыслей Анжелики вставить мысли Фила. Только вот не знаю счегоначать...вот бы кто-нибудь помог... Psihey пишет: Мария-Антуанетта, заменила на "шлюшку":) solomey пишет: Это практически то, что я хотела бы видеть у Голон. Только мыслей самого Филиппа немного не хватает. Аналогично)) solomey пишет: наконец интимные сцены. Сцена первая ... Что то в ней коробит что ли, но правда и сам момент к такому отношении располагает. Зато вторая воспринимается очень легко. Но и в первой и второй нет и грамма пошлости. В первой сцене все как-то быстро очень, я не успела понять что-к чему, а тут ужеБарба в дверь поскреблась. а вторая сцена мне понравилась, как и отзыв Филиппа о том, что ему есть с чем сравнить.
Psihey: solomey, спасибо за развернутый ответ! и за комплименты. Я не знаю, может у меня не получилось передать, но Алиса не просто любит сына, а она его любит очень сильно, самозабвенно. Если надо, она способна угрожать Анж, которая, по ее мнению испортила жизнь сыну, если надо, Алиса готова даже ее убить! Просто это немного извращенная любовь, ну как и сама распутная маркиза, у нее смещены понятия добра и зла (например, ребенка-короля, именно ребенка, ей за нефиг делать было убить, ради великой цели). Она и ожерелье прислала, потому что все равно сына простила. Как-то так. п.с. предлагайте о чем еще написать:))
Psihey: Мария-Антуанетта пишет: Аналогично ну тяжко у меня с мыслями Филиппа. боюсь не попасть... а ты бы как первую сцену секса развернула? в смысле, в каком направлении?
Ariadna: Мария-Антуанетта пишет: У Насти были идеи, но она сейчас пропала временно. а мне больше хотелось бы написать о том, что уже было, но только вместо мыслей Анжелики вставить мысли Фила. Только вот не знаю счегоначать...вот бы кто-нибудь помог... так и начни с самого начала.. со дня их знакомства. До сих пор никто не пытался поведать жизнь Филиппа от момента "баронессы унылого платья" до его "а, мадам Шоколад". Psihey пишет: п.с. предлагайте о чем еще написать:)) я думаю, что это отличная идея отправить их в Плесси на летние каникулы. Лучше не развернешься. Поэтому, если придумать подобную же обстановку.. или к примеру, описать их жизнь при дворе. Об этом же практически ничего не написано.. или их редкие встречи дома в отеле маркиза. Можно у него ревность вызвать. Он у нас скрытный в этом плане мальчОнка, тоже прикольно было бы посмотреть, как он завертится аки уж на сковороде
Lotta: Psihey , поздравляю с окончанием фанфика! Ознакомлюсь на досуге.
Filippe: Психея, если ты действительно закончила свой фик - поздравляю! Не могу согласиться с девочками (Мария-Антуанетта, zoreana) на счет замечаний о вульгарности выражений Алисы и хамства Филиппа по отношению к матери, о котором упоминала Leja . По мне так никакой монастырь не исправит такую стерву, как Алиса, и если убрать половину слов, сказанных ей Филиппом, то это уже будет просто не Филипп. Я даже думаю, что именно в сценах с матерью наиболее четко проявилась его натура. По крайней мере когда я читала эти главы, я думала: "Да, вот это настоящий Филипп". Psihey, мне просто НУ ОЧЕНЬ понравился сюжет Читать чрезвычайно интересно, но мне так показалось, что ты уже так "выдохлась", что просто вставила последние главы (они ведь давно уже были написаны, насколько я помню?) и не обратила внимание на некую незавершенность, что ли... урезанность)))) Это как в старом третьем томе... Ну прочитала Анжелика письмо Люсьена и что? Никаких мыслей, вопросов, может быть, ревности... Ну поссорился Филипп с матерью, она покинула поместье, и почему вдруг она решила, что Анжелика достойна носить фамильное ожерелье? Т.е. я хочу сказать, что все получилось достаточно отрывочно... Складывается такое впечатление, что ты просто подводишь читателя к выводу о том, почему Филипп бросился под пули: все говорят, что он ей не нужен, а нужен король. Говорить могли хоть что, конечно, но Филипп ведь не дурак и сам в состоянии делать выводы. Тебе не кажется, что он имел возможность убедиться в том, что она его любила? А-то уж проявляется такая картина, что "бедный" Филипп попал под каблук тщеславной стерве Анжелике. Иными словами, он такая невинная овечка, а она коварный волк. Мария-Антуанетта пишет: Очень понравилось, что маркиз заметил различие в отношении Анжелики к старшим детям и к его сыну. А мне не понравилась. Это в зародыше рушит их возможное счастье в будущем. В контексте Психеи, т.е. где Филипп должен был умереть, эта сцена, конечно, вписывается очень органично - еще один повод не верить в любовь Анжелики и покончить с жизнью. Но ты ведь, Мария-Антуанетта, веришь, что у них было будущее?
Psihey: Ariadna, подумаю. можно и про военную кампанию написать, но тогда надо плотно зннакомиться своеным форумом 17 века (припасен уже), там же этикет и все дела... Lotta, спасибо! жду комментариев
Psihey: Filippe, спасибо! Ну, ты права, конечно, последние главы давно были заготовлены, середина мне долго не давалась. правда последние главы, кроме письма Люсьена (его не меняла) сильно переписаны. По моей задумке, Анжелика не увидела письмо с жемчужной булавкой и не читала его. Текст письма приводится для читателя отдельно. Она просто увидела его, когда Ла-Виолет забрал письма для маркиза,взревновала и Филе высказала. А вот о том, что ожерелье предназначается Анжелике, я не подумала! А-а! По моей-то мысли, мать сына простила и так с ним попрощалась. Черт! Да, если бы я не выдохлась, последней главой шла бы Смерть Ахиллеса, но переписанная, где все эти переживания должны были быть аккумулированы, ну и с известным эффектом... Филипп - не бедный. Это нормальный финал для него, просто мужик попал, если можно так сказать. Спасибо за замечания! когда пишешь, многого не видишь. И ты правильно меня поняла, почему Филипп так разговаривает с матерью в Ныне отпущаеши, она же, хоть и мать, но женщина, чье бурное прошлое он прекрасно помнит. С отцом, которого он уважал, Филя бы себе такого не позволил...
Psihey: Filippe пишет: Тебе не кажется, что он имел возможность убедиться в том, что она его любила? Кстати, так он же убедится в ее любви, в сцене с ковриком и потом. Он, можно сказать, поверит, но ненадолго. ибо, выражаясь его же словами - легче переделать ломовую кобылу в скаковую лошадь, чем изменить природу потаскухи. При живом Филе, Анж с большей вероятностью дала бы королю и еще бы удовольствие получила. Потом бы, конечно, расскаивалась и посыпала голову пеплом (как после секса с Вардом), но это уж потом.
Мария-Антуанетта: Filippe пишет: Не могу согласиться с девочками (Мария-Антуанетта, zoreana) на счет замечаний о вульгарности выражений Алисы и хамства Филиппа по отношению к матери, о котором упоминала Leja . У меня было возражение только насчет "маленькой сучки", но ты Настенька уже этого не увидела, т.к. Психея благополучно изменила его на "маленькую шлюшку" и правильно сделала - так лучше. Filippe пишет: Это в зародыше рушит их возможное счастье в будущем. В контексте Психеи, т.е. где Филипп должен был умереть, эта сцена, конечно, вписывается очень органично - еще один повод не верить в любовь Анжелики и покончить с жизнью Разве? А по-моему наоборот - эта сцена должна показать, что Филипп чувствует разницу в отношении жены к детям от первого брака и его сыну, и понимает, что старшие сыновья ей дороже. а соответственно дороже их отец. А у них с Филом на тот момент как раз еще нет тех отношений, которые будут потом, и вот потом Анжелика же скажет, что сын его для нее очень дорог ,он и успокоится. Filippe пишет: Но ты ведь, Мария-Антуанетта, веришь, что у них было будущее? Да. Я в это верю. Psihey пишет: Текст письма приводится для читателя отдельно. Она просто увидела его, когда Ла-Виолет забрал письма для маркиза,взревновала и Филе высказала. А мне вот тоже показалось, что она его прочла. когдаФиля вышел из комнаты.... Psihey пишет: Да, если бы я не выдохлась, последней главой шла бы Смерть Ахиллеса, но переписанная, где все эти переживания должны были быть аккумулированы, ну и с известным эффектом... Было бы очень классно, еслибы ты ее переписала и дополнила его переживаниями и ходом мыслей на тот момент. Psihey пишет: Кстати, так он же убедится в ее любви, в сцене с ковриком и потом. Потом - это в постели, перед его отъездом? Psihey пишет: При живом Филе, Анж с большей вероятностью дала бы королю и еще бы удовольствие получила. А я так не думаю, что она бы дала Анжелика у нас дама очень чувственная, вот поэтому она могла бы дать любому, не обязательно королю если бы долго не имела регулярных половых отношений. Вот поэтому как только кто-нибудь ее более-менее ласково обнял или попробовал поцеловать, то она уже и тает, тело ее не слушается и все тут. Так вот и с Лозеном вышло и я вообще удивляюсь как она потом столько лет держалась. Вот если бы у них с Филей все наладилось, включая сексуальные отношения, то и никогда бы она не стала ему изменять. Psihey пишет: Потом бы, конечно, расскаивалась и посыпала голову пеплом (как после секса с Вардом), но это уж потом. С Вардом по-моему сравнение не совсем удачное в том плане, что все-таки он ее поначалу принудил и выбора особого в той ситуации у нее не было, а вот с королем я не думаю, что он стал бы ее принуждать силой.
Psihey: Мария-Антуанетта пишет: А мне вот тоже показалось, что она его прочла. значит, я не доработала... с Вардом действительно не лучшее сравнение, но мысль мою (о чувственности) ты выразила правильно. ну не верю я, что она могла так и жить не изменяя Филу - такие понятия как "долг", можно/нельзя - это все не для Анж. С тем же Ракоци, ожидал ли король такой удар в спину? это Лозена или Дегре не удивишь такими эскападами, а король-то не ожилал
Мария-Антуанетта: Psihey пишет: мысль мою (о чувственности) ты выразила правильно. ну не верю я, что она могла так и жить не изменяя Филу - такие понятия как "долг", можно/нельзя - это все не для Анж согласна:)) Но ведь она-то жила вот так 2 года и не изменяла(почти), но чего ей это стоило...ей так хотелось мужского внимания и ласки, но хотелось именно от мужа, хотя тело ее предавало и не раз. Но опять таки тело, а не сердце и не разум. Была бы короче регулярная половая жизнь смужем и не было бы соблазна изменять. уж Филя небось монахом не жил эти 2 года и в удовольствии себе не отказывал.
Psihey: Мария-Антуанетта пишет: Была бы короче регулярная половая жизнь смужем и не было бы соблазна изменять. она же не может долго жить без приключений:))
Мария-Антуанетта: Psihey пишет: она же не может долго жить без приключений:)) это да, но приключения можно найти и не сексуального характера:) ей в воображении не откажешь. как Филя сказал. она найдет чем развлечь и занять)) короче смерть от скуки точно бы ему не грозила.
Psihey: Мария-Антуанетта, но проблема в том, что Анж наскучил бы Двор и она куда-нибудь бы умчалась заприключениями, или затеяла бы бунт, или еще чего.
Мария-Антуанетта: Psihey пишет: Мария-Антуанетта, но проблема в том, что Анж наскучил бы Двор и она куда-нибудь бы умчалась заприключениями, или затеяла бы бунт, или еще чего. могла бы и так сделать, но была бы она с Филей, то думаю не так быстро это все произошло бы)) ей в основном наскучил двор, т.к. она очень страдала от одиночества, а будь рядом мужчина возможно и не так бы скучала? могла бы ввязаться в какие-нибудь интриги и что-то еще в таком-же роде)))
Psihey: Мария-Антуанетта пишет: могла бы и так сделать, но была бы она с Филей, то думаю не так быстро это все произошло бы)) ей в основном наскучил двор, т.к. она очень страдала от одиночества, а будь рядом мужчина возможно и не так бы скучала? могла бы ввязаться в какие-нибудь интриги и что-то еще в таком-же роде))) какое-то время это ее бы развлекло, но раз в 5-6 лет она кардинально меняет жизнь, вырывается на свободу (это она в 5 томе рассуждает). и в этом время ее так несет, что ничто не может ее остановить
Мария-Антуанетта: Psihey пишет: и в этом время ее так несет, что ничто не может ее остановить ну да, пусть хоть всех перережут и сожгут, но гГ нужна разрядка раз в 5 лет и неважно, что пострадуют невинные люди, зато Анжелика развеет скуку)))
Psihey: Мария-Антуанетта пишет: ну да, пусть хоть всех перережут и сожгут, но гГ нужна разрядка раз в 5 лет и неважно, что пострадуют невинные люди, зато Анжелика развеет скуку))) ну да! а у Фили такого стремления - камня на камне от своей жизни не оставить - не было. Вот Клод Ле Пти бы для этого подошел, он по призванию бродяга, или какой-нибудь пират
Мария-Антуанетта: Psihey пишет: а у Фили такого стремления - камня на камне от своей жизни не оставить - не было. сознательно разрушать то, что строил столько лет, конечно нет, но, что жизнью не дорожил и умереть не боялся, это уж наверняка)) А по-твоему у Жо было стремление разрушить жизнь? по-моему никак нет)) наоборот он только создавал и создавал, но из-за определенных обстоятельств и происходили те разрушениякоторые были. Вспомни как жаль ему было Катарунк)))
allitera: Мария-Антуанетта пишет: А по-твоему у Жо было стремление разрушить жизнь? по-моему никак нет)) наоборот он только создавал и создавал, но из-за определенных обстоятельств и происходили те разрушениякоторые были. Вспомни как жаль ему было Катарунк))) обстоятельства, кстати во всех случаях одни - его гордость и заносчивость.
Psihey: allitera, хотела посоветоваться. что полагалось за участие в дуэли, если соперник убит? + слугу графа, как свидетеля, тоже пришлось убить. ну, если кто-нибудь донес эту информацию до правосудия? (это я о фан-фике).
allitera: смертная казнь по-любому, живой ли, мертвый. Но могли быть личные помилования короля.
Psihey: allitera, ой! а разжалование будет (если военный)?
allitera: вовсе не обязательно.
Psihey: allitera, пойду исправлю. а казнь когда ввели? при Луи 14-м? Ришелье вроде ратовал за отъем всего как у вызвавшего, так и у вызываемого, но без казни...
Leja: Psihey пишет: а казнь когда ввели? при Луи 14-м? Ришелье вроде ратовал за отъем всего как у вызвавшего, так и у вызываемого, но без казни... В 1627 г. Людовиком XIII была предпринята попытка демонстрацией силы и суровым наказанием остудить горячие головы дуэлянтов. 22 июня 1627 г. в Париже на Гревской площади были обезглавлены два дуэлянта, принадлежавшие к знатнейшему дворянскому роду Франции: Франсуа де Монморанси граф де Бутвиль и его секундант-кузен Франсуа де Росмадек граф де Шапель. Однако казнь Бутвиля не остановила дуэль и не смягчила ее правила. Спустя всего три недели после его казни на дуэли был убит сын поэта Франсуа де Малерба, а несколько месяцев спустя, при осаде Ля Рошели, в лагере королевских войск и дня не проходило без поединков между дворянами. Пример толерантности к дуэлянтам подавал не только король Людовик XIII, который после обнародования указов о дуэлях осмеивал при дворе тех, кто отказывался от поединков. Даже сам кардинал Ришелье, когда дело касалось близких к нему дворян или гвардейцев его личного полка, был склонен прощать дуэлянтов. Так, в 1631 г. кардинал лично примирил двух ранивших друг друга на поединке дворян, порвав при этом попавший в его руки письменный картель, а когда на дуэли был ранен лейтенант его гвардии, Ришелье представил дело как стычку и избавил своего подопечного от наказания. Наиболее частым наказанием дуэлянтов становилось предание казни их изображений; после этого символического акта правосудие прекращало преследование. После поединка, как правило, дуэлянты, пробыв некоторое время за границей или спрятавшись в отдаленных владениях друзей, родственников или покровителей, спокойно возвращались обратно. И даже если за время изгнания ими не было получено официальное помилование, они жили, нисколько не опасаясь правосудия. Обращаясь к дуэлянтам, Гийом Жоли писал: "Вы, быть может, ответите мне, что, хотя дуэль и непростительна, вы хорошо знаете, как получить за нее помилование, обладая достаточным опытом скрываться и во время вашего отсутствия через посредничество сильных мира сего очаровать слух королей, обуздать правосудие и, если это необходимо, подкупить судей, чтобы умерить их пыл и обезопасить себя от законов". Разумеется, позволить себе подобное поведение могли далеко не все, а только те, кто рассчитывал на высокое покровительство и власть своих денег: "Судебные палаты вешают, публично предают позору и лишают дворянства несчастных бедняков, у которых нет влиятельных друзей, чтобы защитить их, и слова не говорят другим, богатство и достояние которых позволяет им и более преступные деяния". Позорному поношению и лишению церковных обрядов обычно подвергались остававшиеся на месте поединка тела погибших дуэлянтов; обычно это были незнатные дворяне или солдаты, о которых некому было позаботиться. Преследование живых было редким. Уголовное преследование или вовсе не начиналось, или затягивалось до тех пор, пока дуэлянт не получал помилования, или прекращалось за недоказанностью преступления, переквалификацией дуэли в стычку. После смерти Людовика XIII (1643) Франция вновь оказалась охваченной внутренней смутой, затянувшейся на пять лет новой гражданской войной, так называемой Фрондой. Утрата страной управляемости привела в том числе и к новому пику роста дуэлей. При малолетнем Людовике XIV в 1643 г. был издан новый эдикт о запрете дуэлей, а в 1644 и 1646 гг. за ним последовали столь же безрезультатные королевские декларации. Еще в правление Мазарини в 1651 г. был издан новый королевский эдикт о дуэлях, устанавливавший в королевстве трибуналы чести, состоявшие из наиболее уважаемых дворян провинций. От дворян стали требовать официального подписания текста декларации об отказе от дуэлей. Был издан регламент маршалов Франции, в соответствии с которыми трибуналы чести должны были выносить свои решения. По нему в случае, если поединок происходил между дворянином, подписавшим декларацию об отказе от дуэлей, и лицом, не сделавшим это, зачинщиком считался последний. Решения трибуналов чести должны были выполняться прево провинций, вице-бальи, вице-сенешалями и криминальными лейтенантами. Не поступаясь своим запретом на дуэли, "король-солнце" в то же время предложил механизм арбитража, выводивший дела об оскорблении дворянской чести за рамки обычного судебного разбирательства. В 1679 г. был опубликован новый, весьма подробный эдикт против дуэлей, устанавливавший строжайшую отчетность должностных лиц в провинциях о поединках на подведомственных им территориях, порядок уголовных процедур и санкций в отношении виновных. В литературе XIX в. меры Людовика XIV в отношении дуэлянтов часто характеризовались как драконовские. Однако эти меры предусматривали те же наказания, что и эдикт 1651 г. Современники превозносили "короля-солнце" не столько за жестокость наказаний, сколько за суровость в соблюдении этих эдиктов и неотступном следовании намерению карать дуэлянтов. Казалось бы, это действительно так. Дуэлянты-придворные отлучались монархом от двора, а в 1676 г. король дал согласие на уголовное преследование за поединок двух ближайших друзей своего брата, которые всего лишь обменялись вызовом и были остановлены друзьями на месте дуэли еще до того, как успели скрестить свои шпаги. Официальная пропаганда провозгласила Людовика XIV победителем дуэли, изгнавшим этот варварский обычай из своего королевства. Однако последние исследования судебных архивов показали, что в правление "короля-солнца" за время между 1661 и 1700 гг. был казнен всего... один дуэлянт, да и тот был маляром темного происхождения, убившим конюха. Из оставшихся 36 дуэлянтов, против которых было начато судебное разбирательство, 15 были отпущены на свободу, 14 преданы позорному поношению и казнены в виде изображений, 3 помилованы, наказаны 3 тела погибших дуэлянтов и 1 отпущен до более полного изучения дела. Еще ранее, в 1660 г., Людовик XIV по случаю своей женитьбы даровал полное прощение 218 дуэлянтам. Да и сам Людовик XIV, с одной стороны, сурово наказывал за поединки военных, но когда дело касалось полка его лейб-гвардии, безжалостно изгонял из него тех офицеров, которые отказывались от участия в дуэли, предпочитая ей закон и дисциплину; кроме того, он сам же во время войны за испанское наследство бросил вызов на поединок императору Священной Римской империи Леопольду I. Некоторые современники "короля-солнца" писали, что во Франции в год происходит до 300 дуэлей. Каков же итог? Дуэль, даже теряя свою массовость, становясь менее смертоносной, все же сохраняется, а в дальнейшем благополучно переживает старый режим, все антидуэльные меры оказываются малоэффективными и редко применяемыми на практике, но в момент окончательного утверждения абсолютной монархии при .Людовике XIV она вдруг совершенно теряет свою актуальность как для властей, так и для самого дворянства.
zoreana: Psihey вы выставили новые 3 главы? Вроде их было больше. По этим главам-- они посвящены свекрови. Образ маркизы хорошо прописан, хотя описаний у вас мало. Но весь фик у вас идет в такой же манере. Вы акцентируетесь на диалогах.--словесные игры. Есть некоторые помарки и недочеты, но это не искажает повествование. Юмор подкреплен легкой иронией, что ощущаешь дух притворства, которым был пропитан Плесси. Я так же ощущала это , когда Анж посещала первый раз Плесси. Ваш Филл мне нравится. Анжелика имеет много общего с голоновским персонажем. Но есть некая сверхэмоциональность. Я могу понять, когда она появляется в платье на поминки и ее эмоции. Но как-то она повелась на Филла очень быстро, ведь в 7 томе ее описывают как мудреную опытом даму. Я не понимаю, так она любит его или нет. Не хватает чувственности. Думать о мести ? Тут совсем не понятна для меня. Вроде хочет приручить Филла, а тут она думает как отомстить. Может тешить думами, что ее слово последнее и тд. А так все хорошо, читается легко, есть красивые эпитеты. Вы, Психея, молодчина. Любой авторский труд заслуживает внимания, тем более, если он увлекает.
zoreana: Leja пишет: но когда дело касалось полка его лейб-гвардии, безжалостно изгонял из него тех офицеров, которые отказывались от участия в дуэли, предпочитая ей закон и дисциплину; Это он напоминал им , что они дворяне, а не солдаты.
allitera: zoreana пишет: Это он напоминал им , что они дворяне, а не солдаты. между этими понятиям и вообще-то знак равно. На то они и дворянство шпаги. Война - это их ремесло и долг.
zoreana: allitera пишет: между этими понятиям и вообще-то знак равно. На то они и дворянство шпаги. Война - это их ремесло и долг. так должно быть, но почему он поступал с лейб-гвардейцами так?
