Форум » Творчество читателей » Фанфики Анжелика-Филипп » Ответить
Фанфики Анжелика-Филипп
Мария-Антуанетта: Это развитие событий, если бы Филипп остался в живых.
Leja: Прошло уже больше недели с последнего разговора Анжелики с королем, и она не находила себе места все эти дни. Ни то, чтобы ей не хватало двора, и она скучала по придворной жизни, но она ощущала в себе непривычную уязвимость и слабость. Она металась по дому, словно птица в клетке, без конца прокручивая в голове события последней недели. Она вспомнила и последние слова короля и не могла не признать, что больше всего в этом деле ее беспокоила реакция Филиппа. С тех пор, как отношения между ними наладились, она старалась делать все возможное, лишь бы не разрушить их вновь, поэтому небольшой инцидент с Ракоцци казался ей на этом фоне весьма досадным происшествием. Раньше все было намного проще. Несмотря на то, что она была замужем за Филиппом уже третий год, почти два года из них она жила, как свободная в своих действиях женщина, и не особо оглядывалась на мнение мужа. Когда же они разобрались в своих чувствах, она ясно осознала, что ее прошлой жизни пришел конец. Она начала чувствовать большую ответственность за свои действия и отныне не хотела быть втянутой ни в какие авантюры, как это нередко случалось прежде. Она услышала быстрые шаги в направлении своей комнаты, и радостно побежала к двери, увидев на пороге Филиппа. - Филипп! Но радость ее также быстро угасла, как только она увидела в его руке хлыст. Филипп, удивленный резкой сменой настроения жены, проследил за ее взглядом. Спокойным тоном маркиз произнес - Ну что вы мадам, какими бы тяжкими не оказались ваши прегрешения я не собираюсь более применять к вам силу, это не производит на вас нужного воздействия. К тому же я вовсе не собирался делать поспешных выводов, я не спешил поверить вам, не стану торопиться и с обвинениями в ваш адрес. Итак мадам, я вас слушаю. - Любовь моя, я знаю, что вы были при дворе, говорили с королем и теперь можете неизвестно что обо мне подумать. Я хочу,чтобы вы знали я действительно помогла бедному венгерскому принцу из самых светлых христианских побуждений, и совершенно в том не раскаиваюсь, но к сожалению у нашей любви слишком много завистников и они намеренно чернят мое имя перед королем. - И надо сказать весьма успешно, вашу помощь неблагонадежному принцу все восприняли как доказательство особой привязанности к нему. - Филипп, мне дела нет, что обо мне думает король,видимо его затаенная ревность помешала его проницательности, иначе он бы понял, что клевета в мой адрес не имеет под собой никаких оснований. Ну а придворные, на то и придворные, чтобы любезно помочь человеку упасть в забвение. - Ну что вы, вам совершенно не нужна ничья помощь, вы так безрассудны, что вполне можете сами себя утопить, причем на пустом месте. - Филипп, но вы же не сомневаетесь в искренности моих слов, я любила и люблю только вас. И мне действительно жаль, что ваше имя теперь треплют всякие досужие сплетники. - Мадам, -Филипп заметно повысил голос- когда вы принуждали меня к браку, то должны были подумать, что положение жены маршала Франции -это не только привилегии и новые возможности для ваших детей,но и определенные обязанности! Вы не в праве принимать персон нон грата, особенно не посоветовавшись со мной. Меня раздражает ваша тяга к нарушению всех правил и порядков, когда свобода переходит в разнузданность, то ее следует ограничить. - И что же вы думаете предпринять? Ну не в монастырь же меня снова отправите, Филипп, я же ни в чем не виновата! Помогать обездоленным-это богоугодное дело! - Нет, в монастырь я вас не отправлю, хотя сейчас надо сказать крайне удачный момент, король более за вам больше не заступник. Я думаю вам лучше поехать в Плесси и ждать моего возвращения там. - Но вы же вернетесь не скоро! - Тем лучше, у вас будет достаточно времени, чтобы обдумать ваше дальнейшее поведение. Я постараюсь убедить Его Величество в ложности всех обвинений в ваш адрес, но несколько месяцев вы в любом случае должны провести вдали от двора. - Филипп, вы и правда верите мне? - Да, я вижу, что вы не врете, но дело не только в вашей возможной неверности,но и в вашем намеренном пренебрежении к этикету и нормам поведения благопристойной женщины, мадам, помните, с кем вы связали жизнь и не заставляйте меня разрываться между чувством и долгом. Если вы и дальше будете себя компрометировать, то мне придется или лишиться счастья видеть вас или стать всеобщим посмешищем, что совершенно не к лицу маршалу Франции. Если вы и правда любите меня, то более не заставите слышать как моя жена не то укрывает, не то привечает человека, который оскорбил нашего короля. - Я обещаю вам, любовь моя, что впредь буду образцом благоразумия. Филипп хотел поцеловать маркизе руку, но Анжелика кинулась ему на шею и он крепко прижал ее к себе........ Вот мой Филипп
Leja: Ольга, это вы перенесли мои сообщения сюда? Но это же не фик, я просто размышляла, что бы я изменила у Насти, причем я ничего не редактировала и не убирала ошибки. А так плагиат какой-то получается