Psihey: zoreana пишет: Psihey вы выставили новые 3 главы? Вроде их было больше. почему 3? в первом сообщении еще 3, потом 4 и в 4-м - заключительная. нажмите "читать всё" и сверху будут сначала только мои сообщения
Psihey: Leja, спасибо за подробный рассказ! но все-таки, что мне писать в фан-фике? что им грозило? смертная казнь отпадает, значит тюрьма? еще же слугу пришлось убить. слуга - не дворянин, но все же...
Psihey: zoreana пишет: Но как-то она повелась на Филла очень быстро, ведь в 7 томе ее описывают как мудреную опытом даму. так она вроде весь 7 том (новый) на эмоциях, постоянно то рыдает, то бесится...
zoreana: Psihey пишет: так она вроде весь 7 том (новый) на эмоциях, постоянно то рыдает, то бесится... а у вас только бесится. Вроде она уже родила. Она отставивает свою позиции в семье дю Плесси, у нее тыл. Да еще, она заручилось поддержкой короля. Как она ведет со свекровью вполне могло произойти. Да , нашла еще 6 глав. Буду читать и выкладывать свои комменты.
allitera: zoreana пишет: так должно быть, но почему он поступал с лейб-гвардейцами так? потому что и сам был подвержен тому же мотиву по которому люди устраивают дуэли. Но в плане демографии - это ужасно. Притом гибнет цвет нации.
zoreana: allitera пишет: потому что и сам был подвержен тому же мотиву по которому люди устраивают дуэли. Но в плане демографии - это ужасно. Притом гибнет цвет нации. да, сам не мог, хоть приятно было ему от мысли , что близкие могут отстоять честь в поединке--по мужски выглядит.
allitera: zoreana пишет: да, сам не мог, хоть приятно было ему от мысли , что близкие могут отстоять честь в поединке--по мужски выглядит. , да ему нельзя было рисковать жизнью. А душа требовала
Psihey: а-а! я забыла ввернуть такую фразу! как отец Фила в 1 томе говорит (и это позиция семьи), что надо быть на стороне победителей или в другом переводе - надо быть на стороне тех, кто воюет, а не на стороне тех, с кем воюют. Может старая маркиза скажет или Фил? типа фирменный секрет успеха) Анж, кстати, не мешало вспомнить эту формулировку перед тем как затевать бунт в Пуату..
Leja: Psihey пишет: как отец Фила в 1 томе говорит (и это позиция семьи), что надо быть на стороне победителей или в другом переводе - надо быть на стороне тех, кто воюет, а не на стороне тех, с кем воюют. Видео на эту тему.
Ariadna: люблю я этот фильм:)одна из немногих нравящихся мне ролей кости райкина....:)
zoreana: Psihey обещанное делаю. Эта часть гораздо лучше , чем первая, сразу видно, что вы более тщательней с ней поработали. Сюжет мне понравился, повествование не обрывистое, выглядит как целое, герои тоже чувствуются и намного лучше, чем в первой части. Но я вам уже об этом писала. Филл больше по-нраву мне у Зираель, но ваш настоящий Марс, и мне он напомнил чем-то мистера Родчестера. У вас своя стилистика, в описаниях не многословны, хорошо прописаны диалоги, хотя есть некоторые вещи , которые меня коробят. Например разговор с матерью с Анж. ИМХО слишком резковат. Слово "тетка" мне резало слух. На одном отрезки вы успеваете назвать Алису: теткой, старой маркизой и красавицей--все шло подряд. Тогда определитесь , стара она или нет, красива она или нет. Не буду придирчивой, тк просто прочитала. Любовная сцена со вставками слов Нинон, хм довольно мила. но и только. Я уже писала, что Анж вроде была этим премудростям научена груру -первым супругом. Все ваши эротические сцены эмоционально обедненные, хотя приближают к реальности. Но спросите себя, что ждут поклонницы правды или любовной феерии, и, конечно, с риторикой тоже не стоит заигрываться. А то получается письмо малыша намного красивее написано. Тем не менее, продолжение буду читать, тк отношение героев мне нравится. Пишите, вы хорошо чувствуете героев. Уж мне это показалось, или вы чувствуете это так как я.
Psihey: zoreana, спасибо, за подробный отзыв! С теткой может я правда переборщила, но "тетя" в устах Анж да еще, когда она ее костерит про себя... маркиза - и стара, и все еще красива. есть такие женщины, ну я видела во всяком случае. а насчет продолжения. я его не задумывала, т.е. дальше начинаются события книги, где Ф. приезжает на праздник после войны и пошло-поехало.
Psihey: zoreana пишет: но ваш настоящий Марс нашла цитату. я опиралась на определение, данное ему самой Анжеликой в старом 6 томе: "самый удивительный, самый непостижимый, самый красивый и самый злой". со злостью, правда, не очень выходит, надо было кого-нибудь для порядку приказать вздернуть
Ariadna: Psihey так еще бы.. надо было так разозлить мужика, чтобы он вместо секаса предпочитал хлыстом мутузить жену.
Lotta: Psihey , наконец-то нашла возможность прочитать ваш фанфик. Огромное удовольствие получила от чтения. Написано живо и увлекательно. Хотя кровожадность старой маркизы/аббатисы в последнем разговоре с сыном кажется некоторой натяжкой. Не очень понятно, столь"удачный" выбор ею советника по бракоразводным делам - прокол маркизы или тонкий расчет с целью воздействия на Анжелику? Psihey пишет: маркиза - и стара, и все еще красива А так ли уж стара маркиза?
Psihey: Lotta, спасибо! да. Ортанс же побежит докладывать:) мать Фила конечно не старуха, но в возрасте
Lotta: Psihey пишет: мать Фила конечно не старуха, но в возрасте Полагаю, примерно в возрасте Нинон де Ланкло
Psihey: Lotta пишет: Полагаю, примерно в возрасте Нинон де Ланкло примерно, да. но не всем так везло с внешностью, как великой куртизанке
zoreana: Psihey пишет: а насчет продолжения. я его не задумывала, т.е. дальше начинаются события книги, где Ф. приезжает на праздник после войны и пошло-поехало. да возможно. Я в хронологию их отношений как-то сильно не вникала, кроме ее беременности)))Но пару лишних глав пришлось бы кстати, чем описывать трапезу короля или подъем. Вроде следующий том будет об этом.Psihey пишет: Ортанс же побежит докладывать:) да , забыла. Ортанс уж совсем добренькая.Lotta пишет: Полагаю, примерно в возрасте Нинон де Ланкло так, не такая она старая была. Psihey пишет: нашла цитату. я опиралась на определение, данное ему самой Анжеликой в старом 6 томе: "самый удивительный, самый непостижимый, самый красивый и самый злой". это был 6 том.
Psihey: zoreana пишет: это был 6 том. не поняла. эта фраза действительно из старого 6 тома. оттуда же растут корни убежденности некоторых читательниц о некой "сшибке" в мозгу Фили на почве любви к Анж и королю, а также о "прощальном взгляде" перед самоубийством. Всё это - мысли Анж на корабле.
Psihey: zoreana пишет: Ортанс уж совсем добренькая. она просто ведет себя прилично, т.к. приглашена в дом маршала. будет чем похвастаться
solomey: Psihey пишет: она просто ведет себя прилично, т.к. приглашена в дом маршала. будет чем похвастаться Так в романе мы Ортанс види глазами Анжелики, а она благодарностью не отличается. К кому она пошла за помощью когда от нее отвернулись все друзья аристократы и нахлебники из Тулузы ? К противной, лицемерной сестре. И кому она отдала детей - снова Ортанс. И если бы с нею действительно что то серьезное случилось, Ортанс все же забрала бы племянников у кормилицы, и постаралась воспитать. Конечно не как родная мать но все же лучше, чем ничего. ИМХО к Ортанс у Анж одна претензия, она считает сестру уродкой - и из за внешности приписывает преувеличено плохие черты характера. Это как с несостоявшейся невестой Филиппа, если человек некрасив значит должен молчать в тряпочку и прислуживать ГГ.
Мария-Антуанетта: solomey пишет: Это как с несостоявшейся невестой Филиппа, если человек некрасив значит должен молчать в тряпочку и прислуживать ГГ. solomey , а ты права, я раньше как-то не подумала об этом))
Ariadna: solomey пишет: Так в романе мы Ортанс види глазами Анжелики, а она благодарностью не отличается. К кому она пошла за помощью когда от нее отвернулись все друзья аристократы и нахлебники из Тулузы ? К противной, лицемерной сестре. И кому она отдала детей - снова Ортанс. И если бы с нею действительно что то серьезное случилось, Ортанс все же забрала бы племянников у кормилицы, и постаралась воспитать. Конечно не как родная мать но все же лучше, чем ничего. ИМХО к Ортанс у Анж одна претензия, она считает сестру уродкой - и из за внешности приписывает преувеличено плохие черты характера. Это как с несостоявшейся невестой Филиппа, если человек некрасив значит должен молчать в тряпочку и прислуживать ГГ. в соседней теме выссказала то же самое
Psihey: Lotta пишет: Хотя кровожадность старой маркизы/аббатисы в последнем разговоре с сыном кажется некоторой натяжкой. Лотта, я сейчас перечитала и вы правы. надо было настаивать на монастыре, а потом, как последний аргумент намекнуть на то, есть еще один вариант. я может перепишу, спасибо
Psihey: "Ныне отпущаеши" я подумала, действительно, слишком кроважадно. а так - в самый раз:) если кто-то посмотрит и выскажется, я буду рада
Lotta: Psihey , второй вариант мне нравится больше. Но, признаться, его фраза "- Нет, моя дорогая. Право же, нет." звучит несколько странно. Такое обращение Филиппа к матери, как мне кажется, не слишком подходяще. Нарушает определенные границы.
Psihey: :) Lotta пишет: "- Нет, моя дорогая. Право же, нет." но это же из "Пути в Весаль"! Он так отвечает Анж на предложение жениться на ней - в начале главы идут параллели с прошлыми событиями. К матери, наверное вы правы, так нельзя, но тогда эту фразу будет не узнать:(
Ariadna: Psihey пишет: о это же из "Пути в Весаль"! Он так отвечает Анж на предложение жениться на ней - в начале главы идут параллели с прошлыми событиями. К матери, наверное вы правы, так нельзя, но тогда эту фразу будет не узнать:( а если добавить "мадам" или "матушка"? Да, мне тоже больше понравился второй вариант. Он более гармоничный. Читала с удовольствием, ничто не режет слух.
Psihey: Ariadna пишет: а если добавить "мадам" или "матушка"? ну я подумаю:) спасибо, не зря старалась значит. ну чего я действительно мать-настоятельницу сразу в покушение на убийство втянуть захотела?!:))
Ariadna: Psihey пишет: ну чего я действительно мать-настоятельницу сразу в покушение на убийство втянуть захотела?!:)) это невры
solomey: Psihey пишет: ну чего я действительно мать-настоятельницу сразу в покушение на убийство втянуть захотела?!:)) А меня после просмотра сериала Борджиа, убийцы в сутанах не удивили бы. Переписанная часть действительно стала более гармоничной. Спасибо большое за ваш труд. Во многом ваше произведение показалось мне удачней и интересней, чем новая версия романа самой Голон. Но это ИМХО.
Psihey: solomey, спасибо! Я несколько разочарована тем, что Голон ничего не добавила в старый французский вариант. Ни про Двор, ни про войну (вот это очень бы хотелось), ни о развитии отношений ГГ со 2-м мужем. Даже про крестины королем Ш-А забыла, значит в следующих книгах он снова внезапно станет крестником короля. А ведь можно было при переписывании книги хотя бы исправить неточности с датами/возрастами героев!
allitera: Psihey пишет: А ведь можно было при переписывании книги хотя бы исправить неточности с датами/возрастами героев! Это когда цель переиздания - исправление и дополнение того, что изъяли гадкие редакторы. А уна с на лицо просто попытка получить особые права на книгу добавляя туда всякую муть, что под руку попадется.
Мария-Антуанетта: Psihey пишет: но это же из "Пути в Весаль"! Он так отвечает Анж на предложение жениться на ней - в начале главы идут параллели с прошлыми событиями. К матери, наверное вы правы, так нельзя, но тогда эту фразу будет не узнать:( А мне наоборот понравилось! И еще понравилось про монастырь и верзилу-гугенота смеялась до слез представляя лицо Филиппа в момент, когда матушка это предлагала))
Psihey: allitera пишет: Это когда цель переиздания - исправление и дополнение того, что изъяли гадкие редакторы. А уна с на лицо просто попытка получить особые права на книгу добавляя туда всякую муть, что под руку попадется. согласна! всякая муть добавлена и как она согласуется с развитием сюжета вообще неважно.
Psihey: Мария-Антуанетта, рада, что ты заценила:)
Мария-Антуанетта: Psihey пишет: Мария-Антуанетта, рада, что ты заценила:) Очень даже заценила,не перестаю до сих пор улыбаться, когда вспоминаю разговор о манастыре и Филю)) Сразу видно маменькины гены - он быстрее матушки додумался до такого, можно ему короче 5+ ставить по смекалистости)))
Ariadna: Мария-Антуанетта пишет: смеялась до слез представляя лицо Филиппа в момент, когда матушка это предлагала)) да, меня тоже этот момент очень позабавил allitera пишет: Это когда цель переиздания - исправление и дополнение того, что изъяли гадкие редакторы. А уна с на лицо просто попытка получить особые права на книгу добавляя туда всякую муть, что под руку попадется. но начиналось-то с того, что редакторы-гады повырезали и сейчас идет справедливое восстановление книги. А получается, что по результатам переиздания, старые книги читаются намного интересней, чем новые
solomey: Ariadna пишет: но начиналось-то с того, что редакторы-гады повырезали и сейчас идет справедливое восстановление книги. А получается, что по результатам переиздания, старые книги читаются намного интересней, чем новые Теперь получается, что гады издатели и редакторы повырезали действительно маловажные и нечитабельные моменты, а первые гады переводчики, отполировали до блеска само произведение.
Мария-Антуанетта: solomey пишет: Теперь получается, что гады издатели и редакторы повырезали действительно маловажные и нечитабельные моменты На то они и редакторы))) А я вот вообще склонна думать, что Голон не вставляет старое-вырезанное, а убирает и вставляет новое, чего раньше и в помине не писала. Примером тому такие вырезанные эпизоды как"мадам шоколад" , и в сцене родов Ш-А изменился диалог Фила, когда он взял сына на руки.
allitera: Мария-Антуанетта пишет: а убирает и вставляет новое, чего раньше и в помине не писала. Это очевидно. Более того, порой она явно не знает, что вставить, чтобы показать, что это другая книга. А вы покупайте, покупайте, где эти миллионные тиражи по всему миру?
Ariadna: allitera пишет: Более того, порой она явно не знает, что вставить, чтобы показать, что это другая книга. А вы покупайте, покупайте, где эти миллионные тиражи по всему миру? чувствуется нотка превосходства с твоей стороны, allitera
allitera: Ariadna пишет: чувствуется нотка превосходства с твоей стороны, Никакого превосходства. Слова относились к Голон. А ведь из тех, кто как раз "покупает-покупает". Как в анекдоте: "Мыши плакали, но продолжали есть кактус".
Ariadna: allitera пишет: Как в анекдоте: "Мыши плакали, но продолжали есть кактус". мы в надежде как пессимисты "хуже уже не будет", а нам оптимисты в ответ "будет, еще как будет"
allitera: Ariadna пишет: мы в надежде как пессимисты "хуже уже не будет", а нам оптимисты в ответ "будет, еще как будет" типа того
Psihey: кхе-кхе, эпилог написала. точнее, дописала, тот, про смерть Ахиллеса, который был. пусть пока так.
Ariadna: Psihey пишет: кхе-кхе, эпилог написала. точнее, дописала, тот, про смерть Ахиллеса, который был. а хде его искать?
Мария-Антуанетта: Ariadna пишет: а хде его искать? после "Ныне отпущающи" . Psihey пишет: кхе-кхе, эпилог написала. точнее, дописала, тот, про смерть Ахиллеса, который был. пусть пока так. а мне вот чего-то не хватает...не знаю правда чего именно , я смотрю ты кое-что убрала, а кое-что наоборот - добавила(про ее лицо, можно было правда глаза зеленые еще упомянуть...).
Psihey: Ariadna, на первой странице, после последней главы Мария-Антуанетта, да, лишнее убрала. Про глаза же в книге было, зачем повторяться? я хотела добавить еще про глупое сердце, которое хочет любви:)
Мария-Антуанетта: Psihey пишет: Про глаза же в книге было, зачем повторяться? где было? когда ожерелье привез? Psihey пишет: я хотела добавить еще про глупое сердце, которое хочет любви:) можно, попробуй, почитаем)))
Psihey: Мария-Антуанетта пишет: где было? когда ожерелье привез? ну да про глупое сердце я хотела добавить, но передумала. т.е. не глупое, а смешное - "смешное сердце, его так просто убить" и т.д.
Мария-Антуанетта: Psihey пишет: про глупое сердце я хотела добавить, но передумала. т.е. не глупое, а смешное - "смешное сердце, его так просто убить" и т.д. а ты вспомни как он во время спектакля говорит : что в сердцах мужчин нет места ничему кроме глупости(глупость - это любовь и чувства к женщинам).
Ariadna: Мария-Антуанетта пишет: а ты вспомни как он во время спектакля говорит : что в сердцах мужчин нет места ничему кроме глупости(глупость - это любовь и чувства к женщинам). вот прикол, ни разу не видела этой фразы. Надо бы перечитать. А в старом третьем томе есть? а то эту новую порнографию читать как-то не очень хочется еще раз..
allitera: Ariadna пишет: а то эту новую порнографию читать как-то не очень хочется еще раз.. Глас народа, однако
Мария-Антуанетта: Ariadna пишет: вот прикол, ни разу не видела этой фразы. Надо бы перечитать. А в старом третьем томе есть? да. вроде есть, только в оригинале, - в переводах этого не было:))
Ariadna: allitera выкинутые на ветер деньги одно успокаивает - в голодную годину будет чем печку топить
Ariadna: Мария-Антуанетта плохо
allitera: Ariadna пишет: выкинутые на ветер деньги одно успокаивает - в голодную годину будет чем печку топить У меня печки нет. А вот то. что я еще и в двух вариантах это имею, на фр. и русском, то это я просто мазохист.
Мария-Антуанетта: Ariadna пишет: Мария-Антуанетта плохо плохо что? что они есть в оригинале, но нет в старых пересодах? или то, что это вообще есть? А вообще там у них разговор, совершенно не выходящий за рамки их привычного общения с Анжеликой, так, что страшного ничего нет, прочти)))
Ariadna: Мария-Антуанетта пишет: плохо что? что они есть в оригинале, но нет в старых пересодах? или то, что это вообще есть? все плохо плохо, что в старой переведенной версии нет. Так бы Татищевой себя порадовала бы разочек по-поводу.
Ariadna: allitera пишет: У меня печки нет. времянку в голодную годину мы сможем выменять на кусок хлеба allitera пишет: вот то. что я еще и в двух вариантах это имею, на фр. и русском, то это я просто мазохист. даже спорить не буду Спасает репутацию в этой ситуации пожалуй только то. что новую версию вы так и не прочли
allitera: Ariadna пишет: даже спорить не буду Спасает репутацию в этой ситуации пожалуй только то. что новую версию вы так и не прочли Ну еще можно посчитать моим вкладом в пользу автора, написавшего некогда сильно любимую для меня книгу. Эдакий альтруизм в пользу старых привязанностей
solomey: allitera пишет: Ну еще можно посчитать моим вкладом в пользу автора, написавшего некогда сильно любимую для меня книгу. Эдакий альтруизм в пользу старых привязанностей Вот и я думаю теперь, еще не купила три тома, стать альтруисткой или нет. С третьего по пятый стоит покупать?
Ariadna: solomey пишет: С третьего по пятый стоит покупать? стоит, чтобы сложить свое мнение. За рекламу мне не платят
solomey: Ariadna пишет: стоит, чтобы сложить свое мнение. За рекламу мне не платят Сказала хитрая Ariadna, которая, как я поняла ни то что не купила, но и читать не собирается.
Ariadna: solomey пишет: Сказала хитрая Ariadna, которая, как я поняла ни то что не купила, но и читать не собирается. зря вы так поняли. У меня все новые книшке есть. Прочла все. И к слову сказать, в ужасе я только от последней. В недоумении только от королевских торжеств, я там, собственно, отписалась, что меня слегка удивило и впервые возникла мысль "молодцы были редакторы, если они вырезали именно этот кусок в старом варианте романа". Но как мы тут уже предположили, и я склонна верить этому, что мадам занималась не вставками вырезанного в 50-е из романа, а вставками новых, свеженаписанных. И лучше бы она этого не делала. В смысле лучше бы она это не писала и не вставляла А вообще я считаю, это моя имха такая , что на все нужно свое мнение складывать. Ему и следую. Однако если вы считаете, как и Катюша, что лучше эту порнографию не читать и не отбивать остатки теплых чувств, сохранившихся со времен первого прочтения старой версии, то это тоже мнение и оно достойно существовать Однажды у Сократа спросили жениться или не жениться. Он сказал: - Непременно женись! Попадется хорошая жена - будешь счастлив, попадется плохая - станешь философом (с) х/ф Тот самый Мюнхгаузен.
solomey: Ariadna пишет: Но как мы тут уже предположили, и я склонна верить этому, что мадам занималась не вставками вырезанного в 50-е из романа, а вставками новых, свеженаписанных. И лучше бы она этого не делала. В смысле лучше бы она это не писала и не вставляла По крайней мере не в таких количествах. Один и без того вполне вместительный том, растянуть на пять... Хотя они кстати напечатаны очень крупным шрифтом. Но все равно ненужных вставок много. При том они портят впечатление от героев. Один Пейрак с кольцами чего стоит... Верх такта и благородства. Трубадур называется. Ariadna пишет: А вообще я считаю, это моя имха такая , что на все нужно свое мнение складывать. Ему и следую. Однако если вы считаете, как и Катюша, что лучше эту порнографию не читать и не отбивать остатки теплых чувств, сохранившихся со времен первого прочтения старой версии, то это тоже мнение и оно достойно существовать Я полюшкин, заказала для коллекции оставшиеся книжки... А вот надумаю ли прочитать, вопрос открытый.
allitera: Ariadna пишет: А вообще я считаю, это моя имха такая , что на все нужно свое мнение складывать. Ему и следую. Однако если вы считаете, как и Катюша, что лучше эту порнографию не читать и не отбивать остатки теплых чувств, сохранившихся со времен первого прочтения старой версии, то это тоже мнение и оно достойно существоват Поправлю, что это не мое мнение. Просто до сих пор никак не почувствовала тяги читать. БОлее того, после обсуждения новых томов и старые читать не тянет.
Ariadna: allitera пишет: Просто до сих пор никак не почувствовала тяги читать. БОлее того, после обсуждения новых томов и старые читать не тянет. оно тоже понятно
Yayoi: Psihey я расплакалась Так чудесно, романтично, интересно начинался фанфик... и так грустно завершился. Я не в смысле, что плохо написано и прочее (авторский замысел так вообще священен), но очень тяжело эмоционально переключаться. Спасибо за волка-Филиппа и Красную Шапочку-Анжелику
Psihey: Yayoi, ой, ну плакать не надо, конечно) Что поделать - Голон сказала - Ромео должен умереть, значит, должен умереть. Я рада, что понравилось про Красную Шапочку, это и моя любимая сказочка в фан-фике. И спасибо, что одолели мой труд - почти 100 стр. все-таки:)
Yayoi: Psihey Так я и в юности из-за смерти Филиппа в книге расплакалась. А у вас концовка не просто "его убили и похоронили", а именно от его лица, такими фразами, бьющими по мозгам, что нервы не выдерживают. Ромео должен умереть, значит, должен умереть. в фанфике можно его и спасти ^_^
Psihey: Yayoi пишет: в фанфике можно его и спасти ^_^ так девушки наши и спасают:)
Psihey: Yayoi, а вы какой версии смерти Фили придерживаетесь? у нас тут были споры не на шутку! Голон, мыслями Анж, сказала нам, что Филя самоубился, потому что у него в мозгу произошла какая-то "сшибка" между королем и Анж. Я считаю, что он искал смерти, так как не верил, что любовь Анжелики долговечна, а ему ее предательство не пережить. Дамы же считают, что он просто был в смятении чувств и его настигла шальная пуля (т.е. ядро).
zoreana: Psihey пишет: Я считаю, что он искал смерти, так как не верил, что любовь Анжелики долговечна, а ему ее предательство не пережить. Я тоже так считаю, это тогда был просто -напросто порыв. Ведь последние минуты его в палатке, хотя он крепиться. но предшествующий обед у короля дает нам намек, что все неизбежно , месье. А мальчик настолько привык к своему сексотерапевту, то возвращаться обратно в свою привычную форму ему не под силам. да и желания нет.
Ariadna: Yayoi пишет: в фанфике можно его и спасти ^_^ тут каждый творец фан-фиков творит в своем ключе есть авторы, которые дали ему жизнь. Только они сейчас ушли в жОское подполье
Ariadna: Psihey пишет: Дамы же считают, что он просто был в смятении чувств и его настигла шальная пуля (т.е. ядро). я - дама, которая считает, что его без смятения чувств настигло шальное ядро. Так бывает, что военных на войне убивают. Филя был довольно рисковый парень. Король ни раз на протяжении романа давал нам понять, что Филя кидался под пули за шляпой короля, не думая о том, что играет жизнью. Меняется шляпами, идет на ложный штурм. Это нормально для Фили, иначе на войне ему скучно. Вот и доигрался
Psihey: Ariadna, зачем же Голон дважды (нет, трижды, вроде) мыслями Анж говорит нам,что Филя самоубился?
Zirael: Psihey Анж думает, что все вертится вокруг нее, даже ядра и то ради нее летают)) Если серьезно, то ее еще в палатке постигает некое предчувствие, что в той форме, которая есть (Анж-Филипп-король) любые отношения между двумя произвольно взятыми персонажами невозможны - это тупик. И считает, что Филипп мало того, что подумал так же, но еще и вызвался самоустраниться из треугольника.
Мария-Антуанетта: Zirael пишет: Анж думает, что все вертится вокруг нее, даже ядра и то ради нее летают)) так думает и Голон:))))))) потому ЭТО и пишет))
allitera: Zirael пишет: Анж думает, что все вертится вокруг нее, даже ядра и то ради нее летают)) Пять баллов. Вот угадали на 100% мои ощущения.
solomey: Zirael пишет: Анж думает, что все вертится вокруг нее, даже ядра и то ради нее летают)) Пуля дура была бы убедительней. И вообще осада Доля была в феврале 1668 года, а не осенью. Так что ради Анж летают не только ядра, но и Франция воюет на пол года дольше.
zoreana: solomey пишет: Пуля дура была бы убедительней. И вообще осада Доля была в феврале 1668 года, а не осенью. Так что ради Анж летают не только ядра, но и Франция воюет на пол года дольше. это что очередной ЛЯП?
Psihey: zoreana пишет: это что очередной ЛЯП? но это же роман, а не исторические хроники.
Ariadna: Psihey пишет: но это же роман, а не исторические хроники.
solomey: Psihey пишет: но это же роман, а не исторические хроники. Да не хроники, но когда читаешь про компанию 1668 года которая длилась только пару недель в феврале, и про мир заключенный уже в мае, немого теряешься от вольности автора в обращении с историей. Плюс Вивонн отправился с миссией в 1669 году. Значит Кантора "убили" на год раньше, а Фила на пол года позже И что нам бедным читателям думать когда же произошли события в 1668 году или в 1669 году
Мария-Антуанетта: solomey пишет: Плюс Вивонн отправился с миссией в 1669 году. Значит Кантора "убили" на год раньше смотри, когда Анжелика представляет детей ко двору, то Кантору якобы 5 лет, а когда разговаривает с Вивонном перед праздником. то уже упоминается, что мальчику 8 лет, а отправляются они в поход уже в следующем году, весной. Так, что уже выходит непонятки какие-тосо временем...
Ariadna: Мария-Антуанетта пишет: выходит непонятки какие-тосо временем а может быть мальчеги быстро растут? они выросли на три года быстрей, чем от них ожидала реальность мистику их роста я уже обсуждала на форуме несколько раз
solomey: Если брать 1669 год то тогда в принципе с возрастом Кантора все в порядке. Но дамы тогда Фила отправили на войну в мирное время. По истории Франция воевала в с 24 мая 1667 по 2 мая 1668 года, а потом мир до 1670 когда Людовик оккупировал Лотарингию. Почему Фила нельзя было "убить" 1670 г. во время оккупации Лотарингии. Это и по времени ближе и с историей бы совпало. Хотя ИМХО Голон пришлось бы чем то занять Анж и Фила в мирное время. Там ЛЮБОВЬ назревала, так что автору было не до исторической правды, от маршала бы быстрей избавится.
Yayoi: Ariadna Psihey не-не, я не наезжаю - спасите Филиппа в каждом фанфике Просто ожидала хэппи с первых глав, а потом поняла. что обломалась Yayoi, а вы какой версии смерти Фили придерживаетесь? у нас тут были споры не на шутку! Голон, мыслями Анж, сказала нам, что Филя самоубился, потому что у него в мозгу произошла какая-то "сшибка" между королем и Анж. Я считаю, что он искал смерти, так как не верил, что любовь Анжелики долговечна, а ему ее предательство не пережить. Дамы же считают, что он просто был в смятении чувств и его настигла шальная пуля (т.е. ядро). Когда первый раз читала, то думала, что Филипп действительно пошел искать смерти, поэтому и взял на себя рискованную операцию. Перечитывая и проникаясь его характером, поняла, что риск для него - самое естественное состояние с самого детства. Не каждый ребенок рванет в Нельский лес охотиться на волков. (Да и дуэли - это же вызов смерти. А для дворян были обычным делом) Про его дерзость на поле боя при короле Ariadna упомянула. Так что после обеда в королевском шатре и смятения Анжелики со словами "король...король..." (убить ее хотелось: или говори, или молчи), Филипп окончательно убедился в своих догадках и подозрениях. Поэтому взялся, как обычно, за самое трудное и рискованное дело, в глубине души надеясь/на подсознательном уровне, что разрешится треугольник с его смертью. Потому что для Филиппа любить было тяжело, а тут ревность, да еще к КОМУ! Знаете, это мне немного напоминает парней, у кот. были трудности в любви и они рвались в горячие точки - то ли там остынут, мысли займут другим; то ли покончат с этим окончательно. solomey Хотя ИМХО Голон пришлось бы чем то занять Анж и Фила в мирное время. Там ЛЮБОВЬ назревала, так что автору было не до исторической правды, от маршала бы быстрей избавится Да и еще один ребеночек, уже любимый бы появился. А анж и так только 6 нагадали. Значит либо близнецов не стало бы, либо онорины и изнасилования.
Мария-Антуанетта: solomey пишет: Почему Фила нельзя было "убить" 1670 г. во время оккупации Лотарингии. Это и по времени ближе и с историей бы совпало. потому что, тогда ее уже следовало в круиз на Средиземноморье отправлять, а до этого еще короля нужно было влюбить и атенаис победить, а- это время, а его-то нет)) solomey пишет: Там ЛЮБОВЬ назревала, так что автору было не до исторической правды, от маршала бы быстрей избавится. Ну так ясный перец, - тогда бы за Жо не побежала бы, если бы ЛЮБОФФЬ с Филей окрепла)))
Filippe: Мария-Антуанетта пишет: Ну так ясный перец, - тогда бы за Жо не побежала бы, если бы ЛЮБОФФЬ с Филей окрепла)))Ну еужели ты забыла, что Филипп и Анж - совершенно разные люди. Он - представитель загнивающего общества, она - новатор, авантюристка, представительница "продвинутых" слоев. Вот что бы они делали вместе?
Yayoi: Filippe Он - представитель загнивающего общества, она - новатор, авантюристка, представительница "продвинутых" слоев. Филипп - скорее представитель вымирающего дворянского общества. Анж - скорее приспособленец. И бросалась в авантюры из-за любви к Пейраку, а не из-за нехватки приключений в жизни. Свою шоколадную деятельность она стыдилась и не любила, когда о ней напоминали.
Ariadna: Yayoi пишет: И бросалась в авантюры из-за любви к Пейраку, а не из-за нехватки приключений в жизни. как раз наоборот. Исключительно из неумения жить спокойно она искала на свою пятую точку приключения, если они не находили ее самостоятельно.
Yayoi: Ariadna Это мы так считаем, а вот Анж - что из-за любви))
Ariadna: Yayoi пишет: Это мы так считаем, а вот Анж - что из-за любви)) она потом объясняла свои гениальные по идиотии поступки (такие как "я не буду с тобой спать, потому что ты убил моего мужа, и я об этом вспомнила через 5 лет после того как начала тебе глазки строить", "я отправилась на восток искать мужа, не знаю, правда, где он, какой он, нужна я ему и какие нравы на востоке, то есть что мне грозит в процессе поисков" и "поднять провинцию против короля, потому что он такой плохой") тем, что все это заради любви и только. А что мы вначале ищем приключения, не находим, создаем себе самостоятельно трудности, титанически их преодолеваем, бьем себя пяткой в грудь, что "я крутая, я со всем справилась" стиль жизни, можно было бы и честно признать, а не прикрываться любовью..
solomey: Ariadna пишет: А что мы вначале ищем приключения, не находим, создаем себе самостоятельно трудности, титанически их преодолеваем, бьем себя пяткой в грудь, что "я крутая, я со всем справилась" стиль жизни, можно было бы и честно признать, а не прикрываться любовью.. НЭ, с ЛЮБОФФЬЮ это выглядит круче. Я вот подумала о конце романа «В конце концов, — подумала она, с вызовом посмотрев своими зелеными глазами на весенний свет. — В конце концов, НЕБЕСА ОБЯЗАНЫ МНЕ ЭТИМ!»! Вот это я называю скромностью С таким мышлением дама будет делать то, что хочет, а не то, что можно.
allitera: solomey пишет: С таким мышлением дама будет делать то, что хочет, а не то, что можно. До тех пор, пока ее не тормознут. И объяснят обязанности и права сторон.
Ariadna: solomey пишет: Вот это я называю скромностью ну да. Верх скромности. С другой стороны как эта фраза отличается от описаний ее жизни? никак. Если даме всегда все были обязаны, то под конец мы добрались до НЕБЕС
solomey: Ariadna пишет: ну да. Верх скромности. С другой стороны как эта фраза отличается от описаний ее жизни? никак. Если даме всегда все были обязаны, то под конец мы добрались до НЕБЕС allitera пишет: До тех пор, пока ее не тормознут. И объяснят обязанности и права сторон. Ну, в самой последней книге она может и скажет как Людовик: Неужели Бог забыл, что я сделал для него? Это он кажется в 90-х после поражения армии так сокрушался
мАДАМ ДЕ пЕЙРАК: Психея, а можно мне в сввоем фике использовать вашу "Смерть Ахиллеса"?
Psihey: можно с удовольствием почитаю
Xena: Автор вы молодец Когда читала новую версию очень надеялась что там будет что то подобное,но увы и ах.