Zirael: После выхода 7 тома меня все чаще посещала мысль, что бы было, если))) Однажды она пришла и отказалась уходить. Вот то, что вышло... Какой могла бы выйти брачная ночь и что бы было потом. От возмущения у нее словно сковало язык. Не в силах подобрать слов, она лишь попробовала увернуться, но запуталась в собственных юбках. От позорного падения ее удержали мужские руки. Она в панике дернулась, по-прежнему стремясь вырваться, но внезапно ощутила горячее, пахнущее вином дыхание у самого своего лица, и это вдруг привело ее в чувство, заставило взять себя в руки. Она была одна – посреди огромного замка, наедине с пьяным человеком, который минутой раньше избил ее, заставив признать свою вину. Кто знает, что взбредет ему в голову, если она пойдет против его воли? Анжелике казалось, что это происходит не с ней. Когда-то, после жизни на парижском дне, ей снились похожие сны – когда кажется, что ты связан или парализован, и ничего не можешь поделать. Ей даже не приходилось заставлять себя лежать неподвижно – она чувствовала себя так, будто невероятно, немыслимо устала, и сквозь вялость и безразличие слабыми ростками пробивалось трезвое и холодное раздражение. У неловко обнимавшего ее мужчины были слишком горячие руки, чересчур колючие щеки, его ласки казались ей неискусными и грубыми, как у пятнадцатилетнего пастушка, впервые тискающего свою подружку. Добавить к этому жесткий пол, который от ее спины отделяло всего лишь тонкое одеяло, и одуряющий запах вина, – идеальная брачная ночь, не так ли? В охватившей ее апатии Анжелика почти не замечала в действиях Филиппа прорывающейся даже сквозь опьянение и неловкость страсти, которая не разжигала в ней ни искры тепла. Больше всего ей хотелось, чтобы все, наконец, закончилось, и можно было бы остаться одной и без помех уснуть. Отвернув лицо от прикосновений чужих губ, она натолкнулась взглядом на яркую звезду, свет которой пробивался даже сквозь занавески, и уже не сводила с нее глаз, пока не поняла, что что-то изменилось. Муж уже не терзал ее колкими поцелуями и ласками; она попробовала было выбраться из тягостных жарких объятий спящего мужчины, но то ли он держал ее слишком крепко, то ли усталость ее была чересчур сильна, – после первой же неудавшейся попытки Анжелика смирилась и снова нашла глазами сияющую искорку в окне. Отчего-то сейчас мерцающий свет не успокоил и не отвлек ее – напротив, ее глаза вдруг наполнились слезами. Она сама не могла бы сказать себе, отчего плачет – жгучая боль от оставленных кнутом полос уже начала утихать, ласки мужа, какими бы раздражающими они ни были, все же оставили молодую женщину почти равнодушной… Но тем не менее, она продолжала тихо всхлипывать, инстинктивно уткнувшись лицом в теплое голое плечо погрузившегося в тяжелый сон Филиппа, пока незаметно не уснула сама. Ее разбудило движение рядом с собой. Анжелика пошевельнулась, потянулась, как кошка, вывернувшись из-под тяжелой руки, и не смогла сдержать стона – от неподвижности тело так затекло, что сменить позу было сущим блаженством. Сейчас, несмотря на проведенную на полу ночь, она чувствовала себя отдохнувшей и свежей, готовой к трудностям, за которыми вовсе не нужно было гоняться, – ведь ночь Анжелика провела бок о бок с одной из них. Она потянулась еще раз и наконец повернулась к Филиппу. Он не спал; его взгляд показался ей настороженным, но злости в нем не было. - Доброе утро, господин мой муж, - сухо произнесла Анжелика. - И вам доброе утро, сударыня, - после паузы отозвался муж. Казалось, он тоже никак не мог понять, как же себя вести. – Как… ваше самочувствие? - Кажется, мне стоит спросить это у вас, - откликнулась она, безуспешно оправляя платье, и как ни старалась сдержаться, в голосе ее отчетливо прозвучала горечь и обида. – Во всем сонме ваших достоинств, обсуждаемых сплетниками, никак не было пристрастия к обильным возлияниям! Теперь она видела, что Филипп смутился; перехватив его взгляд, она быстрым движением натянула надорванное платье на припухшую полосу на плече. -Возможно, я перегнул палку… -Кнут! – перебила она, начиная злиться по-настоящему, стоило ей вспомнить пережитые унижение и страх. Непонятное выражение на лице Филиппа все же сдерживало ее. -… но в целом, мне кажется, мы квиты? – похоже, Филипп тоже понемногу брал себя в руки. - Вы добились своего, не так ли, мадам маркиза? - А вы? – неожиданно для нее вырвалось у Анжелики. Она сама не знала, что заставило ее сказать это – возможно, смутное воспоминание о неловких, но искренних ласках Филиппа прошлой ночью. Вопрос явно удивил его, но она напрасно ждала ответ. Отвернувшись, Филипп подобрал мятую рубашку, но надевать не стал. - Мне нужно отдохнуть, - наконец произнес он, не глядя на Анжелику. – Вечером я возвращаюсь в Париж. - А я? - По-моему, вы вольны делать, что вам угодно, - с удивлением ответил он, уже поднявшись на ноги. – Можете оставаться тут, сколько хотите – в конце концов, это теперь и ваш дом. Он болезненно поморщился, потерев лоб – видимо, сказывалось выпитое вчера вино. Промелькнувшая уязвимость мужа и развеселила, и тронула молодую женщину; сидя на полу, она стянула на груди корсаж и решительно протянула опешившему Филиппу руку. Помедлив, он все же взял ее ладонь и, потянув, помог Анжелике подняться. Она смело взглянула ему в глаза, стоя почти вплотную и не спеша отпускать его руку: - А, по-моему, у вас чертовски болит голова. Думаю, у меня где-то завалялась настойка от вашей болезни. Пойдемте.