Psihey: Ой, что произошло. Не прошло и 100 лет, а я переписала "Лето в Плесси". То ли Новый год так действует, то ли что. Канва осталась, но добавились новые сцены (и не портьеры с интерьерами), некоторые сцены пришлось изменить. Выложу одну для затравки - "Супруги" - она уже была, но теперь расширена. Глава шестнадцатая. Супруги Вопреки опасениям старая маркиза не умерла. Напротив, она довольно быстро очнулась, и монастырский лекарь заверил мадам дю Плесси, что жизни ее родственницы ничего не угрожает. Правда, ей всё же стоит задержаться под сенью обители на пару дней, прежде чем отправиться в обратный путь. Поручив тетку заботам настоятеля, и щедро пожертвовав на нужды аббатства, Анжелика вернулась в Плесси. Филипп при встрече с нею был холоден и надменен. Он, казалось, удовлетворился скупым объяснением о том, что тетушка задержалась в аббатстве для бесед с настоятелем. Заглянув к старшим сыновьям, только сегодня привезенным Ортанс от деда, и приняв ванну, Анжелика задумалась о своих дальнейших действиях. Необходимо было что-то срочно предпринять, пока старая маркиза не вернулась. Возможно, стоит заручиться поддержкой мужа? Сестра намекала ей на необходимость не пренебрегать супружескими обязанностями, но гордость не позволяла первой пойти на примирение. За этими невеселыми размышлениями ее застала Барба. Она принесла маленького Шарля-Анри к матери. Анжелика не видела младшего сына около недели и заметила, что у него отросли пряди на лбу. Если художнику требовался образец для маленького херувима, лучше ее сына не подошел бы никто. Служанка хотела оставить мальчика в комнате, но маркиза остановила ее: - Не сейчас, Барба. Мне надо подумать. В эту секунду дверь распахнулась, на пороге стоял маркиз. Одного взгляда на мужа Анжелике хватило, чтобы понять – грядет буря. Барба испуганно сжалась, как и всегда при виде маршала, и, наскоро поклонившись, исчезла из спальни. - Надумали увидеть сына, мадам? – холодно поинтересовался маркиз. - Да, я соскучилась. Что в этом необычного, Филипп? - молодая женщина гордо вскинула голову. Неужели он вознамерился учить меня материнству?! - И как давно Вы его не видели? - Чуть больше недели. Что это за допрос?! С каких пор я должна отчитываться перед Вами в подобных вещах? - Считайте, что с сегодняшнего дня. – Маркиз мерил широкими шагами комнату. - Вы забыли о своих обязанностях хозяйки замка. И я долго раздумывал, как Вас наказать. Оскорблять бесполезно – Вы не из нежных натур. Угроза отведать собачей плетки на Вас больше не действует. Ссылка? Вы ухитряетесь немедленно из нее вернуться. Дети Вас не слишком занимают. В армии я думал, что нашел новое средство, но Вы либо изображаете из себя монахиню и только что четки не перебираете, либо кричите как на пожаре и отбиваетесь изо всех сил. Наконец он остановился, небрежно облокотился на каминную доску и уставился на жену. - Вы достаточно долго и не без успеха дразнили меня, мадам и с меня довольно! Мне надоели Ваши капризы. Я принял решение. Завтра я отправляю Вас в Париж под домашний арест. Впрочем, вряд ли кто-либо захочет Вас навестить, ведь я распространю слух, что Вы уехали в наше имение в Турень. Анжелика забеспокоилась. Кажется, на этот раз Филипп не шутит. Приказ сопровождать старую маркизу был только началом. Пока ее не было, у мужа созрел целый план по ее укрощению. А ведь после переезда в отель на Фобур-Сен-Антуан ей казалось, что она вольна в своих действиях… - Не распаляйте свое воображение Филипп! Почему Вы завелись? Из-за турнира? Я была обижена на Вас, приехала Ваша мать – произошло стечение разных обстоятельств. Но если Вы чувствуете себя обманутым, - намеренно безразличным тоном продолжала она, - нет ничего проще – я готова расплатиться с Вами. Да хотя бы прямо сейчас! Молодая женщина решительно прошествовала к кровати, сбросила пеньюар, отшвырнула туфельки, расположилась на подушках, и с вызовом посмотрела на мужа. Филипп не двигался. Казалось, что он был ошеломлен. Она почти жалела его в этот момент, но зашла уже слишком далеко и не могла остановиться. В конце концов, этот упрямый мальчишка сам виноват. Сейчас он не выдержит и уйдет, хлопнув дверью, - подумала Анжелика, и дерзко продолжила: - Ну, вот – я готова. Что же Вы замерли? Берите свою награду! Филипп неожиданно резко подошел к ней, схватил за плечи, и, нагнувшись, яростно прошипел: - Думаете, снова одержали надо мною вверх? Смогли унизить меня? Думаете, я уйду? – голос его срывался. - Нет, моя прелестница. Мне не нужно Ваше милостивое разрешение, что бы получить свое, но погодите, я придумал кое-что лучше. Задыхаясь от гнева, он лихорадочно раздевался. Анжелика не знала, что и думать. Но вопреки ее ожиданиям, оставшись обнаженным, он не набросился на нее, а лег поперек кровати. - Вам придется постараться самой, чтобы не разочаровать меня. Это в Ваших интересах. Что ж приступим. Что же с Вас спросить? Что? А, я знаю! Кажется, Вы неплохо ездите верхом, красавица моя? Секунду она не понимала о чем он, затем осознав, вспыхнула. - Маркиз! Здесь не бордель! Или берите сами, что Вам дают или убирайтесь вон! - Отлично! Великолепно! Домашний арест отменяется. Матушка права. А ведь она уже припасла для Вас место в своем монастыре. Вот в него-то Вы и отправитесь. И на этот раз – надолго. - Мерзавец! Подлец! Бесстыжий развратник! – ругалась она. - Да это гнусный шантаж, знаете ли! - и, дав волю своим чувствам, схватила расшитую подушку и ударила его наотмашь. Филипп грубо выхватил ее оружие и отбросил прочь. - Я рад, дорогая, что Вы оценили! - Я горю желанием расцарапать Вашу наглую физиономию! - Можете попробовать. Как я люблю, когда Вы злитесь! Анжелика не знала, на что решиться. Сцепиться с ним? Попробовать выставить его за дверь? Но возможно, в преддверии возвращения свекрови, не стоит доводить мужа до крайности? Она кусала губы от злости. - Что ж, хорошо, маркиз. Черт Вас побери! – ее голос дрожал от гнева, - но не думайте, что Вы сможете и дальше принуждать меня. Вы еще пожалеете, месье! Я умею загнать лошадь! «Проклятый Филипп! - негодовала про себя Анжелика, - мог хотя бы помочь мне. Кто я ему? Продажная девица?!». Тишину нарушало только их горячее дыхание. Анжелика с ожесточением, быстро перешла с рыси в галоп, но, ее угрозы оказались тщетны, загнать Филиппа было непростой задачей. Несмотря на охвативший ее гнев, она больше не могла сопротивляться нарастающему удовольствию от обладания этим великолепным телом. Истома нахлынула на нее и, в изнеможении, она уронила голову к нему на грудь, не в силах подняться и лечь рядом. Молодая женщина коротко вздрагивала, не смея взглянуть мужу в лицо. Что ей теперь делать? Рассердиться? Отвесить ему пару пощечин? Или? Филипп молчал, но не предпринимал попыток высвободиться. Вдруг она почувствовала его руку на своей спине. - Вам холодно? – спросил он, и его голос звучал как-то странно. Анжелика покачала головой, не отвечая, и соскользнув, уткнулась в его плечо. Гнев ушел. Ее тело было тяжелым, приятная усталость клонила в сон. За окном стемнело, но полная луна – эта сообщница тайных встреч, щедро заливала комнату своим призрачным светом. Где-то вдалеке в лесу завыл волк. Филипп пошевелился и медленно сел на постели. Анжелике показалось, что он тоже перестал сердиться. - У Вас есть что-нибудь выпить? - На комоде должен быть графин с боннским. Филипп поднялся. Они не зажгли свечей, и в лунном свете его белая кожа напоминала мрамор. Молодая женщина невольно залюбовалась его силуэтом и, вспомнив рассказ Вивонна, мысленно дорисовала шлем гладиатора поверх вьющихся волос, короткий плащ, небрежно перекинутый через плечо, римские сандалии – настоящий бог войны Марс – как его любили изображать скульпторы древности. Не хватает только доспехов, - подумала она, - но тут же вспомнила чьи-то слова: «Марс, изображаемый с Венерой, всегда безоружен. Его щит и меч повержены наземь и служат игрушками купидонам». Кто это говорил? Ах, да - Гонтран! Марс и Венера – что-то в этом есть. Филипп вернулся в постель с двумя тяжелыми кубками времен славного короля Генриха. Он не спешил уходить, и это показалось ей странным. Между ними стояло произошедшее, которое он не хотел признать, а она не могла высказать. Наконец, маркиз тяжело вздохнул, и нарушил молчание: - Своей дерзостью Вы доводите меня до исступления. Иногда я готов убить Вас. - Неужели Вы предпочли бы видеть меня смиреной монахиней, Филипп? – тихо спросила она. Яркий лунный свет освещал его профиль, Анжелика несмело протянула руку и пальцами нежно коснулась его щеки в том месте, где плетение подушки оставило след. И со слабой улыбкой сказала, - Я Вас поцарапала. Простите меня. Он слегка отстранился, все так же молча и не глядя на нее.
Psihey: Еще картиночки подобрала. Потом весь текст проиллюстрирую.
Xena: Psihey , спасибо, отличная новость! Знакомый отрывок, но обросший мясцом. Добавились новые мысли, чувства, ощущения. Сохранив свой прежний великолепный костяк, текст приобрел дополнительные художественные объемы. Надо ли говорить, что это один из любимых фиков по Анжелике! Когда я узнала, что Голон переписывает книгу, то надеялась на полноценные вставки вроде вашего Лета В Плесси. Жаль, что надежда не оправдалась, но есть ваш фанфик и это здорово. Psihey пишет: Молодая женщина невольно залюбовалась его силуэтом и, вспомнив рассказ Вивонна, мысленно дорисовала шлем гладиатора поверх вьющихся волос, короткий плащ, небрежно перекинутый через плечо, римские сандалии – настоящий бог войны Марс – как его любили изображать скульпторы древности. Не хватает только доспехов, - подумала она, - но тут же вспомнила чьи-то слова: «Марс, изображаемый с Венерой, всегда безоружен. Его щит и меч повержены наземь и служат игрушками купидонам». Кто это говорил? Ах, да - Гонтран! На своей страничке в Дайри решила собрать фанфы по Анжефилу и к вашему прикрепила иллюстрацию Марс и Венера, Ботичелли) Psihey пишет: Марс и Венера – что-то в этом есть. Переплетается с аллегорией Голон: Марс поверженный Амуром и скованный цепью Гименея)) Psihey пишет: Еще картиночки подобрала. Потом весь текст проиллюстрирую. Потирает руки* Psihey пишет: - Думаете, снова одержали надо мною вверх? Смогли унизить меня? Думаете, я уйду? – голос его срывался. - Нет, моя прелестница. Мне не нужно Ваше милостивое разрешение, что бы получить свое, но погодите, я придумал кое-что лучше. Задыхаясь от гнева, он лихорадочно раздевался. Анжелика не знала, что и думать. Но вопреки ее ожиданиям, оставшись обнаженным, он не набросился на нее, а лег поперек кровати. - Вам придется постараться самой, чтобы не разочаровать меня. Это в Ваших интересах. Что ж приступим. Что же с Вас спросить? Что? А, я знаю! Кажется, Вы неплохо ездите верхом, красавица моя? Секунду она не понимала о чем он, затем осознав, вспыхнула. Вот здесь чертовки круто вышло! Вы добавили оттенки которых не хватало. Филипп действует не как уверенный в себе повеса, он придумал наказание. Прямо волк из мульта "Братец кролик")) И такой же как у Голон - очарователен в своей наивности))) Спасибо за удовольствие!
Xena: - Что ж, хорошо, маркиз. Черт Вас побери! – ее голос дрожал от гнева, - но не думайте, что Вы сможете и дальше принуждать меня. Вы еще пожалеете, месье! Я умею загнать лошадь! «Проклятый Филипп! - негодовала про себя Анжелика, - мог хотя бы помочь мне. Кто я ему? Продажная девица?!». Тишину нарушало только их горячее дыхание. Анжелика с ожесточением, быстро перешла с рыси в галоп, но, ее угрозы оказались тщетны, загнать Филиппа было непростой задачей. А вот тут мне прелюдии не хватило. Не графических описаний, а вот чисто по ощущениям. Будь это ссора старых любовников, все было бы ок. А тут настолько неловкая и нестандартная ситуация для Анж, ведь он ей как я поняла, не помогает. И оба в предыдущей сцене были злы друг на друга, а для галопа же нужно возбуждение, то есть перейти от ссоры в другою плоскость во всех смыслах, перенастроиться). тем более Анжелика не привыкла брать на себя инициативу, Пейрак в постели доминировал и все за нее решал(как выяснилось)) Николя, поэт, Дегре тоже сами действовали, Анжелике только оставалось решать нравится ли ей. включится ли в игру или нет. Опять же, это не претензия к тексту, а скорее размышление читателя:)
Psihey: Xena пишет: На своей страничке в Дайри решила собрать фанфы по Анжефилу и к вашему прикрепила иллюстрацию Марс и Венера, Ботичелли) Может мне тоже где-нибудь еще это творение выложить? А то, я смотрю, форум покинут (к большому сожалению). А я так старалась) А картинка у меня другая, какой-то Варотари это к главе, где Ф. в шахматы играет с А.
Psihey: Xena пишет: Спасибо за удовольствие! Спасибо, что прочитали) Xena пишет: А вот тут мне прелюдии не хватило. По задумке, предшествующий диалог короткими фразами (перемежающийся дракой) как бы все эти чувства и отражает, хотя, видимо, не отражает. Умом понимаю, что хотите сказать, а написать - не знаю. Тут ведь не просто надо взять инициативу на себя (как с Вивонном, например), а еще и сделать это вынужденно. Хотя, опять же, не сказать, что она сама сильно против.
Olga: Psihey а на фикбуке не хотите разместить?
Xena: Psihey пишет: По задумке, предшествующий диалог короткими фразами (перемежающийся дракой) как бы все эти чувства и отражает, хотя, видимо, не отражает. С чувствами все в порядке) и темп выдержан, и настроение и по эмоциям-описаниям хорош. Картинка перед глазами есть. Очень хорошо написано, поэтому доходят яркими красками эмоции, давая толчок фантазии. Вообще Фил молодец. отплатил ей той же монетой. ведь ему в какой-то степени интересно: сломается или нет. Уйдет или все таки примет вызов - пойдет до конца))) Анж и уйти не может, и надо действовать под прицелом его взгляда. Но додумывать, дофантазировать тоже полезно) Psihey пишет: Может мне тоже где-нибудь еще это творение выложить? Я только ссылку выложила) На фикбуке: https://ficbook.net/fanfiction/books/anzhelika__a__i_s__golon Достаточно людно)) Psihey пишет: А то, я смотрю, форум покинут (к большому сожалению). Очень жаль((
Psihey: https://ficbook.net/ здесь? почему и нет.. спасибо!
Xena: Вот)
Psihey: Xena пишет: На фикбуке: https://ficbook.net/fanfiction/books/anzhelika__a__i_s__golon Достаточно людно)) Ольге отвечала. Не сразу увидела. Да, спасибо. Выложу, наверное
Psihey: Xena пишет: я поняла. я с картинами Боттичелли знакома)
Zirael: Psihey я не в силах выразить свой восторг и благодарность вам за эту работу! Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, выложите ее на фикбуке!
Psihey: Zirael, Выложу, но только всё целиком. Сейчас допишу немножко. Отрывками непонятно будет для тех, кто первую версию не читал.
Olga: Psihey, да, на фикбуке ваше произведение будет очень хорошо смотреться. Обязательно выкладывайте!
Psihey: Проигравший адмирал де Вивонн, мучимый тайными желаниями, в задумчивости смотрел на хозяйку замка и грыз засахаренный миндаль. - Право, я как будто снова вижу одну картину, – промолвил он. Мне показывали в Венеции. Автора не помню, но сюжет необычный - Марс и Венера играют в шахматы. - И кто выигрывает? – поинтересовалась прекрасная Нинон. - Позвольте, мадам, я сначала опишу диспозицию. Итак, богиня любви Венера - на переднем плане. Она прекрасна – совершенно обнажена, ее шея опутана нитями жемчуга. Анжелика посмотрела на герцога сквозь полуоткрытые глаза и лукаво улыбнулась. - Плутовка смотрит на Вас, - продолжал ободренный Мортемар, - но уже занесла одну руку с ферзем для решительного шага, а другой божественной ручкой ухватила Марса за шлем. В гостиной раздался гул одобрения. - А зачем она схватила его за шлем? – капризно спросила мадемуазель де Бриенн. – Я не поняла. - Видите ли, мадемуазель, - терпеливо объяснил де Вивонн. - Считается, что художник хотел показать, что Венере наскучил поединок, и она торопиться предаться любовным играм, - и продолжил, - Бог же войны задумчив, подперев голову рукой, он изучает расстановку фигур. Маркиз дю Плесси убрал руку, взглянул на рассказчика, и ничего не сказав, снова опустил голову к шахматной доске. - Художник рисует его в тот момент, когда Марс поднимает глаза на Венеру. Или, может быть, он пытается удержать свой шлем и не дать ей разоружить себя? Да, скорее всего! Ибо маленький купидон уже спешит снять латы с его правой ноги. - То есть, Венера выигрывает? – уточнила Анжелика. - Не торопите меня, мадам. На картине есть третий персонаж – обманутый муж Венеры – Вулкан. Он уже выковал в своей кузнице золотую цепь и собирается опутать ею любовников. Но, должен признать, этого персонажа на нашей картине нет… - Какая миленькая история! – воскликнула мадемуазель де Бриенн, не знакомая с мифологическими сюжетами Античности. – И чем же она закончилась? - Закончилось довольно интересно, моя дорогая. Насколько я помню, Нептун освободил Марса, пообещав Вулкану, что тот заплатит выкуп, и бог войны умчался во Фракию, где немедленно разжег новую кровопролитную войну. А Венере пришлось вернуться к мужу в Кандию, в Пафос, где ее искупали и натерли нетленным маслом хариты. «А ведь я – консул Франции в Кандии! - внезапно вспомнила Анжелика. – Какое совпадение. – И с сожалением добавила. - Только никакой Вулкан, кующий золото, не ждет меня там». - А вот и совсем не интересно! – недовольно заявила взбалмошная красавица. – Не могли придумать что-нибудь позабавнее! И потом, герцог, Ваша Венера ужасно глупая. Бог войны, Бог огня – зачем они все, если есть Юпитер?! Король над всеми богами! Я бы – не разменивалась по мелочам! Светская болтовня начинала приобретать опасное направление и Анжелика потупила взор. - Как Вы неосторожны, моя дорогая, - с легким упреком, проговорила мадам де Ланкло. – Неужели Вы не помните, что любовь Юпитера к Венере влечет за собой поистине разрушительные последствия? - Нет-нет, мадемуазель де Бриенн! - лукаво подхватил Пегилен де Лозен, - пусть уж лучше Безумие войны соединится с Безумием любви, от их связи была хоть какая-то польза – родился наш маленький озорник Эрот. А куда же мы без Эрота, друзья мои, в нашей скучной и суетной жизни?!, - развел он руками с обворожительной улыбкой. Присутствующие рассмеялись. Пегилен как искусный придворный ловко спас положение. - Что ж, мадам, скоро подадут на стол, – скучающим тоном обратился к ней муж. - Продолжим партию после ужина? Вы согласны? - Честно говоря, Филипп, я не вижу смысла ее продолжать, – вполголоса призналась Анжелика, чтобы не быть услышанной другими гостями. - Зря Вы сдаетесь так быстро. - Я не сдаюсь. Разве я сказала, что сдаюсь? Я говорю, что не вижу смысла продолжать. - Не все так безнадежно, - промолвил маркиз. - У Вас еще есть шансы. Анжелика подняла на него глаза, и встретилась с его внимательным взглядом. Но лицо его оставалось непроницаемым. Чего он от нее добивается? - Пора прекратить эту игру, Филипп. Разве что … разве что Вы подскажете мне следующий ход? - предложила молодая женщина, испытывающее глядя на мужа. Маркиз помолчал, раздумывая, и заметил: - Мой рыцарь не в безопасности. - Это-то я вижу! - Что Вас останавливает? - Я могу его съесть, но что мне это даст? Мне не нужен Ваш рыцарь, Филипп. Мне нужен Ваш король. - Моего короля Вы вряд ли получите. Ни с этим рыцарем на доске, ни без него, мадам. В этот момент вошел дворецкий, доложить, что ужин подан. - Месье де Вивонн! - требовательно позвала Анжелика, обернувшись. И когда адмирал живо оказался рядом, протянула ему руку. – Вы можете поводить меня в столовую. - С великой радостью, мадам, - поклонился герцог, сверкая глазами, и шепотом поинтересовался, - победа осталась за Вами – моя прекрасная воительница? Анжелика не удостоила его ответом и обратилась к гостям: - Господа, довольно глупостей на сегодня, пойдемте в столовую, будем ужинать.
Psihey: Теперь вопрос. Я думаю, что эта сцена должна появиться после турнира. Логично?
Xena: Psihey , спасибо за новую главу! Очень впечатляюще и аллегория подобрана мастерски. Только вопросик: Анж понимает аллегорию? Psihey пишет: - Я могу его съесть, но что мне это даст? Мне не нужен Ваш рыцарь, Филипп. Мне нужен Ваш король. Или просто играет? Ее слова звучат двусмысленно - она это понимает? Psihey пишет: Я думаю, что эта сцена должна появиться после турнира. Логично? После турнира у вас линия маркизы, да к тому же все веселые гости разъезжаются, немного меняется настроение повествования. Просто по кусочку непонятно) Вы сюда выкладывать будете? Можно выложить, а потом еще отредактировать, если нужно, и на фикбук.
Psihey: Xena пишет: Анж понимает аллегорию? А я так мыслю, что нет - не понимает. Она-то про партию говорит. Рефреном в новом томе идет идея о том, что придворным Анжелика кажется наивной, и она не раскусывает интриги (с королем и Монтеспан и т.д.). Xena пишет: После турнира у вас линия маркизы, да к тому же все веселые гости разъезжаются, немного меняется настроение повествования. это верно - про веселое общество - я не подумала, конечно, должно быть до турнира. Спасибо
Psihey: Xena пишет: Вы сюда выкладывать будете? сюда буду, а на фикбук, который вы мне тут подсказали, уже только финальную версию, чтобы не переделывать
Xena: Psihey пишет: А я так мыслю, что нет - не понимает. Она-то про партию говорит. Да, понятно, а у Филиппа пазл в уме собирается. Красная шапочка))) Psihey пишет: это верно - про веселое общество - я не подумала, конечно, должно быть до турнира. Спасибо Да, с приездом маркизы, воздух густеет, тучи сгущаются, начинается драматическая часть. А этот отрывок по настроение ближе к первой. Psihey пишет: сюда буду, а на фикбук, который вы мне тут подсказали, уже только финальную версию, чтобы не переделывать Жду!
Psihey: Еще немного новенького. Эта вставка в старую главу ДО ТУРНИРА. Маркиз остановился у столика, разглядывая иллюстрацию из романа мадам де Скрюдери, которую Анжелика, готовясь к литературному вечеру в гостиной, прилежно изучала. - Что это у Вас? Карта? – усмехнулся он. - Это же Карта страны Нежности, Филипп! Неужели Вы ни разу не читали «Клелию»? - Вот уж избави, Господь! – отозвался он. - Никогда ею не интересовался. - Очень зря. Довольно забавная вещь. Мадам де Скрюдери считает, что возыметь к кому-нибудь нежность можно по трем причинам: вследствие великого уважения, из благодарности или повинуясь сердечной склонности. Но на этих дорогах есть риск заблудиться. Смотрите, здесь можно двигаться разными путями, – она стала водить по карте пальцем, показывая мужу. - Вы же слывете великим стратегом! Вам должно понравиться. Например, если из пункта Блестящий Ум пойти в сторону Небрежности, которая на карте расположена совсем близко, и, упорствуя в своем заблуждении, направиться к Изменчивости настроения, оттуда – к Душевной вялости, потом к Непостоянству и, наконец, к Забвению, то вместо того, чтобы оказаться в Нежности-на-Уважении (томно подчеркнула она), прибудешь к озеру Равнодушия. Равнодушия, Филипп! - Дайте-ка взглянуть, - он склонился над картой. – Хм, это что-то мне напоминает. Взгляните, мадам. Если здесь – он указал на карту в пункте Новообретенная дружба - забрать немного влево, то путь будет пролегать через Нескромность, - он поднял на жену взгляд, - Коварство, далее, мадам, Вы переходите к Гордыне, Злословию и Озлобленности. И в результате закономерно оказываетесь в море Враждебности (*вместо Нежности-на-благодарности - автор). - Если уж говорить о Гордыне и Озлобленности, то Вы дадите мне 100 очков вперед, Филипп, - заметила задетая Анжелика. Секунду он наблюдал за нею, и, отстранившись, заметил: - Вы забываете, мадам, что я остался у озера Равнодушия. – И вздохнув, добавил, - там я и собираюсь пребывать и дальше. Разрешите откланяться. И он вышел прочь. Мы оба заблудились на дорогах страны Нежности, - с печальной улыбкой думала Анжелика, разглядывая карту. - Но, возможно, нам еще не поздно возвратиться на верный путь?
Psihey: Xena пишет: у Филиппа пазл в уме собирается да, я тоже думаю, что у него пазл уже начал собираться
Psihey: Некоторые пояснения: "пролегать через Нескромность, - он поднял на жену взгляд, - Коварство, далее, мадам, Вы переходите к Гордыне, Злословию и Озлобленности" Нескромность - это в Пути в Версаль начало их знакомства, то как она мечтала затащить его в постель + предложение жениться на ней Коварство и Гордыня - шантаж, требование консумации брака и дальше Злословие и Озлобленность - стучала на него королю и т.д.
Psihey: Xena пишет: Анж понимает аллегорию? Я подумала, может быть в этой сцене А. подумать напрямую о Пейраке? Вулкан - это же Жоффрей. И поставить эту главу рядом с "Рассуждениями о любви", где снова появляется Пейрак,точнее мысли о нем??
Xena: Psihey пишет: Некоторые пояснения: Отличная аллегория получилась! И понятно, и тонко, Анж флиртует, а Фил объясняет ей то же, что в книге. Psihey пишет: Я подумала, может быть в этой сцене А. подумать напрямую о Пейраке? Вулкан - это же Жоффрей. Мне фраза про Вулкана кующего золото в Кандии очень понравилась. Тут читателю сразу все ясно, а героям невдомек. А вот Зевса дял полноты картины можно упомянуть. Например мадемуазель де Бриенн, наивно хлопая глазками, может спросить, зачем Венере всякие Марсы-Вулканы, если есть Зевс, разве он не король над всеми богами? А Вивон может ответить что любовь Зевса и Венеры может породить поистине разрушительную силу. Про Пейрака - как хотите, но герои не подозревающие о "пророческом" разговоре - прелестны))
Psihey: Xena пишет: А вот Зевса дял полноты картины можно упомянуть. Например мадемуазель де Бриенн, наивно хлопая глазками, может спросить, зачем Венере всякие Марсы-Вулканы, если есть Зевс, разве он не король над всеми богами? Ой, какая Вы умница! о Зевсе я не подумала. А как в тему - и рыцарь с королем на шахматной доске тут же. Мне нравится! беру)) тогда я просто поставлю эту главку до Рассуждений о любви, как бы будем подбираться к мыслям о Пейраке постепенно вместе с читателями (если они появятся;))
Olga: Psihey, читатель в моем лице точно имеется. Но мне надо перечитать все с начала, потому что деталей не помню.
Psihey: Olga, :))) Я чуть позже выложу еще раз весь обновленный текст отдельно. Я и сама не думала, что спустя столько лет вернусь к нему, а вот - не зарекайся)
Olga: Psihey пишет: Я и сама не думала, что спустя столько лет вернусь к нему, а вот - не зарекайся) Это очень радует! Пусть вдохновение и интерес к Филиппу и его судьбе вас не покидает.
Psihey: Xena, вот так я переписала этот кусочек из "Марс и Венера играют в шахматы": - А вот и совсем не интересно! – недовольно заявила взбалмошная красавица. – Не могли придумать что-нибудь позабавнее! И потом, герцог, Ваша Венера ужасно глупая. Бог войны, Бог огня – зачем они все, если есть Юпитер?! Король над всеми богами! Я бы – не разменивалась по мелочам! Светская болтовня начинала приобретать опасное направление. Анжелика потупила взор. - Как Вы неосторожны, моя дорогая, - с легким упреком, проговорила мадам де Ланкло. – Неужели Вы не помните, что любовь Юпитера к Венере влечет за собой поистине разрушительные последствия? - Нет-нет, мадемуазель де Бриенн! - лукаво подхватил Пегилен де Лозен, - пусть уж лучше Безумие войны соединится с Безумием любви, от их связи была хоть какая-то польза – родился наш маленький озорник Эрот. А куда же мы без Эрота, друзья мои, в нашей скучной и суетной жизни?!, - развел он руками с обворожительной улыбкой. Присутствующие рассмеялись. Пегилен как искусный придворный ловко спас положение. * Я еще нашла в мифологии, что после поимки Вулканом любовников: Марс умчался во Фракию, где немедленно разжег новую кровопролитную войну. А Венере пришлось вернуться к мужу в Кандию, в Пафос, где ее искупали и натерли нетленным маслом хариты. П.С. Я несла изменения, но теперь получается, что: а) общество подтрунивает над супругами б) Филипп естественно делает вид, что он ничего не замечает в) Анжелика уже не может не понимать двусмысленности своей фразы о рыцаре и короле, так?
Psihey: Olga пишет: Это очень радует! Пусть вдохновение и интерес к Филиппу и его судьбе вас не покидает. Я постараюсь)
Xena: Psihey пишет: а) общество подтрунивает над супругами Пегилен возможно, да еще получает от этого удовольствие. Бриенн пустоголовая как птичка, она могла не ухватить смысла аллегории, она просто спрашивает, почему вот так, а не так. Филиппу нет дела до этих насмешек, тем более они тонко завуалированы. Все все понимают, а какой-то левый человек в обществе вообще не понял бы о чем речь. Это очень в духе эпохи - изобретать сложные аллегории для насмешек и сплетен. Так что не вижу здесь противоречия. Psihey пишет: в) Анжелика уже не может не понимать двусмысленности своей фразы о рыцаре и короле, так? Могла сказануть, а потом опомниться, разозлиться (это двор в каждом слове , в каждой ситуации - ловушки и подставы, надо следить за каждым жестом) и свернуть разговор.
Psihey: Xena пишет: Могла сказануть, а потом опомниться, разозлиться А, можно и так. В ее стиле вполне. Спасибо еще раз за Зевса - так мне нравится намного больше!
Xena: Реплика Лозена как всегда великолепна! Psihey пишет: (если они появятся;)) Я думаю на фикбуке у вас будет много читателей. Много почитателей Анжефила и тех, кому интересна придворная тематика.
Psihey: Xena пишет: Реплика Лозена как всегда великолепна! главный поклонник Эрота
Psihey: Добавлю что-нибудь из старенького, но переписанного Глава седьмая. Всемирный потоп Анжелика была обеспокоена подготовкой к турниру. Кому доверить роль распорядителя? Стоит ли соблюдать всю процедуру? В каком порядке рассадить гостей? Чем награждать победителя? Какие будут танцы? И что подавать на стол? Посоветовавшись со старшим поваром, и взяв у него набросок праздничного меню, она в задумчивости поднималась к себе. В конце концов, пусть Филипп тоже примет участие в ее хлопотах! И молодая женщина решительно направилась на поиски мужа. Лакей сообщил ей, что маркиз дю Плесси в своих апартаментах. Ее приветствовал Ла-Виолетт. На вопрос, где его хозяин, слуга, молча, открыл дверь в глубине спальни и посторонился. «Я и не знала, что здесь есть еще и кабинет», - подумала Анжелика, входя. Да это и не был кабинет, она оказалась в ванной комнате. Маркиз лежал в ванне, блаженно запрокинув голову. Дверь за спиной Анжелики закрылась с тихим стуком. - Добрый вечер, Филипп… Он открыл глаза, обернулся, и, увидев жену, удивленно вскинул бровь: - Вы?! Как мило, что Вы решили навестить меня, сударыня. Что Вас привело? Словно мы встретились в салоне, - смущенная Анжелика, чувствовала, как в ней поднимается злость, и вслух поинтересовалась: - Вы полагаете уместным, что я разговариваю с Вами стоя? - Присядьте, - невозмутимо посоветовал маркиз. - А Вы не хотите для начала одеться, месье? Перед Вами дама! Филипп резко сел. - Какого черта, мадам! Я принимаю ванну. Вы врываетесь ко мне и требуете галантного обхождения? Что Вам нужно? Снова ищете моих любовниц? Их здесь нет. - Я не знала, что за этой дверью! Я … я … Теперь, неважно. Чего действительно она хотела от мужа? Ах, ну конечно, обсудить меню праздничного ужина. Как глупо! Молодая женщина продолжала мять в руке листок, данный ей поваром. Проклятый Ла-Виолетт! И поскольку, говорить правду было неуместно, Анжелика решила сгладить неловкость и слабо улыбнулась: - Вы хотите, чтобы я ушла? - Нет! Зачем же? И добавил более миролюбивым тоном, - что там у Вас в руках? - Меню, - кусая губы от досады, ответила Анжелика. – я раздумываю над меню праздничного ужина после турнира. - Вы – хозяйка. Вам решать. - Но я хотела посоветоваться. Филипп вздохнул, поняв, что отделаться ему не удастся и милостиво разрешил. – Читайте. - Пять антре, - начала Анжелика, изредка бросая взгляды на мужа. - Консоме из косули. Далее поросенок на вертеле, куропатки. На десерт – бланманже, шербет и пирожные, какие подают в моей «Испанской карлице» под названием «Маленькая прихоть». - Маленькая прихоть, - задумчиво повторил маркиз, – какое интригующее название, - и поднял глаза на жену. - Это маленькие корзиночки со свежей земляникой и заварным кремом, Филипп. - Всего-то…, - обронил он скучающим тоном. - Мы – в деревне, мой дорогой. Обходимся, чем есть. Но, поверьте, это очень вкусно. - Я бы попробовал одну. Прямо сейчас. Можно без крема. Анжелика вспыхнула. - Если Вы думаете, что я брошусь Вас ублажать, прямо сейчас, то Вы очень ошибаетесь, Филипп. У меня полно дел, меня ждут на кухне. Грубиян! Он что же думает, что я прыгну к нему в постель по первому свисту? - Мать семейства в чепце! Ладно, уж. Подайте хотя бы полотенце. Вода остыла. Почему он отступился? Она недоумевала. Чего-чего, а покорности в ответ на ее отказ, Анжелика не ожидала. Может быть, это снова ловушка? Как недавно в гостиной, когда читали сказку о Красной шапочке? И волк лишь затаился? Молодая женщина часто против воли вспоминала их ожесточенную любовную схватку в сарае в последнюю военную кампанию, и эти воспоминания странно волновали ее. Да, пожалуй, она была бы не прочь повторить ее. Но неужели у них всё не могло быть по-другому? Что, если предложить ему более увлекательную игру? Она решила поддразнить мужа. И, взяв с табурета полотенце, медленно подошла к нему. - Вы так банальны, Филипп! Где Ваша галантность? – промурлыкала она с деланным удивлением. - Ее хватает только на то, чтобы задрать даме юбку. Проявите же фантазию, - продолжала Анжелика томным голосом, присаживаясь на краешек ванны и наклоняясь к нему. – Отсрочьте удовольствие. Выиграйте турнир для меня, и я очень скоро щедро вознагражу Вас. - Вы даже не представляете себе, как скоро! – в тон ей ответил маркиз, и с этими словами, он неожиданно схватил жену за талию и резко притянул к себе. Оказавшись в воде, Анжелика ахнула, но в ту же секунду принялась отчаянно вырываться: - Что Вы делаете?! С ума сошли?! Пустите меня, негодяй! – тщетно пыталась она выбраться. Филипп только хохотал в ответ. В последний момент она поняла, к чему может привести борьба в столь маленьком пространстве, но было уже поздно. Ванна с грохотом опрокинулась на пол, увлекая их за собой. Оказавшись в луже на полу, мокрые с ног до головы, супруги посмотрели друг на друга и против воли рассмеялись. Еще улыбаясь, Филипп помог жене подняться. - Переоденьтесь здесь. Ла-Виолетт позовет Вашу девушку, - и, как бы оправдывая свою любезность, маркиз добавил, - Если Вы появитесь на лестнице в таком виде, чего доброго, наш шутник Пегилен завопит на весь замок, что начался Всемирный потоп. - И почему же Всемирный потоп решил начать с меня? –Поинтересовалась Анжелика, отбрасывая с лица мокрую прядь. - Неужели вы не помните Святого Писания, мадам? – тоном проповедника спросил Филипп, набрасывая шелковый халат, - Потоп поглотит, прежде всего, самых закоренелых грешников! Вместо ответа бывшая Маркиза Ангелов швырнула в мужа домашнюю туфлю. Увернувшись, он исчез за дверью.
Xena: Psihey пишет: Добавлю что-нибудь из старенького, но переписанного Из любимого! Спасибо А что он делал бы если бы она согласилась, оскорбил, перевел все в шутку, повел бы себя так, чтобы она ушла или взял предложенное? Обалдел бы точно, потому что ожидал именно такую реакцию(как в коровнике). Psihey пишет: Оказавшись в луже на полу, мокрые с ног до головы, супруги посмотрели друг на друга и против воли рассмеялись. А вот тут может какой-то? нежный жест, или они как бы случайно оказались в объятиях и Фил вдруг почувствовал, но еще не осознал, что многое изменилось между ними. А потом за шахматами он уже говорит, что рыцарь не в безопасности? А она говорит, что ей король нужен и тем самым снова обрывает эту нить.
Psihey: Xena пишет: А вот тут может какой-то? нежный жест, или они как бы случайно оказались в объятиях и Фил вдруг почувствовал, но еще не осознал, что многое изменилось между ними Я подумаю над этим! Все равно еще начало главы доделать надо. Xena пишет: А что он делал бы если бы она согласилась, оскорбил, перевел все в шутку, повел бы себя так, чтобы она ушла или взял предложенное? Я думаю, что он должен был ожидать реакцию как в коровнике - Даже не рассчитывайте, мой дорогой. И дальше, не знаю, может по логике - продолжилось бы как и в коровнике на войне
Psihey: И на ночь глядя еще кое-что из старенького-переписанного. На этот раз про поцелуи Глава восьмая. Под ракитовым кустом На следующий день Анжелика решила навестить логово колдуньи Мелюзины. Чего она хотела от старой колдуньи? Гадания на будущее? Утешения? Может быть – чудодейственного средства, способного вернуть любовь в ее жизнь и сделать ее счастливой? Она не знала сама. Дамы в сопровождении кавалеров катались на лодках, участники турнира упражнялись с копьями, а Филипп уехал, разведывать местность для предстоящей охоты. Никто не мешал уединиться. Знакомая с детства пещера. Сухие травы, подвешенные к потолку. На полу плошки, медный котел, какие-то тряпки. И тишина. - Мелюзина, - негромко позвала Анжелика. Ответа не было. Но в пещере явно кто-то жил. Новая колдунья? Маркиза спустилась через лаз и выбралась на тропинку – ей было не по себе. Выйдя к заводи, недалеко от которой она привязала лошадь, молодая женщина увидела мужа. Маркиз лежал под кустом ракиты на склоне, приподнявшись на локте, и смотрел на воду. - Филипп! Что Вы здесь делаете?! – воскликнула Анжелика. - Поджидаю Вас, - невозмутимо ответил маркиз, обернувшись к ней. – Ваша лошадь встретилась мне по дороге сюда, она отвязала поводья. В стороне, под деревом, Церера мирно паслась рядом с кобылой Филиппа. Маркиза присела рядом с мужем. Пахло прелой травой, мхом и лесными цветами. На склоне росла спелая земляника. Анжелика перевернулась на живот и начала неспешно срывать соцветия сладких ягод. Как в детстве. Земляника, Монтелу, Николя… - Давно ли Вы промышляете колдовством, мадам? – отвлек ее от воспоминаний Филипп. - Откуда Вы знаете, кто живет в пещере? – удивилась Анжелика. - Наверное, Вы забыли, но это всё еще мой лес. Зачем Вы приходили? - Принесла бабушке пирожков, - вспомнила она строчку из сказки Нинон. - А Ля Вуазин Вы тоже носите пирожки? – поинтересовался маркиз. - Какой вздор! Я не пользуюсь ее услугами! – возмутилась Анжелика. - Неужели? И никогда не ходили к ней? Кто ему рассказал? Франсуаза? Нет, мадам Скаррон умеет хранить секреты. Блистательная Атенаис? А не забыла ли она упомянуть, что мы были с ней вместе? Кто еще? Сама колдунья? - Один раз ходила с подругами погадать для развлечения. Пустяки! К ней все ходят. И поскольку ответом ей был подозрительный взгляд, она выпалила: - На самом деле я покупаю у нее колдовское любовное зелье и подмешиваю его Вам в вино! Так Вам больше нравится? Филипп слегка улыбнулся и спросил: - И что же она Вам нагадала? О короле, пожалуй, лучше умолчать. Или все-таки? И не решив, она ответила: - Ничего особенного. Второй брак. И шестерых детей. - Шестерых?! - Не волнуйтесь, Филипп. Троих я уже родила, и при Вашем отношении ко мне, Дай Бог, чтобы их стало хотя бы четверо. Маркиз усмехнулся, но ничего не ответил, продолжая покусывать сухую травинку. Спелые сочные ягодки таяли на языке у Анжелики, возвращая ее в такое далекое детство. Детство, в котором Маркиза Ангелов беззаботно бегала по лесам, лакомилась земляникой, и бывало, дарила своим деревенским «маркизам» мимолетные поцелуи. Воспоминания привели ее в игривое настроение. Как же его расшевелить? - Сладкая как поцелуи, - поддразнила она мужа, губами отщипывая ягоды. И, украдкой поглядев на него, добавила, – иногда я спрашиваю себя, Филипп, умеете ли Вы целоваться? Маркиз подозрительно покосился на нее. - Иногда я спрашиваю себя, мадам, есть ли в головах у женщин что-то кроме глупостей? Целоваться? Ха! Как Вы сами-то думаете? - Откуда мне знать? – продолжала она с наигранным изумлением, - Вы ни разу меня не целовали. Как женщину, я имею в виду. - Не играйте со мною, мадам, - предупредил он, и, подумав, добавил, - А Вам не приходило в голову, что Вы попросту этого не заслуживали? - Вы любезны как всегда. Позвольте узнать, господин маршал, как же заслужить Ваши поцелуи? Филипп сел и с интересом посмотрел на жену. - Поцелуи, - повторил он, усмехнувшись, - да..., с Вами не соскучишься. Но, признаюсь, Ваше желание «заслужить» начинает мне нравиться. Кончик хлыста маркиза зацепился за подол ее юбки, потащив его вверх. Ну уж нет, - решила Анжелика, - так легко я не сдамся. - Мне кажется, Вы перепутали роли, мой дорогой. Разве турнир уже выигран? – неожиданно надменно поинтересовалась она. - А разве я согласился его выигрывать? - Но и не отказались, - парировала Анжелика. Сердце забилось чаще. К чему приведет эта игра? Филипп фыркнул и снова вытянулся на траве, заложив руки за голову: - Я не занимаюсь глупостями, как Вы не можете понять... Анжелика закусила губу от досады – да что же это такое! Есть что-то способное вывести его из этого замороженного состояния? Несомненно, Филипп просто дразнил ее. Или? Может быть он кем-то увлечен? Ортанс и мадам де Севинье отпадали по определению, мадам де Субиз (прощенная ею и оставленная в Плесси), кажется, увлечена Лозеном, да и вкус к посещению чужих спален у нее явно отбит. Мадам де Лафайет? Нет, эта рассудительная особа Филиппу не нужна. Мадемуазель де Бриен, напротив, полная дура. На Нинон можно положиться. Анжелика перебирала в уме приглашенных в Плесси дам. Нет, решительно никто из них не подходил. Оставались камеристки, служанки. Моя миленькая Жавотта? Еще чего не хватало, ревновать к прислуге! И, мучаясь молчанием мужа, она лукаво заметила, покачав головой: - Помнится, маркиз, когда «Всемирный потоп» пытался меня поглотить, Вы едва не опередили его… А сегодня Вы – сама нерешительность. – И она скорчила милую гримасу. - Красная шапочка, - вполголоса отозвался он. - И где же Ваши острые зубы? – в тон ему спросила Анжелика. В следующий миг он бросился на нее, опрокинув на спину. - Сейчас увидите, – пообещал Филипп, сжимая ее в объятиях. Юбки взлетели, тело маркиза придавило ее к земле, их горячее дыхание смешивалось, запах сухой травы и лесных цветов кружил голову. Она задыхалась, выскальзывая, словно угорь, из его сильных рук, но ее душа замирала в предвкушении и каком-то наивном восторге. Наконец-то она добилась своего! Неужели ей удалось разбить его ледяные доспехи? Ей хотелось смеяться - весело и беспечно. Наконец, маркизу удалось схватить ее за запястья. Они оказались лицом к лицу, очень близко. Анжелика тяжело дышала, приоткрыв губы, но в глазах ее затаились искорки смеха. Неожиданно, Филипп властно сжал пальцами ее подбородок и с силой прильнул к губам, не давая вздохнуть. Боже мой, что он делает? - промелькнуло у нее в голове. - Он вздумал меня целовать?! Филипп?! Ее сердце ликовало. - Но я сейчас задохнусь! Чтобы высвободиться, она легко, несколько раз шлепнула мужа по щеке, и когда он оторвался от нее, сам тяжело дыша, рассмеялась, запрокинув голову: - Да, погодите же!... - со смехом шептала она, Я задохнусь…, честное слово, Филипп! … Сумасшедший! Что Вы делаете?! - Анжелика! Ты здесь? – каркающий голос Ортанс разрезал тишину леса. - Отзовись! Скорее господа, она, наверное, упала с лошади! - Проклятье! – выдохнул маркиз и выпустил жену. В кои-то времена Анжелика была солидарна с ним. Она быстро поправила юбки, посмотрелась в зеркальце, висящее у пояса, и приложила тыльную сторону руки поочередно к щекам. Поднимаясь, маркиза шепотом напомнила мужу: - Турнир, Филипп! И получила шлепок пониже спины. - Ай, - Анжелика подскочила на месте и гневно обернулась. Филипп прижал палец к губам, подхватил шляпу и бесшумно исчез. Мадам дю Плесси-Бельер вышла из своего укрытия. К берегу причалили две лодки. Ей махала Ортанс. - Слава Богу, Анжелика! Мы так беспокоились! Что случилось? Мы плыли мимо и увидели твою лошадь на берегу. Ее поймал господин де Лозен. - Всё хорошо. Я просто гуляла. - Садитесь к нам в лодку, мадам, - позвала мадам де Лафайет. – Мы оставили своих лошадей у мельницы. - Благодарю Вас, но я доберусь верхом. Встретимся в замке. Пегилен де Лозен подвел к ней Цереру. Подсаживая маркизу в седло, он весело подмигнул ей. Что он мог видеть?! Молодая женщина поискала глазами мужа. Филипп затаился где-то в лесной чаще и не показывался. Мои «охотники» спугнули его, - с сожалением подумала Анжелика.