zoreana: Я пока не прочла. но думаю, что Зираел нас удивит и порадует.
zoreana: Я пока не прочла. но думаю, что Зираел нас удивит и порадует.
Мария-Антуанетта: Zirael, хотела спросить тебя, а откуда на полу взялось одеяло? не думаю, что в том состоянии, в котором был Филипп он мог подумать о том. что жене будет жестковато на полу... И еще,думаешь Филипп стал бы с ней так черезчур "мягко" разговаривать? да, он растерян и смущен, но ведь он привык держать эмоции в себе, пряча их за резким тоном. Ну, а в целом мне нравится.
Zirael: Мария-Антуанетта пишет: хотела спросить тебя, а откуда на полу взялось одеяло? Ну, покрывало какое-то, может быть... Чисто случайно оказалось - мало ли что может на полу валяться. Мария-Антуанетта пишет: да, он растерян и смущен, но ведь он привык держать эмоции в себе, пряча их за резким тоном. мягко? он начинает мягко, потому что голова болит и вообще он плохо еще понимает, что происходит. И чувство вины опять же - у него насторя на скандал нет никакого, настрой есть быстрей убраться и в себе разобраться... Спасибо за отзыв
Мария-Антуанетта: Zirael пишет: И чувство вины опять же - у него насторя на скандал нет никакого, настрой есть быстрей убраться и в себе разобраться... Да, в этом ты права:)) Zirael пишет: Чисто случайно оказалось - мало ли что может на полу валяться. Не думаю, что там что-то такое могло валяться, ведь слуги, как раз видать приготовили комнату для брачной ночи хозяев и все должно было быть убрано...Может он ее все же на кровать толкнул,а?
Zirael: Мария-Антуанетта Мария-Антуанетта пишет: ведь слуги, как раз видать приготовили комнату для брачной ночи хозяев и все должно было быть убрано... в том-то и дело, что у меня впечатление всегда біло, что он ее в первую попавшуюся комнату толкнул, а не в ту, которую готовили.
Мария-Антуанетта: Zirael пишет: в том-то и дело, что у меня впечатление всегда біло, что он ее в первую попавшуюся комнату толкнул, а не в ту, которую готовили. да, нет, вроде в ТУ. которую она заняла , она же еще в в 5 томе потом вспоминала лежа на том же полу. в "своей" комнате, как ее красавец-муж оставил ее, на этом же холодном полу избитую после брачной ночи.
Zirael: Мария-Антуанетта Мария-Антуанетта пишет: да, нет, вроде в ТУ. которую она заняла внимани6, вопрос - кто в огромном доме при полном праве выбора выберет для проживания именно ту комнату, в которой с ним случилось что-то нехорошее и неприятное?
Мария-Антуанетта: Zirael пишет: внимани6, вопрос - кто в огромном доме при полном праве выбора выберет для проживания именно ту комнату, в которой с ним случилось что-то нехорошее и неприятное? ага Ну, а если серьезно, то она ее выбрала для прожиания еще до "нехорошего случая", но вот вопрос: почему она ее потом не сменила на другую?! Смотри- ка, а Филипп не такой уж пьяный был,-раз комнату не перепутал.
Zirael: Мария-Антуанетта раз комната не случайная, значит, должна быть постель)) Будем переписывать;-)
Lotta: Zirael Zirael пишет: Ну, покрывало какое-то, может быть... Чисто случайно оказалось - мало ли что может на полу валяться. А почему бы не коврик?)) Zirael пишет: должна быть постель)) Будем переписывать;-) Пожалуй рановато.)) До постели как предмета мебели им еще расти и расти.))
Мария-Антуанетта: Lotta пишет: А почему бы не коврик?)) Lotta , потому, что по книге пол был из плиток и особенно упоминался его обжигающий холод, да и до" коврика" им тоже еще расти и расти.:)) Lotta пишет: До постели как предмета мебели им еще расти и расти.)) А если бы она действительно уступила сразу. то как вы думаете, Филипп повалил бы ее на пол? А может все-же если пытался быть ласковым, то потащил бы на постель?
полная версия страницы