Xena: Psihey пишет: И на ночь глядя еще кое-что из старенького-переписанного. На этот раз про поцелуи Я прибываю в эйфории! Класс! Psihey пишет: Она принялась вырываться, легко ударив его по щеке несколько раз, и когда он отступился, она рассмеялась, запрокинув голову: Ну как она такое выдержала, да еще сил вырываться хватило В коровнике она же поняла, что любит его. Все таки ершистая она здесь( а так хочется, чтобы она бросила выделываться!), а вот после турнира и особенно истории с мамашей, тут да, она вспомнила с кем дело имеет. "Не подходите слишком близко, Я тигренок, а не киска." Супер! По эмоциям лучше чем у Голон. Филипп это Филипп. Спасибо! Болею за героев так же как в романе.
Psihey: Xena пишет: Все таки ершистая она здесь( а так хочется, чтобы она бросила выделываться!) ну вырывается она потому что элементарно ей вздохнуть надо) но он же поймет, скорее всего.
Psihey: Xena пишет: Я прибываю в эйфории! Я рада)) Подумалось, что за стерва у меня А. - только он разрешил себе ее поцеловать, через себя переступил, можно сказать, а она смеется ему в лицо
Psihey: Psihey пишет: а она смеется ему в лицо И ведь смеется совершенно не со зла (мне хочется, чтобы это было понятно) - а от того, что: а) добилась своего - расшевелила холодного кузена, б)это как игра для нее и в)обалдела от того, что он надумал целоваться
Xena: Psihey пишет: Подумалось, что за стерва у меня А. - только он разрешил себе ее поцеловать, через себя переступил, можно сказать, а она смеется ему в лицо Ну кстати да, ей бы нежности в эту сцену добавить! Может она его нежно по имени позовет. Вот тут ей мягкости не хватает. Но сцена все равно супер!
Xena: Psihey пишет: И ведь смеется совершенно не со зла (мне хочется, чтобы это было понятно) Это как раз чувствуется)) Но все равно чуть-чуть Баронессы Унылого Платья хочется. Мне кстати при первом прочтении она своей жесткостью Скарлетт(в Чарльстоне(или где они там были) во время медового месяца или даже раньше, когда Ретт ей предложение делал) напомнила. В смысле не сцены, а фанфика, а сейчас это уходит. Разговор с поцелуями очень понравился.
Psihey: Xena пишет: она своей жесткостью Скарлетт напомнила. так ведь Анжелика дама не нежная) и на язык остра, и на отчаянные поступки способна
Psihey: Xena пишет: В смысле не сцены, а фанфика, а сейчас это уходит. А... я поняла. Вообще первые главы какие-то обрывочные были, хочу их сделать более содержательными и логичными в плане мотивации героев
Psihey: Xena пишет: В смысле не сцены, а фанфика, а сейчас это уходит. А... я поняла. Вообще первые главы какие-то обрывочные были, хочу их сделать более содержательными и логичными в плане мотивации героев
Xena: Psihey пишет: так ведь Анжелика дама не нежная) и на язык остра, и на отчаянные поступки способна Только Скарлетт не хватало чувственности. Америка все таки, пуритане! Пока не начала этой темой интересоваться, не представляла насколько там все плохо(( Тут вопрос: а Анж хотела целоваться? Тем более же это Филипп от которого у нее крашу сносило. Вот будь это Дегре, тогда да, ударила по щекам, вырывалась, но целуйте меня, целуйте, если поймаете. Ладно уж, вы мне нравитесь, вы мой друг и ничего себе мужчина. А тут Филипп, и не размякла, и не поплыла?)) Да, что там Анж, читая вашу сцену у меня крашу снесло! Пальцы дрожат, фанфик писать не могу))
Psihey: Xena пишет: ударила по щекам Ой, ну прямо! садо-мазо. Шлепнула легонько, чтобы вздохнуть наконец. Я подправила в тексте. Ну вот а у меня не размякла пока и не поплыла. Хотела ли целоваться? Хотела поддразнить, вывести из отстраненности, холодности. Думаю, что на поцелуи она не рассчитывала. Да и не могла, как мне кажется, если исходить из сюжета (по сюжету - до поцелуев еще как до Китая) Это должно быть полной неожиданностью для нее.
Psihey: Когда он ее первый раз поцеловал? На коврике, да? Или перед армией?
Psihey: Xena пишет: Да, что там Анж, читая вашу сцену у меня крашу снесло! Пальцы дрожат
Xena: Psihey пишет: Ну вот а у меня не размякла пока и не поплыла. Ну и ладно, так еще интересней) Когда совсем размякла тоже плохо, может я не так выразилась?) слово какое-то, не то Psihey пишет: Когда он ее первый раз поцеловал? На коврике, да? Или перед армией? Перед армией точно, ну и на коврике думаю было.
Psihey: Xena пишет: Перед армией точно, ну и на коврике думаю было. т.е. еще не скоро - значит, рано еще поцелуев хотеть, вот и обалдела))
Xena: Psihey пишет: Думаю, что на поцелуи она не рассчитывала. Согласна, эффект неожиданности, а потом их прервали)) Зато логично, когда она перед ковриком сама у него на шее повисла, вы плавно к этому подводите. Нет, мне все нравится, наверное если бы Анж вела себя как перед ковриком или перед армией история не получилась бы такой яркой, искрящейся. Потому как вы выразили переход из развития действия к кульминации. У Голон же полно дыр, такое ощущение, что она хотела побыстрее отделаться от этой истории. Вот этот самый переход она вообще не выдержала.
Psihey: Xena пишет: Вот этот самый переход она вообще не выдержала. Ну, да. Мне всегда казался натяжкой этот переход к нежностям в беседке сразу после сцены в сарае!
Xena: Ага, видела где исправили! Вот, реакция смягчает, уходит эта видимая жесткость (когда реакции нет, не понятно настроение персонажа), то есть вы как автор понимаете одно, я другое, а третий - третье. Но иногда реакция мешает обмену репликами. А у вас эти емкие, хлесткие фразочки просто супер.
Zirael: У этой истории неповторимый и уникальный авторский стиль. А новые вставки добавляют красок и яркости. С нетерпением жду еще!
Psihey: Zirael, Из фан-фика похоже, что он был временами с ней счастлив (еще до коврика)? Хоть она и доводила его порою до белого каления
Psihey: Переписала серединку, где идут мысли Анжелики. Так, наверное, оставлю Глава шестнадцатая. Супруги Вопреки опасениям старая маркиза не умерла. Напротив, она довольно быстро очнулась, и монастырский лекарь заверил мадам дю Плесси, что жизни ее родственницы ничего не угрожает. Правда, ей всё же стоит задержаться под сенью обители на пару дней, прежде чем отправиться в обратный путь. Поручив тетку заботам настоятеля, и щедро пожертвовав на нужды аббатства, Анжелика вернулась в Плесси. Филипп при встрече с нею был холоден и надменен. Он, казалось, удовлетворился скупым объяснением о том, что тетушка задержалась в аббатстве для бесед с настоятелем. Заглянув к старшим сыновьям, только сегодня привезенным Ортанс от деда, и приняв ванну, Анжелика задумалась о своих дальнейших действиях. Необходимо было что-то срочно предпринять, пока старая маркиза не вернулась. Возможно, стоит заручиться поддержкой мужа? Сестра намекала ей на необходимость не пренебрегать супружескими обязанностями, но гордость не позволяла первой пойти на примирение. За этими невеселыми размышлениями ее застала Барба. Она принесла маленького Шарля-Анри к матери. Анжелика не видела младшего сына около недели и заметила, что у него отросли пряди на лбу. Если художнику требовался образец для маленького херувима, лучше ее сына не подошел бы никто. Служанка хотела оставить мальчика в комнате, но маркиза остановила ее: - Не сейчас, Барба. Мне надо подумать. В эту секунду дверь распахнулась, на пороге стоял маркиз. Одного взгляда на мужа Анжелике хватило, чтобы понять – грядет буря. Барба испуганно сжалась, как и всегда при виде маршала, и, наскоро поклонившись, исчезла из спальни. - Надумали увидеть сына, мадам? – холодно поинтересовался маркиз. - Да, я соскучилась. Что в этом необычного, Филипп? - молодая женщина гордо вскинула голову. Неужели он вознамерился учить меня материнству?! - И как давно Вы его не видели? - Чуть больше недели. Что это за допрос?! С каких пор я должна отчитываться перед Вами в подобных вещах? - Считайте, что с сегодняшнего дня. – Маркиз мерил широкими шагами комнату. - Вы забыли о своих обязанностях хозяйки замка. И я долго раздумывал, как Вас наказать. Оскорблять бесполезно – Вы не из нежных натур. Угроза отведать собачей плетки на Вас больше не действует. Ссылка? Вы ухитряетесь немедленно из нее вернуться. Дети Вас не слишком занимают. В армии я думал, что нашел новое средство, но Вы либо изображаете из себя монахиню и только что четки не перебираете, либо кричите как на пожаре и отбиваетесь изо всех сил. Наконец он остановился, небрежно облокотился на каминную доску и уставился на жену. - Вы достаточно долго и не без успеха дразнили меня, мадам и с меня довольно! Мне надоели Ваши капризы. Я принял решение. Завтра я отправляю Вас в Париж под домашний арест. Впрочем, вряд ли кто-либо захочет Вас навестить, ведь я распространю слух, что Вы уехали в наше имение в Турень. Анжелика забеспокоилась. Кажется, на этот раз Филипп не шутит. Приказ сопровождать старую маркизу был только началом. Пока ее не было, у мужа созрел целый план по ее укрощению. А ведь после переезда в отель на Фобур-Сен-Антуан ей казалось, что она вольна в своих действиях… - Не распаляйте свое воображение Филипп! Почему Вы завелись? Из-за турнира? Я была обижена на Вас, приехала Ваша мать – произошло стечение разных обстоятельств. Но если Вы чувствуете себя обманутым, - намеренно безразличным тоном продолжала она, - нет ничего проще – я готова расплатиться с Вами. Хотите сейчас? Молодая женщина решительно прошествовала к кровати, сбросила пеньюар, отшвырнула туфельки, расположилась на подушках, и с вызовом посмотрела на мужа. Филипп не двигался. Казалось, что он был ошеломлен. Она почти жалела его в этот момент, но зашла уже слишком далеко и не могла остановиться. В конце концов, этот упрямый мальчишка сам виноват. Сейчас он не выдержит и уйдет, хлопнув дверью, - подумала Анжелика, и дерзко продолжила: - Ну, вот – я готова. Что же Вы замерли? Берите свою награду! Филипп неожиданно резко подошел к ней, схватил за плечи, и, нагнувшись, яростно прошипел: - Думаете, снова одержали надо мною вверх? Смогли унизить? Думаете, я уйду? – голос его срывался. - Нет, моя прелестница. Мне не нужно Ваше милостивое разрешение, что бы получить свое, но погодите, я придумал кое-что лучше. Задыхаясь от гнева, он срывал с себя одежду. - Вам придется постараться самой, мадам. И в Ваших интересах не разочаровать меня! Анжелика не знала, что и думать. Через мгновение он был уже рядом. Но вопреки ее ожиданиям, не набросился на нее. - Что ж, приступим, моя красавица, – не сводя с жены глаз, проговорил Филипп. - Что же с Вас спросить? Что? – лихорадочно шептал он. - Итальянскую любовь? Вряд ли Вы знаете в ней толк. Французские ласки? – Анжелика смотрела не него с неподдельным изумлением. – Бог мой, что Вы вообще, знаете?! А, придумал! Вроде, Вы неплохо ездите верхом? Поначалу она не поняла о чем он, затем осознав, вспыхнула. - Маркиз! Здесь не бордель! Или берите сами, что Вам дают или убирайтесь вон! - Отлично! Великолепно! Домашний арест отменяется. Матушка уже припасла для Вас место в своем монастыре. Вот в него-то Вы и отправитесь. И на этот раз – надолго. Выбирайте. Да это шантаж! - Мерзавец! – рассвирепев, Анжелика обрушила на него поток ругательств. – Подлец! Вы - бесстыжий развратник! Гнусный шантажист! - и, дав волю своим чувствам, она схватила расшитую подушку и с силой ударила его наотмашь. Филипп грубо выхватил ее оружие и отшвырнул прочь. - Я рад, дорогая, что Вы оценили! - Я горю желанием расцарапать Вашу наглую физиономию! Он зло рассмеялся: - Можете попробовать! Анжелика не знала, на что решиться. Сцепиться с ним? Попробовать выставить его за дверь? Но возможно, в преддверии возвращения свекрови, не стоит доводить мужа до крайности? Раздумывая, она кусала губы от злости. - Что ж, хорошо. И черт Вас побери, маркиз! – ее голос дрожал от гнева, - Вы еще пожалеете! Я умею загнать лошадь! - Проклятый Филипп! - негодовала про себя Анжелика, - мог хотя бы помочь мне. Кто я ему? Продажная девица?! И с чего мне начать? - лихорадочно думала она. Так странно было самой прикасаться к нему, к его обнаженному телу. Она никогда этого не делала. Только один раз, после дуэли, когда он доверился ей. Вот этот тонкий шрам от плеча через грудь. Молодая женщина вспомнила, как маркиз чуть отстранялся, всякий раз, как ее пальцы касались его, смазывая рану, и она боялась своими прикосновениями причинить ему боль. Но, черт его возьми! Как же он красив! Это сильное, красивое тело с гладкой кожей было создано для того, чтобы любоваться им, для самых трепетных ласк и страстных поцелуев. Не получит этот подлец никаких ласк! Сейчас ей хотелось мучить его, дразнить, обмануть его ожидания, заставить страдать. Стереть с его лица эту торжествующую ухмылку. Сделать так, чтобы он молил ее о пощаде. Как она мечтала об этом в Монтелу, униженная им. Может быть, она и сжалиться над ним. Ее пьянило ощущение собственно власти. Несчастный! Он и не понял, что сам отдался на ее милость! Тишину нарушало только их горячее дыхание. Анжелика с ожесточением, быстро перешла с рыси в галоп, но, ее угрозы оказались тщетны, загнать Филиппа было непростой задачей. Несмотря на охвативший ее гнев, она больше не могла сопротивляться нарастающему удовольствию от обладания этим телом. Истома нахлынула на нее и, в изнеможении, она уронила голову к нему на грудь, не в силах подняться и лечь рядом. Почему он не прикасается к ней? Почему он такой жестокий? Сейчас ей хотелось, чтобы муж сам прижимал ее к сердцу, качал на руках, хотелось быть слабой и беспомощной, как маленькая девочка. Молодая женщина коротко вздрагивала, не смея взглянуть мужу в лицо. Что ей теперь делать? Рассердиться? Наградить его пощечиной? Гордо удалиться? Или быть может обнять его? Филипп молчал, но не предпринимал попыток высвободиться. Вдруг она почувствовала его руку на своей спине. - Вам холодно? – спросил он, и его голос звучал как-то странно. Анжелика покачала головой, не отвечая, и соскользнув, уткнулась в его плечо. Гнев ушел. Ее тело было тяжелым, приятная усталость клонила в сон. За окном стемнело, но полная луна – эта сообщница тайных встреч, щедро заливала комнату своим призрачным светом. Где-то вдалеке в лесу завыл волк. Филипп пошевелился и медленно сел на постели, осторожно освободив плечо. Анжелике показалось, что он тоже перестал сердиться. - У Вас есть что-нибудь выпить? - На комоде должен быть графин с боннским. Филипп поднялся. Они не зажгли свечей, и в лунном свете белая кожа напоминала мрамор. Молодая женщина невольно залюбовалась его силуэтом и, вспомнив рассказ Вивонна, мысленно дорисовала шлем гладиатора поверх вьющихся волос, короткий плащ, небрежно перекинутый через плечо, римские сандалии – настоящий бог войны Марс – как его любили изображать скульпторы древности. Не хватает только доспехов, - подумала она, - но тут же вспомнила чьи-то слова: «Марс, изображаемый с Венерой, всегда безоружен. Его щит и меч повержены наземь и служат игрушками купидонам». Кто это говорил? Ах, да - Гонтран! Марс и Венера – что-то в этом есть. Она закуталась в шелковое покрывало. Кажется, ей действительно становилось холодно. Филипп вернулся в постель с двумя тяжелыми кубками времен славного короля Генриха. Он не спешил уходить, и это показалось ей странным. Между ними стояло произошедшее, которое он не хотел признать, а она не могла высказать. Наконец, маркиз тяжело вздохнул, и нарушил молчание: - Своей дерзостью Вы доводите меня до исступления. Иногда я готов убить Вас. - Неужели Вы предпочли бы видеть меня смиреной монахиней, Филипп? – тихо спросила она. Яркий лунный свет освещал его профиль, Анжелика несмело протянула руку и пальцами нежно коснулась его щеки в том месте, где плетение подушки оставило след. И со слабой улыбкой сказала, - Я Вас поцарапала. Простите меня. Он слегка отстранился, все так же молча и не глядя на нее.
Zirael: Браво! Psihey пишет: Что же с Вас спросить? Что? – лихорадочно шептал он. - Итальянскую любовь? Вряд ли Вы знаете в ней толк. Французские ласки? – Анжелика смотрела не него с неподдельным изумлением. – Бог мой, что Вы вообще, знаете?! он решил, что Анж не в курсе всего названного?
Psihey: Zirael пишет: он решил, что Анж не в курсе всего названного? Может и в курсе. Но знает ли толк? Она разве спец по любви по-итальянски? Филипп же прошел и Крым и Рим П.С. Кстати! Про своего брата (кажется, Жана-Мари) , служившего пажом у маршала Р., Анжелика знает, то он и маршала ублажает и его супругу. А когда Филипп ей говорит о пути наверх для молодого мальчика - так ужас-ужас. А что ж она по поводу Жана-Мари так не переживала?
Xena: Супер! Psihey пишет: А что ж она по поводу Жана-Мари так не переживала? Она к своей родне относилась, с какой-о неприязнью, или безразличием, словно это вообще какие-то незнакомые люди. Видимо чувствовала, что ей семья ничего не дала, но и продала. Французские ласки вроде позже будут)) А вы ту главу редактировали? Вроде тут уже речь зашла о том, что она умеет и что ему хочется))
Psihey: Xena, "На вершине блаженства" почти не редактировала. По мне и так нормально. Правда, сначала мне показалось странным - что она по второму кругу прихоти исполнять будет, но я вышла из этого положения так: она говорит, что первый раз - поддалась шантажу, а теперь (это после побега мальчиков) - пришла сама. Покритикуйте. Или просто могу еще раз выложить.
Psihey: Xena, я тут ищу иллюстрацию к замку Плесси - чтобы и белый, небольшой, и Ренессанс, и пруд рядом. Не попадалось чего-нибудь подходящего?
Psihey: Xena, и еще вопрос - я запамятовала, а что на гербе у Плесси? Не химера? цвета дома помню - палевый и голубой
Xena:
Xena: Такой пойдет? ЗАМОК АЗЕ- ЛЁ- РИДО
Psihey: Xena пишет: Такой пойдет? ЗАМОК АЗЕ- ЛЁ- РИДО Подойдет! Спасибо! Какая прелесть, - сказала бы м-ль де Бриенн
Xena: Xena, и еще вопрос - я запамятовала, а что на гербе у Плесси? Не химера? цвета дома помню - палевый и голубой Ага, химера, цвет да, песочно-голубой, палево-голубой.
Psihey: Xena, все раздумываю - катать Анжелику в лодке или не катать?? Она поди и близко не подойдет к пристани больше
Psihey: Xena пишет: Ага, химера, цвет да, песочно-голубой, палево-голубой. А! Прекрасно, я нашла камин с гербом в виде вроде химеры. Подойдет
Xena: Psihey пишет: Xena, "На вершине блаженства" почти не редактировала. По мне и так нормально. Да, тоже одна из любимых, хотя у меня тут все любимое)) Если редактировать, то яркости красок, ощущений чувств добавить, как в супругах.
Xena: Psihey пишет: Xena, все раздумываю - катать Анжелику в лодке или не катать?? Она поди и близко не подойдет к пристани больше Да нет, почему, но можно ту ночь параллелью вспомнить, это может даже немного ершистость Анж объяснит. Что в Плесси всколыхнулись обиды нанесенные ей той ночью, все ожило и горечь, и гнев, который казалось уже улегся.
Psihey: Xena пишет: но можно ту ночь параллелью вспомнить Ночью катать? ночью она с ним в лодку не сядет. Днем - надо все общество рассадить. Не тот коленкор уже будет
Xena: Psihey пишет: Ночью катать? ночью она с ним в лодку не сядет. Днем - надо все общество рассадить. Не тот коленкор уже будет Ну она достаточно безрассудна, к тому же до сих пор не верит, что Филипп причинит ей настоящее зло, даже после брачной ночи и монастыря.
Psihey: Xena пишет: Ну она достаточно безрассудна это да. но если катать под луной, надо, наверное, и целовать? немного ли поцелуев? кстати, умела ли Анжелика плавать? не помню вообще
Psihey: Xena! меня озарило! Я воскликну как Шерлок из би-би-сишного сериала: "Джон! Вы озаряете мне путь!" или что он там озарял? Я придумала супер-сцену. Ночь, озеро, луна, лодка. Сейчас запишу скорее
Xena: Psihey пишет: Я воскликну как Шерлок из би-би-сишного сериала: "Джон! Вы озаряете мне путь!" или что он там озарял? С удовольствием побуду вашим Ватсоном)) Psihey пишет: кстати, умела ли Анжелика плавать? не помню вообще — А ты умеешь плавать? — спросил Никола Анжелику. — Нет. — Все равно, пошли. Он бросился с нею в море, стараясь поддерживать ее голову над водой. Это из Неукротимой. Хотя в озере наверное могла, в Америке же плавала) Где она могла научиться?
Xena: Psihey пишет: это да. но если катать под луной, надо, наверное, и целовать? немного ли поцелуев? кстати, умела ли Анжелика плавать? не помню вообще Ну как я могу быть против поцелуев Пусть искры летят)))
Psihey: Xena пишет: — А ты умеешь плавать? — спросил Никола Анжелику. — Нет. — Все равно, пошли. Он бросился с нею в море, стараясь поддерживать ее голову над водой. Это из Неукротимой. Значит не умела тогда. Потом, видимо, научилась. Xena пишет: Ну как я могу быть против поцелуев Зато я против
Xena: Psihey пишет: Отправлено: Сегодня 00:11. Заголовок: Xena пишет: — А ты .. - новое! Xena пишет: цитата: — А ты умеешь плавать? — спросил Никола Анжелику. — Нет. — Все равно, пошли. Он бросился с нею в море, стараясь поддерживать ее голову над водой. Это из Неукротимой. Значит не умела тогда. Потом, видимо, научилась. Xena пишет: цитата: Ну как я могу быть против поцелуев Зато я против Ну вот останется Фил нецелованным(
Psihey: Так, - строго сказала Психея, - хватит пока о поцелуях. Напишу о мальчиках. Филиппу не нравился живой нрав, горячность, чувственность и постоянная суета Флоримона. Мальчик все время куда-то спешил, у него была куча мелких дел, он умел вовремя и совершенно искренним тоном сделать комплимент любому, улыбнуться, оказать услугу – т.е. обещал стать дамским угодником и всем приятным человеком, всеобщим любимцем - одним словом, рос идеальным придворным. Поначалу, Флоримон, пытаясь заслужить одобрение маршала - поскольку при Дворе можно продвинуться, лишь имея высоко стоящих покровителей, как ему объяснили товарищи Дофина по играм - привычным и проверенным путем обаяния и услужливости, мальчик столкнулся с недоверчивой холодностью отчима, которую принял за гордыню. Хотя маркиз внешне старался не показывать своего отношения, не выказывал открытого отвержения старшему пасынку, Флоримон интуитивно угадывал скрытое неодобрение отчима, и стал считать его надменным, бесчувственным и злым. И лицемерным. Ведь неизменный спутник маркиза, давно приближенный к нему, камердинер Ла-Виолетт был развязанным как парижанин, неунывающим болтуном и пронырой. Почему же ему, Флоримону, давался такой отпор? Кантор, с непроницаемым взором зеленых глаз, постоянно пребывающий в своей таинственной замкнутости, неуклюжий в светском обществе, гораздо больше располагал маркиза к себе. И хотя Филипп не оказывал ему явного предпочтения, не баловал младшего пасынка, не дарил конфет, как многие воздыхатели маркизы дю Плесси, в надежде через внимание сына расположить мать, Кантор проникся к отчиму уважением, смешанным с почтением и душевной склонностью. Младший пасынок рос мальчиком замкнутым, но глубоко чувствующим и мечтательным, за его видимым спокойствием, пылали скрытые и сильные чувства, не свойственные его возрасту, о которых не подозревала ни его мать, ни наставники, ни даже Флоримон. Кантору отчим был гораздо понятнее, чем старшему брату, ему не мешала молчаливость маркиза, его холодность, строгость и даже жесткость, он научился по еле уловимым и незаметным для окружающих знакам догадываться о желаниях отчима, намерениях и чувствах. Когда взгляд холодных голубых глаз маркиза дю Плесси останавливался на нем, Кантору казалось, что отчим в свою очередь читает его как открытую книгу, и эта тайна, неизвестная всем остальным, делала их в какой-то мере сообщниками. Кантору нравилось думать об этом. Вот почему младший пасынок дю Плесси испытывал к отчиму некоторую привязанность и не позволял Флоримону ругать маршала в детской или насмехаться над ним.
Olga: Psihey , про Флоримона и Кантора просто потрясающие наблюдения! Очень соответствует моему пониманию этих детей. Фло вырос бы типичнейшим придворным, как раз таким каких терпеть не мог его папенька граф де Пейрак. Это очень жизненно. А Кантор да, ближе к Филиппу.
Xena: Psihey , очень здорово про мальчиков! Psihey пишет: Ла-Виолет – первый камердинер маркиза – этот развязанный парижанин Ла Виолет пуатевец насколько я помню. Psihey пишет: приближен к маршалу ближе Вот тут надо как то изменить. А кстати интересная противоположность характеров хозяина и слуги. Атос вот под себя Гримо выдрессировал, а Филипп почему то не стал. Да, Кантор с Филиппом просто астральные близнецы.
Psihey: Xena пишет: Ла Виолет пуатевец насколько я помню. Здесь ошибка у меня - должно быть развязанный КАК парижанин (цит. из Голон). Xena пишет: Атос вот под себя Гримо выдрессировал, а Филипп почему то не стал. так Атос и Филипп - люди очень разные. Филипп скучает, а если еще и Ла-Виолетт будет мрачным, а не веселым, проворным и знающим все сплетни, то вообще конец. Почему Ла-Виолетт незаменим (и на войну, и ко двору, и в тюрьму и по кабакам) и многофункционален (и слуга, и нянька, и телохранитель, и информатор, и темное дело обстряпать, и крестиком вышивать - все умеет) - другой вопрос. По мне, потому что круг привязанностей у таких людей как маркиз крайне узок, а камердинер при нем лет с 14 (точно не помню у Голон было что-то, про первую убитую ими белку в лесах Плесси), везде следует за хозяином - элементарно, он к нему привык. И что интересно, это справедливо и в другую сторону - Ла-Виолетт не мыслит своей жизни, если его выгонят из дома и очень предан.
Psihey: Olga пишет: просто потрясающие наблюдения скорее размышления) мы же не видим их взаимоотношений, кроме короткого разговора с Кантором + воспоминаний о некой привязанности и то со слов Пейрака. Каюсь, использовала немного то, как они проявили себя в Америке - характер рано складывается, не изменишь. Olga пишет: Фло вырос бы типичнейшим придворным, как раз таким каких терпеть не мог его папенька граф де Пейрак. Воздаяние такое ему за гордыню))
Psihey: Xena пишет: приближен к маршалу ближе Спасибо! Я не заметила сразу. Подправила
Из Мейна: Psihey , прекрасная работа! Присоединяюсь к просьбам выложить на фикбук, когда решите, что готово. Psihey пишет: Воздаяние такое ему за гордыню)) А прилетит все равно Анжелике, плохо воспитывала его ребенка!
Psihey: Из Мейна пишет: Psihey , прекрасная работа! Присоединяюсь к просьбам выложить на фикбук, когда решите, что готово. В нашем полку прибыло) Спасибо! Я выложу-выложу целиком, но позже. Пока вот тестирую новые фрагменты, уточняю шероховатости старых.
Psihey: Psihey пишет: Атос вот под себя Гримо выдрессировал, а Филипп почему то не стал. Или считаете, что это авторская натяжка?
Psihey: Еще хотела посоветоваться - просматриваю главу с дуэлью Дени и толстяка Жанси ("Поросенок на вертеле"). Я так думаю, что надо переделать - не мог Филипп вмешиваться в дуэль, т.к. для него понятия чести выше всего. А это - бесчестье, никакая любовь к А. не поможет. Т.е., если быть в каноне, то надо было дать дуэли закончиться (как бы не повернулось дело), а потом вызывать Жанси. Или! Есть вариант, что Жанси, к примеру, ослепленный гневом сам как-то нарушит правила дуэли, т.е. поступит бесчестно, и тогда Филипп мог бы вмешаться, нет? Секундантов у них не было (маячил одиноко Альбер), что тоже не очень. Может дать Жанси секунданта? Но тогда для сохранения тайны его тоже нужно убить? Короче, кто что думает, отзовитесь, пожалуйста!
Xena: Остановить дуэль он мог и должен был, как хозяин и как маршал, т.е. представитель власти. Тем более не было вызова по всем правилам, насколько я помню. Зачем Филу неприятности из-за двух дураков?
Xena: Psihey пишет: Есть вариант, что Жанси, к примеру, ослепленный гневом сам как-то нарушит правила дуэли, т.е. поступит бесчестно, и тогда Филипп мог бы вмешаться, нет? Так Жанси же на него бросился сам. Вдобавок он хотел убить безоружного, что считается грубым нарушением дульного кодекса насколько я помню. Так что у вас на мой взгляд все правильно.
Xena: Psihey пишет: Я так думаю, что надо переделать - не мог Филипп вмешиваться в дуэль, т.к. для него понятия чести выше всего. Как раз это его прямая обязанность))
Xena: http://www.e-reading.club/chapter.php/140531/19/Glagoleva_-_Povsednevnaya_zhizn%27_korolevskih_mushketerov.html
Psihey: Xena пишет: Спасибо! Я прочитала и по ссылке. А вопрос про секунданта? Давать его де Жанси? Или нет?
Xena: Psihey пишет: А вопрос про секунданта? Давать его де Жанси? Или нет? Может слуга? Могли без секундантов договорится) Можно и дать раз вызов посылал. А можно сделать стычку спонтанной, так даже удобнее будет в этом плане.
Psihey: Xena пишет: А можно сделать стычку спонтанной, так даже лучше будет в этом плане. Тогда, как о ней узнали? Филиппу нужно было по парку гулять при шпаге всю ночь? Патрулировать?) Нет, вызов надо оставить. А можно и правда без секундантов, чтобы избежать огласки. А о Ла-Виолетте ответите?
Xena: Psihey пишет: Или считаете, что это авторская натяжка? Атос с Филиппом и правда разные, хотя и схожее есть. У Дюма каждый слуга был отражением своего хозяина. Наверное потому, что этот человек составлял для него весь мир. Влюбился же Филипп в Анжелику, значит его исподволь тянуло к таким людям - не мрачным, не похожим на него самого. С другой стороны и Атос любил д,Артаньяна. Но все равно, они и правда разные. Но возможно Ла Виолетт и правда развлекал маркиза, плюс его качества были ему полезны. Вообще Филипп отнюдь не мертвый в душе, в нем жизни-то огого. Многие вещи ему интересны и небезразличны, наверное поэтому и происходят эти кажущиеся изменения, которые на самом деле не изменения, а следствия его характера.
Xena: Psihey пишет: А о Ла-Виолетте ответите? Простите, сразу не заметила))
Xena: Psihey пишет: Тогда, как о ней узнали? Филиппу нужно было по парку гулять при шпаге всю ночь? Патрулировать?) Нет, например Альбер мог примчаться и сказать, что Жанси напал на Дени.
Psihey: Xena пишет: возможно Ла Виолетт и правда развлекал маркиза, и ведь отец - старый маркиз дю Плесси - тоже показан балагуром и прекрасным рассказчиком с чувством юмора, хотя тоже снобом И Анжелика - да, не давала скучать) Xena пишет: которые на самом деле не изменения Я вообще не понимаю эту распространенную мысль про его изменения. Каким он был по отношению к другим людям, таким и остался. Он изменился кардинально только к Анжелике, но она и постаралась изначально, чтобы у него о ней сложилось самое ужасное мнение.
Xena: Psihey пишет: Я вообще не понимаю эту распространенную мысль про его изменения. Каким он был по отношению к другим людям, таким и остался. Он изменился кардинально только к Анжелике, но она и постаралась изначально, чтобы у него о ней сложилось самое ужасное мнение. Так она же изначально нравилась/был немножко влюблен, недаром таскался к ней в отель, это даже со стороны заметили. Но подкатывать не стал, - может и не хотел. Может и вопрос женитьбы ускорился поэтому. Psihey пишет: и ведь отец - старый маркиз дю Плесси - тоже показан балагуром и прекрасным рассказчиком с чувством юмора, хотя тоже снобом Отец настоящий придворный. А как там глава с катанием на лодке поживает?
Psihey: Xena пишет: Так она же изначально нравилась/был немножко влюблен, недаром таскался к ней в отель, это даже со стороны заметили. Но подкатывать не стал, - может и не хотел. Может и вопрос женитьбы ускорился поэтому. Я не затрагивала период до женитьбы, точнее до шантажа, а имела в виду изменение отношения к ней после, по мере того, как он ее узнавал. А период до женитьбы - это вообще отдельная история) С одной стороны Анжелика, смотрящая неприлично призывным взглядом, так что ей и подруга, и сестра указали, что это моветон. Смотрящая, но ничего не предпринимающая (беседы, ликер - это по сути не действия). С другой стороны - кузен, который ходить-то ходит исправно, на балу ее танцует, но тоже ничего не предпринимает. Потом решает жениться на другой. Если он не хотел - зачем ходил к ней постоянно? И еще интересный вопрос - Анжелику устроило бы просто стать его любовницей в то время? Или, скажем так, начать с этого? И, если да, то почему она так и не предприняла активных действий, хотя бы как Нинон, затащить к себе в будуар? А просто сидела и сетовала на то, что интрига никак не развивается
Psihey: Xena пишет: А как там глава с катанием на лодке поживает пока плохо поживает
Xena: Psihey пишет: А период до женитьбы - это вообще отдельная история) С одной стороны Анжелика, смотрящая неприлично призывным взглядом, так что ей и подруга, и сестра указали, что это моветон. Смотрящая, но ничего не предпринимающая (беседы, ликер - это по сути не действия). С другой стороны - кузен, который ходить-то ходит исправно, на балу ее танцует, но тоже ничего не предпринимает. Потом решает жениться на другой. Если он не хотел - зачем ходил к ней постоянно? И еще интересный вопрос - Анжелику устроило бы просто стать его любовницей в то время? Или, скажем так, начать с этого? И, если да, то почему она так и не предприняла активных действий, хотя бы как Нинон, затащить к себе в будуар? А просто сидела и сетовала на то, что интрига никак не развивается Мне видится это так: как любая очень красивая девушка/женщина, она привыкла что мужчины сами из кожи вон лезут, чтобы ее куда-то затащить, к чему то склонить и пр. Потом Пейрак, властный доминант, который выбирал для нее все, вплоть до одежды и украшений. В новой версии это не просто любовь женщины к мужчине, это уже болезненная зависимость от него. Там четко видно, что она шаг без него ступить боится. После его смерти ее начинают рвать друг на друга как переходящее знамя. Николя почти что насилует, Клод тоже овладевает ею без ее согласия, когда она спит. Дегре ее насилует после истории в Красной маске, где ее в свою очередь собирались насиловать(клин клином). Потом ее разбаловал Одеже и новые поклонники. Она не привыкла нести ответственность за свои отношения, она ждет когда к ней сделают первый шаг, когда за нее решат ( я вас люблю, но король меня очень хочет, а я и сама не знаю, так что вот вам проблемка, разгребайте ее сами как-нибудь) Фил наверное тоже привык, что женщины проявляют инициативу. Банально опасался разочарования как сам, так и ее разочаровать. Служба отнимает много времени, а такая женщина как Анж не потерпит редких встреч от случая к случаю, ей надо принадлежать, а Фил не может этого предложить. Жениться может и хотел, чтобы дурь из головы выкинуть. Psihey пишет: И еще интересный вопрос - Анжелику устроило бы просто стать его любовницей в то время? С перспективой замужества думаю, да. Она поначалу и хотела связи с ним, а потом уж ее надоумили замуж.
Xena: Psihey пишет: пока плохо поживает
Psihey: Xena пишет: Фил наверное тоже привык, что женщины проявляют инициативу. Банально опасался разочарования как сам, так и ее разочаровать. Выше про Анжелику согласна. И в цитате - да, наверное, он ждал каких-то определенных намеков от нее, а раз их не было и о ней говорили как о требовательной и независимой даме, то, может еще боялся, что сунется, а она его осмеет. Шоколадница и засмеет - вообще кошмар. Xena пишет: Жениться может и хотел, чтобы дурь из головы выкинуть А вот это точно!
Psihey: Еще в этом добрачном периоде непонятно. Мари-Аньес расспрашивать о подробностях как-то не очень, все-таки младшая сестра и она не одобряет мягко говоря увлечение Анжелики. Но вот пришла она к Нинон. Та честно призналась, что затащить в альков затащила, но дело не пошло. Анжелика делает вывод, что остается только под венец. Казалось бы, задумайся, а не проверить ли сначала самой, прежде, чем на аркане тащить его к алтарю? Может она его в этом плане не интересует, может его не интересуют вообще женщины? Проверить-то надо было.
Zirael: Psihey пишет: Казалось бы, задумайся, а не проверить ли сначала самой, прежде, чем на аркане тащить его к алтарю? Может она его в этом плане не интересует, может его не интересуют вообще женщины? Проверить-то надо было. да ей на его желания было все равно. Мне кажется, если бы болтали, что он неспособный импотент - она бы все равно ринулась в бой. Там много всего намешалось: и стремление реванша за детство, и в Версаль хочется, и имя с титулом для детей... А собственно сам Фил там месте этак на десятом. Перечитала отрывок "Супруги" - там в постельной сцене, ИМХО, Фил как-то выпадает, хотя хоть минимально, но должен был участвовать - за талию там придержать, удовольствие получить
Psihey: Zirael пишет: А собственно сам Фил там месте этак на десятом А мне казалось, что первично было именно желание его как мужчины, она хотела его заполучить, потому и упрямо думала - "он будет принадлежать мне". А потом уже это желание облеклось в более социально приемлемую форму - хочу титул, хочу устроить детей, хочу в Версаль - это не стыдно и другим объявить, не потеряв лицо. Другое дело, объяви она эту причину ему в карете, чтобы это изменило? Повлияло бы это на его решение? Я думаю, нет. Он и так насмотрелся на дамочек, облизывающихся на него, и чем она тогда от них отличается? Zirael пишет: Перечитала отрывок "Супруги" - там в постельной сцене, ИМХО, Фил как-то выпадает, хотя хоть минимально, но должен был участвовать - за талию там придержать, удовольствие получит У меня повествование здесь идет от лица ГГ, поэтому специально не показано, что он-то думает и чувствует по этому поводу, и она сама (как и читатель - по мысли автора) вся в сомнениях.
Psihey: Zirael пишет: стремление реванша за детство Сейчас просматривала первый том (надо было уточнить детали), и нашла, что Анжелика не просто хочет тогда реванша за унижение и надменность, но и хочет, чтобы он молил ее о прощении. А этого так и не произошло ведь, он так ни за что и не извинился. Она сама сказала типа "забудем". Или, возможно, ей уже были не нужны его мольбы...
Zirael: Psihey пишет: А мне казалось, что первично было именно желание его как мужчины, да, но не как человека и личности. Если бы она хотела просто секса - то, наверное, пыталась бы его как-то соблазнить в отеле. До разговора о свадьбе. Psihey пишет: У меня повествование здесь идет от лица ГГ, поэтому специально не показано, что он-то думает и чувствует по этому поводу, и она сама (как и читатель - по мысли автора) вся в сомнениях. но он же не совсем бревном лежит, и Анж разве не интересно было его именно загнать, то есть вымотать? так что она должна по идее на него смотреть и какие-то изменения отмечать
Psihey: Zirael пишет: да, но не как человека и личности Ну, да, больше как красивого тела)) Zirael пишет: так что она должна по идее на него смотреть и какие-то изменения отмечать А ночь была, темно. А если серьезно - отдаю это на волю читателям - представлять изменения в свое удовольствие Не знаю я, короче.
Xena: Psihey пишет: Казалось бы, задумайся, а не проверить ли сначала самой, прежде, чем на аркане тащить его к алтарю? Может она его в этом плане не интересует, может его не интересуют вообще женщины? Проверить-то надо было. Мне кажется она не задумывалась, что есть мужчины, которые могут ее чарам сопротивляться. Главное, чтобы, хм, детей мог делать)) С другой стороны Месье тоже мог делать. Но видимо, Анж в расчет такие вот соображения не брала. Слишком уверена в своей неотразимости была. Psihey пишет: У меня повествование здесь идет от лица ГГ, поэтому специально не показано, что он-то думает и чувствует по этому поводу, и она сама (как и читатель - по мысли автора) вся в сомнениях. Нет, тут чисто отклик на ее действия. Внешняя реакция)
Psihey: Zirael пишет: Анж разве не интересно было его именно загнать, то есть вымотать Хотя, не скрою, мне было бы любопытно узнать, кто как себе это представляет. Вот Хеna предложила Зевса - и как в тему пришлось!
Psihey: Накануне турнира. Обоснуй, которого не хватало для объяснения выходки Филиппа. Раздался тихий стук в дверь. Недоумевая, кто бы это мог быть в столь поздний час, Анжелика чуть приоткрыла дверь. Пегилен де Лозен собственной персоной, чуть не сбив ее с ног, ворвался в комнату и захлопнул за собой дверь. - Быстрее, моя прелестница, запритесь! И оказавшись в безопасности, он улыбнулся: - В этом замке решительно и стены слышат, ни от кого не спрячешься! Еле пробрался к Вам, душечка моя! - Пегилен, что случилось?! - Случилось страшное! Я не мог заснуть и грезил Вами. И вот я здесь, у Ваших ног, почтительно прошу поцеловать хотя бы кончик Вашей туфельки. И он упал на колени, умоляющее воздев к ней руки, как кающийся грешник. - Прекратите паясничать! Снова вздумали втянуть меня в свои игры? Немедленно убирайтесь вон, - строго сказала Анжелика. - Жестокая! Так-то Вы встречаете путника, претерпевшего столько мук, преодолевшего столько опасностей ради встречи с Вами?! Он сделал скорбную мину, но глаза его искрились весельем. - Не пытайтесь меня заговорить, Пегилен. Вы – чертовски милы, но я не расположена долго терпеть это. На что вообще Вы рассчитываете? - На приют в Вашей уютной спаленке, моя красавица. Разве Вы откажете бедному, всеми гонимому, Вашему старому другу Лозену? Пегилен, продолжая стоять на коленях у ее ног, завладел вдобавок ее рукой, покрывая каждый пальчик легкими поцелуями и не спуская с нее умоляющих глаз. - Разве Вы не тосковали по мне, моя прелестница? И он запечатлел долгий поцелуй на ее ладони. Анжелика вздрогнула, вспомнив против воли их любовные игры в приюте Венеры, в тот памятный вечер в Фонтенбло. Ее охватил трепет. Сложно устоять перед таким искусным Дон Жуаном как Пегилен. Как она истосковалась по ласке и нежности, цветистым комплиментам, мольбе в глазах, по милым глупостям и бездумным клятвам веселых и беспечных любовников. Благоразумие изо всех сил боролось в ней с желанием предаться утонченной любовной схватке. А если никто не узнает? И насколько он будет настойчив? Она предприняла последнюю попытку сопротивления. - Послушайте, мой дорогой, я не хочу с Вами сориться, но кончится тем, что Вы снова выставите меня на посмешище перед всеми. Немедленно поднимайтесь и уходите. - Ну, какое посмешище?! О чем Вы говорите, милая! - он обхватил ее колени. - Да Вам все завидовали при Дворе, уверяю Вас – такие великолепные мужчины подрались из-за Вас! Сам король вмешался! И потом, я даже не успел соскучиться в своих тюремных апартаментах. Меня отпустили через две недели. Сознайтесь, красавица, это я Вам обязан своим скорым освобождением? - Вовсе нет! Я просила Его Величество за мужа. - Да? Неужели? Вы пронзили мне сердце! Но как странно, ему-то досталось от всех щедрот... - Пегилен, если Вы не уйдете, я разобью графин с вином о Вашу голову. - Какие кровожадные мысли посещают Вашу прекрасную головку. От кого Вы только набрались их? Это вполне в стиле нашего главного ловчего. Ну чего Вы боитесь? В крайнем случае, я снова вызову Плесси на дуэль. - Я запрещаю Вам даже думать об этом! - Ну-ну. Вам жаль этого жестокосердного? А между тем, - задумчиво протянул он, - Вам должно быть скучно и одиноко в такой большой постели. - Я не одинока, Пегилен, и мне не скучно. Уходите. - При одном условии, мадам. - Вы еще ставите мне условия? - На правах старой дружбы. Вы подарите мне завтра перчатку на удачу. - И Вы уйдете? - Клянусь. Хоть и с огромным сожалением. - Хорошо. Я подарю Вам перчатку. Пегилен де Лозен ловко поднялся, и, поцеловав подол ее пеньюара, поклонился и направился к двери. Анжелика почувствовал укол сожаления – и он уходит?! Но, взявшись за защелку, маркиз внезапно остановился. - Вы слышите? – шепотом спросил он. – Голоса в коридоре. Анжелика бесшумно подошла к нему и должна была признать, Лозен не обманывал. Слышался мужской и женский голос. Сердце молодой женщины забилось. Если Пегилена увидят, выходящим из ее спальни посреди ночи, что сделает Филипп? Одно точно - бесполезно будет даже пытаться что-либо объяснять ему. Нет, этого нельзя допустить! Что же делать? Ждать? - Ну что ж! Придется мне подождать, пока все заснут, - между тем, с деланным разочарованием промурлыкал Пегилен, - Вы позволите прилечь? Я так устал…, - и он прямиком направился к ее постели. Если я не избавлюсь от него сейчас же, мало ли что может случиться, - подумала Анжелика. - Нет, мой дорогой, Вы уйдете сейчас же. Через окно. - Жестокосердная! А если я сверну себе шею? - Не свернете, я Вам подскажу. И, подхватив его под руку, она потянула незадачливого любовника к подоконнику. - Вот здесь, слева, нащупаете ногой выступ в стене, такой небольшой камень. Потом, чуть ниже будет еще выступ поменьше. Главное, спуститесь пониже, не прыгайте слишком высоко, а то перебудите весь замок. - Как хорошо Вы знаете подходы к Вашему бастиону, мадам! Или это пути быстрого отступления? – восхищенно поразился он. - Могу я надеяться на прощальный поцелуй? - Нет! Спускайтесь. Пегилен, задержался, ухватившись за карниз. В окне маячила только его веселая мордочка. - А если я выиграю турнир? Один невинный поцелуй в любую точечку на Вашем теле? На мой скромный выбор. Чтобы прекратить этот разговор, Анжелика быстро ответила: - Посмотрим. Спускайтесь же! Умоляю, маркиз, торопитесь! Пегилен вздохнул, и начал осторожно спускаться, следуя указаниям хозяйки. Ночь была тиха, казалось, замок крепко спит. Анжелика перегнулась через подоконник, всматриваясь в темноту – кажется, никого не видно. Хоть бы его никто не увидел! Что подумает Филипп, если узнает? Благополучно спустившись, Лозен послал ей воздушный поцелуй. - До завтра, моя прекрасная дама! Я буду биться в Вашу честь!
Olga: Psihey, отличный Пегилен! И его приставания вполне в духе их отношений. А то он у Голон быстро в сторону отошел после дуэли. А ведь поначалу к Анж очень активно приставал, и довольствовался одним разиком на лавке в коридоре!
Psihey: Olga пишет: Psihey, отличный Пегилен! И его приставания вполне в духе их отношений. А то он у Голон быстро в сторону отошел после дуэли. А ведь поначалу к Анж очень активно приставал, и довольствовался одним разиком на лавке в коридоре! Меня тоже брали сомнения, что дуэль могла отрезвить его. И в то время король еще активно не выделял ее, чтобы он не рисковал продолжить наступление. И потом Голон явно дает понять, что ему не хватило 1 раза. Как думаете, Анжелика бы устояла вновь? Или я правильно сделала - что Благоразумие победило? И теперь поведение Филиппа на турнире понятнее? А то в старой версии он как зверь у меня бросился на милашку Лозена. Что к чему - не понять
Psihey: П.С. Я так решила, что быть невинной и все равно все факты против тебя - это хуже, чем реально согрешить.
Zirael: Psihey пишет: Хотя, не скрою, мне было бы любопытно узнать, кто как себе это представляет. ну, он вполне может ее как-то придерживать, чисто удобства ради) И это Анж дополнительно заводит: что он касается ее не как враг, а почти уже как любовник. Дальше она может его реакции отслеживать, - и наверняка будет это делать, потому что опять же, они первый раз так вместе, и ей важно одержать над ним победу тут: дыхание, пульс, биение сердца, испарина на руках как маркеры... Ну и пик удовольствия она тоже вряд ли пропустит)) Новая часть, ура!!
Olga: Psihey пишет: Как думаете, Анжелика бы устояла вновь? Или я правильно сделала - что Благоразумие победило? Думаю, устояла бы. Сейчас у них с Филиппом другие отношения уже, да и желания быть как все придворные у нее поубавилось. И прошлый разик с Пегиленом у нее уж очень скандальным вышел. Думаю, она бы сопротивлялась наскоку Пегилена. Но то, что мысли у нее проскочили - "а почему бы и нет, а ведь неплохо было бы расслабиться, может никто не узнает" - вполне в духе Анжелики. Psihey пишет: Я так решила, что быть невинной и все равно все факты против тебя - это хуже, чем реально согрешить. Да, пусть поволнуется. Да и параллель интересная: тогда она мужу изменила - был скандал, а сейчас нет - но опять все сложно. Вот она невезучая!
Psihey: Olga пишет: Но то, что мысли у нее проскочили - "а почему бы и нет, а ведь неплохо было бы расслабиться, может никто не узнает" - вполне в духе Анжелики. Значит, угадала;) Olga пишет: Вот она невезучая! Точно! И она может так подумать после турнира.
Xena: Psihey , сценка получилась великолепная, только совершенно не заметно что Анж влюблена в Фила и хочет наладить с ним отношения. Psihey пишет: Анжелика вздрогнула, вспомнив против воли их любовные игры в приюте Венеры, в тот памятный вечер в Фонтенбло. Она даже через много лет стыдилась этого. Psihey пишет: Ее охватил трепет. Сложно устоять перед таким искусным Дон Жуаном как Пегилен. Благоразумие изо всех сил боролось в ней с желанием предаться утонченной любовной схватке. Быстро. И вообще если бы вот сейчас, конкретно была бы сильно зла на Фила, так ведь это же после полянки происходит. Лучше бы трепет, но сожаления от того, что это всего лишь пегилен, а не Филипп. Да, она не прочь заняться любовью и по этому она тоскует, по ласкам, по любовным играм, а не по Лозену. А тут выходит, что она хочет именно Лозена. И мысли лишь, что если Фил опять узнает, ей прилетит или будет скандал. Нет, кртина складывается, что Филиппа она не любит от слова вообще. Как Скарлетт Ретта - только эгоистичное желание его покорить, взять над ним верх, использовать, как ей нравится.
Psihey: Zirael пишет: ну, он вполне может ее как-то придерживать, чисто удобства ради) В общем. Не обижайтесь, но у меня он ей не помогает и это дополнительно ее бесит (там и мысли идут). А подробности из второго абзаца я описывать не умею. Оставлю читателю простор для фантазии П.С. Я написала сцену с лодкой. Это будет Но надо отредактировать. Или могу с <...> выложить, где еще дописать надо
Olga: Psihey пишет: Точно! И она может так подумать после турнира. Ну да, она и после дуэли Фила с Лозеном в романе досадовала, что ее поймали, а другие все время грешат и хоть бы хны. Во всем обвиняла свое невезение. Так и тут. Xena пишет: Она даже через много лет стыдилась этого. Это когда у нее Филипп о Лозене спросил? Да, она там покраснела и принялась оправдываться, но это же перед мужем. Там понятно, она боялась, что что-то опять помешает им понять друг друга.
Psihey: Xena пишет: Она даже через много лет стыдилась этого. Стыдилась. Но ей очень понравилось! Xena пишет: после полянки происходит теперь уже не после полянки) Надо действительно было подождать и все уже целиком выкладывать.
Olga: Xena пишет: Лучше бы трепет, но сожаления от того, что это всего лишь пегилен, а не Филипп. Да, она не прочь заняться любовью и по этому она тоскует, по ласкам, по любовным играм, а не по Лозену. А тут выходит, что она хочет именно Лозена. Я подумала, что ей нравится считать иногда, что занятие сексом с другим понравившимся мужчиной - это не измена основной любви. Как она себя оправдывала за Патюреля, мол подумаешь, это все равно, что стакан выпить, потом спокойно занималась любовью с Барданем, мол любви супружеской от этого не убудет.
Psihey: Olga пишет: Я подумала, что ей нравится считать иногда, что занятие сексом с другим понравившимся мужчиной - это не измена основной любви. Как она себя оправдывала за Патюреля, мол подумаешь, это все равно, что стакан выпить, потом спокойно занималась любовью с Барданем, мол любви супружеской от этого не убудет абсолютно согласна. И здесь же она и думает, а не попробовать ли куртуазной любви чуток. Раз уж такой удобный случай оскоромиться выпал. Любви-то разные. Это не значит, что она кайф с Филиппом на сеновале не словила. Словила. Но он у нас на тот период парень не нежный
Xena: Psihey пишет: Но ей очень понравилось! Понравилось в тот момент когда это происходило, но ей и с де Вардом понравилось. Olga пишет: Это когда у нее Филипп о Лозене спросил? И после, уже в Новом свете) Psihey пишет: теперь уже не после полянки) Надо действительно было подождать и все уже целиком выкладывать. Даже это не суть важно, мне не хватает именно чувств к Филу. "Анжелика с ужасом ждала возвращения прошлогодних мрачных вечеров, делавших ее полубезумной от горя и боли утраты. " Непонятно, откуда взялись эти чувства в каноне. Голон все таки хотела сказать, что Анжелика Фила любила, может не так как Пейрака но любила. Здесь этого совсем не видно. Действия великолепны, сцена отлично выстроена, а вот в мысли добавить желания именно Филиппа видеть рядом. Или чтобы это он был тут сейчас вместо Лозена, он покрывал ее тело поцелуями и именно с ним оказаться на этой широкой постели и придаваться любви этой благоуханной летней ночью. Да, могла промелькнуть мысль, но продиктованная горечью и злостью на Филиппа. А Лозен он вот он, и он неплох.
Psihey: Xena пишет: "Анжелика с ужасом ждала возвращения прошлогодних мрачных вечеров, делавших ее полубезумной от горя и боли утраты. " Но это-то, извините, и после коврика, и после ожерелья и после всего, включая вину за его смерть! А мы-то где? В середине пути. Только-только после коровника. Когда она сама себе не может еще признаться, что любит его.
Xena: Olga пишет: Я подумала, что ей нравится считать иногда, что занятие сексом с другим понравившимся мужчиной - это не измена основной любви. Как она себя оправдывала за Патюреля, мол подумаешь, это все равно, что стакан выпить, потом спокойно занималась любовью с Барданем, мол любви супружеской от этого не убудет. Но там какой мощный противовес в чувствах, столько мыслей! Вот если бы и тут также, я бы приняла. Да, женщина может захотеть просто секса, не только с любимым, это нормально. И мужчина тоже. Допустим если бы Фила не было, я еще понимаю, но тут то он рядом, ее мысли на нем сосредоточены. Плюс это не счастливый брак, когда там ясность и спокойствие, а попа жаждет приключений.
Psihey: Xena пишет: сцена отлично выстроена, а вот в мысли добавить желания именно Филиппа видеть рядом По мне, так Филипп здесь совершенно не нужен в этом контексте. Ее когда король целует, она же не думает, ах, как бы хорошо было, чтобы это Филипп меня догнал и поцеловал!! А если так рассуждать, то должна думать в объятиях короля на празднике в Версале о поцелуях Филиппа. Тем более она только что с этим самым Филиппом куртуазничала в беседке. И всё - нет его на горизонте, зато есть король.
Xena: Psihey пишет: А мы-то где? В середине пути. Только-только после коровника. Когда она сама себе не может еще признаться, что любит его. Это как раз тот период когда женщина ни о ком кроме желанного мужчины думать не может. Я не против того, что она хочет опять головой в облака, но мне противовеса не хватает. Коврик это всего-то одна сцена, как в этой сцене ее отношение может кардинально поменяться? К моменту коврика она так же влюблена в него, просто она готова сделать первый шаг и сложить оружие, вот в чем разница между ковриком и событиями этого фика по идее (если брать развитие после коровника)
Zirael: Psihey пишет: Не обижайтесь, но у меня он ей не помогает и это дополнительно ее бесит (там и мысли идут). да при чем тут обиды)) Помощь - не в плане прелюдии там, или еще чего, а с точки зрения физики без помощи Анж должно быть неудобно. Да и Филу самому не особо Psihey пишет: Когда она сама себе не может еще признаться, что любит его. но уже хочет, то есть не боится себе признаться, что хочет.
Psihey: Xena пишет: Это как раз тот период когда женщина ни о ком кроме желанного мужчины думать не может на празднике в Версале, когда с королем целовалась о Филиппе и не думала. А ведь он мог их увидеть. Напротив, она потом лежала в отеле и размышляла о двух (!) романтических прогулках в садах Версаля - вот мол как повезло
полная версия страницы